Это — фотография указателя улиц в Комарово. По улице Чкалова гуляет странный человек в берете и тёмных очках. Выглядит он как мультяшный персонаж, но у меня есть подозрение, что здесь изображён знаменитый композитор Олег Каравайчук, который живёт круглый год на комаровской даче.
Каравайчуку уже 87 лет. Большую часть своей жизни он воспринимается как фрик, городской сумасшедший. Для этого, безусловно, есть основания; но не меньше оснований есть и для того, чтобы считать его гением.
Каравайчук даёт очень мало концертов, и вообще не очень любит публику (иногда ему отвечают взаимностью). Больше всего он любит играть в пустых залах с хорошей акустикой. Благодаря этому, кстати, есть большое количество видеозаписей его игры; частично их можно найти в ютубе.
На днях я сходил на его концерт: предполагалось, что Каравайчук будет исполнять свои импровизации под документальный фильм «Линия Маннергейма» (СССР, 1940). Публика расселась, свет погас, и в зале Лендока появились первые кадры — но не фильма, а Каравайчука за роялем.
Так продолжалось примерно сорок минут: из колонок лился звук, изображение Каравайчука сменялось кадрами из фильма, а также почему-то кадрами с сентябрьского заседания ООН. Наконец музыка закончилась, и Каравайчук (сидевший всё это время в углу зала) неожиданно сказал в микрофон своим неподражаемым голосом: «Ну что, понравилось?»
Дальше он рассказал, что должен был играть вживую, но три недели назад сломал ногу, и поэтому пока не может репетировать и т.д. Начались воспоминания про финскую войну (Каравайчуку тогда было 12 лет), вообще размышления про финнов, Сибелиуса, финскую музыку... Потом было второе отделение (более абстрактное, чем первое), а в конце Каравайчук сказал: «наверное, никто ничего не почувствовал, просто дисциплинированно отсидели». Всё вместе, надо признаться, выглядело довольно безумно.
Но безумие, которое Каравайчук пронёс через всю свою жизнь, для Петербурга является органичным. Мне почему-то кажется, что жизнь города невозможна без таких вот «гениев места» — пусть даже сами городские жители это не чувствуют. Эти безумцы и есть то, что связывает нас с другим миром, миром, про который Гоголь 180 лет назад написал (а Псой Короленко блестяще озвучил):
«Не верьте этому Невскому проспекту! Я всегда закутываюсь покрепче плащом своим, когда иду по нём, и стараюсь вовсе не глядеть на встречающиеся предметы. Он лжёт во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущённою массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать всё не в настоящем виде».
***
Мне вспомнилась какая-то рецензия на спектакль, к которому Каравайчук писал музыку (кажется, это было что-то как раз по Гоголю). Там всё пошло гораздо хуже, публика свистела и улюлюкала. На сцену вышел Каравайчук и сказал: «Вы свистите, вы всю жизнь мою просвистели». А потом добавил, чтобы ни у кого не осталось сомнений: «А когда будете помирать — будете свистеть моей музыкой».
Каравайчуку уже 87 лет. Большую часть своей жизни он воспринимается как фрик, городской сумасшедший. Для этого, безусловно, есть основания; но не меньше оснований есть и для того, чтобы считать его гением.
Каравайчук даёт очень мало концертов, и вообще не очень любит публику (иногда ему отвечают взаимностью). Больше всего он любит играть в пустых залах с хорошей акустикой. Благодаря этому, кстати, есть большое количество видеозаписей его игры; частично их можно найти в ютубе.
На днях я сходил на его концерт: предполагалось, что Каравайчук будет исполнять свои импровизации под документальный фильм «Линия Маннергейма» (СССР, 1940). Публика расселась, свет погас, и в зале Лендока появились первые кадры — но не фильма, а Каравайчука за роялем.
Так продолжалось примерно сорок минут: из колонок лился звук, изображение Каравайчука сменялось кадрами из фильма, а также почему-то кадрами с сентябрьского заседания ООН. Наконец музыка закончилась, и Каравайчук (сидевший всё это время в углу зала) неожиданно сказал в микрофон своим неподражаемым голосом: «Ну что, понравилось?»
Дальше он рассказал, что должен был играть вживую, но три недели назад сломал ногу, и поэтому пока не может репетировать и т.д. Начались воспоминания про финскую войну (Каравайчуку тогда было 12 лет), вообще размышления про финнов, Сибелиуса, финскую музыку... Потом было второе отделение (более абстрактное, чем первое), а в конце Каравайчук сказал: «наверное, никто ничего не почувствовал, просто дисциплинированно отсидели». Всё вместе, надо признаться, выглядело довольно безумно.
Но безумие, которое Каравайчук пронёс через всю свою жизнь, для Петербурга является органичным. Мне почему-то кажется, что жизнь города невозможна без таких вот «гениев места» — пусть даже сами городские жители это не чувствуют. Эти безумцы и есть то, что связывает нас с другим миром, миром, про который Гоголь 180 лет назад написал (а Псой Короленко блестяще озвучил):
«Не верьте этому Невскому проспекту! Я всегда закутываюсь покрепче плащом своим, когда иду по нём, и стараюсь вовсе не глядеть на встречающиеся предметы. Он лжёт во всякое время, этот Невский проспект, но более всего тогда, когда ночь сгущённою массою наляжет на него и отделит белые и палевые стены домов, когда весь город превратится в гром и блеск, мириады карет валятся с мостов, форейторы кричат и прыгают на лошадях и когда сам демон зажигает лампы для того только, чтобы показать всё не в настоящем виде».
***
Мне вспомнилась какая-то рецензия на спектакль, к которому Каравайчук писал музыку (кажется, это было что-то как раз по Гоголю). Там всё пошло гораздо хуже, публика свистела и улюлюкала. На сцену вышел Каравайчук и сказал: «Вы свистите, вы всю жизнь мою просвистели». А потом добавил, чтобы ни у кого не осталось сомнений: «А когда будете помирать — будете свистеть моей музыкой».
This is a photograph of a street sign in Komarovo. A strange man in a beret and dark glasses walks along Chkalov Street. He looks like a cartoon character, but I have a suspicion that the famous composer Oleg Karavaychuk is pictured here, who lives all year round at the Komarov cottage.
Karavaychuk is already 87 years old. For most of his life, he is perceived as a freak, urban madman. There is, of course, reason for this; but there are no less reasons to consider him a genius.
Karavaychuk gives very few concerts, and generally does not really like the audience (sometimes he reciprocates). Most of all he likes to play in empty rooms with good acoustics. Thanks to this, by the way, there are a large number of videos of his game; partially they can be found on YouTube.
The other day I went to his concert: it was assumed that Karavaychuk would perform his improvisations for the documentary "The Mannerheim Line" (USSR, 1940). The audience sat down, the lights went out, and the first shots appeared in Lendok’s hall - not of the film, but of Karavaychuk at the piano.
This went on for about forty minutes: sound poured from the speakers, the image of Karavaychuk was replaced by shots from the film, and also, for some reason, shots from the September meeting of the UN. Finally, the music ended, and Karavaychuk (who was sitting all this time in the corner of the hall) unexpectedly said into the microphone in his inimitable voice: “Well, did you like it?”
He further said that he was supposed to play live, but broke his leg three weeks ago, and therefore cannot rehearse it, etc. Memories started about the Finnish war (Karavaichuk was then 12 years old), generally thoughts about the Finns, Sibelius, Finnish music ... Then there was the second section (more abstract than the first), and at the end Karavaichuk said: “probably, nobody felt , just stayed disciplined. ” All together, I must admit, it looked pretty crazy.
But the madness that Karavaychuk carried through his whole life is organic for Petersburg. For some reason, it seems to me that life in the city is impossible without such “geniuses of place” - even if the city residents themselves do not feel it. These crazy people are what connects us with another world, a world about which Gogol wrote 180 years ago (and Psya Korolenko brilliantly voiced):
“Do not believe this Nevsky Prospect! I always wrap myself more tightly in my cloak when I walk along it, and try not to look at the objects encountered at all. He lies at all times, this Nevsky Prospekt, but most of all, when the night will be overwhelmed by the condensed mass and will separate the white and fawn walls of the houses, when the whole city will turn into thunder and shine, myriad carriages will fall down from bridges, postal workers shout and jump on horses and when the demon himself lights the lamps just to show everything is not in its present form.
***
I recalled some kind of review of the play, to which Karavaychuk wrote music (it seems that it was something just according to Gogol). Everything went much worse there, the audience whistled and hooted. Karavaychuk came on the scene and said: "You whistle, you have whistled my whole life." And then he added, so that no one had any doubts: "And when you die, you will whistle with my music."
Karavaychuk is already 87 years old. For most of his life, he is perceived as a freak, urban madman. There is, of course, reason for this; but there are no less reasons to consider him a genius.
Karavaychuk gives very few concerts, and generally does not really like the audience (sometimes he reciprocates). Most of all he likes to play in empty rooms with good acoustics. Thanks to this, by the way, there are a large number of videos of his game; partially they can be found on YouTube.
The other day I went to his concert: it was assumed that Karavaychuk would perform his improvisations for the documentary "The Mannerheim Line" (USSR, 1940). The audience sat down, the lights went out, and the first shots appeared in Lendok’s hall - not of the film, but of Karavaychuk at the piano.
This went on for about forty minutes: sound poured from the speakers, the image of Karavaychuk was replaced by shots from the film, and also, for some reason, shots from the September meeting of the UN. Finally, the music ended, and Karavaychuk (who was sitting all this time in the corner of the hall) unexpectedly said into the microphone in his inimitable voice: “Well, did you like it?”
He further said that he was supposed to play live, but broke his leg three weeks ago, and therefore cannot rehearse it, etc. Memories started about the Finnish war (Karavaichuk was then 12 years old), generally thoughts about the Finns, Sibelius, Finnish music ... Then there was the second section (more abstract than the first), and at the end Karavaichuk said: “probably, nobody felt , just stayed disciplined. ” All together, I must admit, it looked pretty crazy.
But the madness that Karavaychuk carried through his whole life is organic for Petersburg. For some reason, it seems to me that life in the city is impossible without such “geniuses of place” - even if the city residents themselves do not feel it. These crazy people are what connects us with another world, a world about which Gogol wrote 180 years ago (and Psya Korolenko brilliantly voiced):
“Do not believe this Nevsky Prospect! I always wrap myself more tightly in my cloak when I walk along it, and try not to look at the objects encountered at all. He lies at all times, this Nevsky Prospekt, but most of all, when the night will be overwhelmed by the condensed mass and will separate the white and fawn walls of the houses, when the whole city will turn into thunder and shine, myriad carriages will fall down from bridges, postal workers shout and jump on horses and when the demon himself lights the lamps just to show everything is not in its present form.
***
I recalled some kind of review of the play, to which Karavaychuk wrote music (it seems that it was something just according to Gogol). Everything went much worse there, the audience whistled and hooted. Karavaychuk came on the scene and said: "You whistle, you have whistled my whole life." And then he added, so that no one had any doubts: "And when you die, you will whistle with my music."
У записи 22 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Игорь Шендерович
