(две предыдущие части в посте ниже)
Часть III
Всю следующую неделю, валяясь на полу её комнаты, недавно превращённой в мастерскую, он наблюдал за тем, как творились иллюстрации для книги. Сменялись холсты, а наносимые на них жирными мазками краски одновременно окрашивали в яркие цвета желаний его давно выцветшую душу. Закончив с оформлением и отослав его в редакцию, они начали новую жизнь, каждый день радующая невиданными оттенками смысла. Ежедневно вставали на заре, дабы встретить рассвет и не пропускали ни одного заката, впитывая переливы лоснящегося неба, как будто старались наверстать упущенное за период чёрно-белого существования время. Каждый раз, когда шёл дождь надевали свои фиолетовые дождевики и выбегали из дома на охоту за радугой, найдя которую, резко останавливались, чем изрядно пугали проходящих мимо, а потом подолгу стояли, держась за руки, пока радуга не покидала небо, после чего шли в ближайшую кондитерскую, где согревались чаем и ели вкусняхи, выбранные по принципу самого насыщенного цвета. Хотя теперь они практически и не сидели дома, днями пропадая в галереях, на выставках и цветочных ярмарках. А ночи проводили, валяясь у него на матрасе в свете увешанных повсюду неоновых лампочек. Они могли часами просто лежать, обнявшись до хруста в костях и, не отрываясь, наблюдать, как вселенная неонового блеска играет в глазах друг-друга. Он подарил ей несколько пар цветных туфель и, получив в ответ целую гору разноцветных носков, отныне всегда перед выходом интересовался, в какой именно она пойдёт, чтоб подобрать подобающие носки. Каждую пятницу он приносил ей несколько горшков с новыми цветами, и очень скоро её комната стала напоминать миниатюрный Ботанический сад. Но, не смотря на весь этот быстро растущий "дендрарий", больше всего она любила стоящий у него на подоконнике кактус и никак не могла понять, почему на все многочисленные просьбы подарить его ей, он отводил глаза и отвечал сухим отказам, ни разу не объяснив его причину.
Так проходили насыщенные красками влюблённости дни новой для них обоих жизни, но чем крепче становилась их привязанность, тем сильнее проявлялся бес её ревности, который им списывалась на гормоны. Сначала он ловил на себе испепеляющий взгляд её становящихся беспредельно пустыми в такие моменты чёрных глаз, когда разговаривал со случайно встретившейся знакомой. Потом начались слёзные истерики, по-итогу которых её начинало трясти, судороги сводили руки, а нервный тик, приподымая левый край губы, вырисовывал на лице гримасу злобы замешанной с отвращением. Ситуация стала совсем патовой с того момента, как позвонил редактор и сообщил, что книга напечатана и уже разослана по редакциям всех новомодных журналов, и через неделю нужно быть готовым к закрытой презентации для журналистов, после которой роман поступит в продажу. Положив трубку, он восторженно пересказал ей разговор, но увидел в её взгляде ту пугающую пустоту и бежавшие по лицу слёзы. В сложившейся тишине было слышно, как они с ледяным звоном разбивались, падая на пол. Давясь всхлипами, она стала причитать - «Вот; теперь ты станешь известным; все потаскухи города станут липнуть на твою шею; а я-пузатая стану не интересна; ты уйдёшь от меня; а я же тебя так долго искала». Ему с трудом удалось остановить этот внезапный поток абсурда и успокоить её. Всю неделю на ней не было лица и при разговоре она смотрела куда-то сквозь него, от чего создавалось впечатление будто из её глаз пропали зрачки, оставив после себя две бездонные впадины. Когда настал день презентации, она, весь день не вставая с постели, заявила что не пойдёт, на что ему пришлось ответить -«Я тоже тогда не пойду, и нам придётся умереть от голода". Презентация прошла на ура, все журналисты и почётные гости были в восторге от романа, это был успех, который как известно окрыляет человека, особенно после долгого пути сомнений. Домой они вернулись обновлёнными, и она даже позволила себе выпить бокал красного вина. В эту ночь им не хотелось спать, они понимали - такой ночи в их жизни никогда больше не будет, лежали в скрывшей их прошлые неудачи темноте и мечтали о том, какой будет теперь их жизнь.
Она собирала все вырезки из журналов с рецензией на роман. Постепенно они стали замечать его везде: в витринах книжных магазинов, в руках у разношерстных читателей, и даже в сумочках у блондинок всех мастей. Они каждый раз радовались как дети, когда видели где-нибудь его книгу и даже придумали игру на счёт - кто первым заметит её. Он, то ли ввиду своей задумчивости, то ли специально делая вид, что не замечает, проигрывал ей, что доставляло её чемпионской натуре небывалую радость. Роман быстро стал бестселлером. Дело дошло до того, что его стали узнавать на улицах, фотографироваться, просить автограф. Сперва всё та же ревность точила её, но со временем она успокоилась и начала получать от этого незнакомое ей до сих пор удовольствие гордости. И поэтому следующий звонок редактора, оповестившего о намеченной встрече с читателями и небольшом чтении, не был для неё уже таким ударом, хотя и дурные мысли, которые не переставали червём точить её душу, всё таки заставили слегка поникнуть.
Ему понравилась её идея и на чтение они пошли в том в чём произошла их первая встреча, а точнее столкновение во мраке холла кинотеатра. Он очень сильно волновался, это было заметно по количеству выпиваемых стаканов виски. Она же на удивление была спокойна и весела, ему показалась даже слишком, присмотревшись он увидел невиданный до сели блеск её глаз. Взяв с собой бутылку и стакан он вышел на сцену, на которой уже стоял стул с лежащей на нём книгой. Зал затих и, представившись, он начал монотонно, но приятно читать, переодически наливая и опрокидывая в себя виски. Вечер планировалось разбить на две части - чтение и общение с залом. Постепенно, начиная падать в бездну опьянения, он один раз промазал мимо стакана, пролив виски на сцену. Но это не помешало ему хорошо закончить чтение и, выслушав овации, удалиться в гримёрку. Ей захотелось понаблюдать за реакцией слушателей, а заодно пока не тревожить его и дать немного отдышаться. Послушав лестные речи о романе и о нём самом, задыхавшаяся от переполняемой радости всё- таки решилась пойти к нему. Подходя к гримёрке, она внезапно остановилась, увидя выбегающую оттуда девушку в розовом платье. Перебарывая сковавший её ужас и схватившие ноги судороги, она не постучавшись вошла и села поодаль от него. Он развернулся и молча взглянул на неё остекленевшим от алкоголя взглядом и тут ей в глаза бросился кровавый след губной помады на воротнике его белоснежного сюртука. Потерявшись, она наговорила ему каких-то нелепостей про зрителей и удачное освещение на сцене, обняла и, прошептав не своим голосом «Люблю. Удачи», вышла. Зал долго не хотел отпускать его, засыпая вопросами, а после этого выстроился за автографами. Когда всё это закончилось, он, уже совсем шатаясь от выпитого, побрёл искать её, но увы тщетно. Пробравший холод внезапного осознания быстро отрезвил его.
Упав на входе в её парадку, он моментально подскочил и, не отряхиваясь, полетел по лестнице. На одном из пролётов мимо него проскочил субъект, облачённый в жёлтый свитер, лицо которого показалось ему болезненно знакомым. Вбежав в квартиру, по пути в спальню он услышал звуки бегущей воды доносившиеся из ванной. Мысль, что она дома приятным теплом разлилась по его телу. Войдя в спальню, первым что бросилось ему в глаза было измятое постельное бельё, словно в попытке покинуть место преступление наполовину сползшее с кровати. На полу, рядом с её платьем валялись изодранные в клочья колготки. Чувствуя, как тяжелеет его тело, он поднял платье, зад которого был покрыт ещё липкими пятнами, и, бросив его на кровать, сел рядом. В ворохе воспоминаний ему удалось откопать увиденное им на пролёте лицо: однажды в магазине он увидел её разговаривающую с кем-то и пошёл к ним. Заметив его приближение и быстро распрощавшись с собеседником, она пошла на встречу и, не дожидаясь вопроса, сказала - «Это мой старый друг». Всё это вкупе с её растерянным лицом хоть и показалось тогда ему странным, но он не придал ситуации большого значения.
Всё его тело раздирал гнев, который, как это часто бывает, быстро поглотил сам себя и трансформировался в презрение. Борясь с отвращением он поднялся с кровати, взял листок, написал на нём прощальную записку и вместе со связкой ключей положил рядом с платьем. Потом сорвал со стен сделанные им её портреты, все, кроме самого первого чёрно-белого - напоминание о ночи их знакомства, пошёл на кухню, бросил в раковину и сжёг. Не дожидаясь пока она смоет свой позор, ушёл, забрав с тумбочки дубликат ключей от своей квартиры. Весь путь к дому в его голове стояла картина - играющие друг-с-другом лепестки огня, этот красно-оранжевый монстр пожирающий её цветные фотографии, превращая их в горстку чёрного пепла. Это было последнее его цветное воспоминание в жизни.
Выйдя из ванной она обнаружила блокнотный листок на котором прочла:
Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты неподвижно лежащих в пыли.
Проплакав всю, показавшейся ей бесконечной ночь, она лишь на следующий день решилась поехать к нему. Дверь открыл сосед и, удивлённо взглянув на неё, сказал - «Ты чего? Он же съехал!». Наврав «Я забрать свои вещи», она нагло вошла. Его комната была абсолютно пуста, а в центре и правда лежали её вещи, бережно упакованные в чёрный мусорный пакет. И вся эта гнетущая пустота некогда родного жилища, впервые за жизнь показала полнейшую пустоту внутри неё самой, и ей стало дурно от осознания своей полнейшей никчёмности. Она подошла к окну, отодвинула занавеску и увидела серый от толстого слоя пыли подоконник, в углу которого виднелся белый, не запылённый круг. Там ещё недавно стоял ею любимый кактус.
Часть III
Всю следующую неделю, валяясь на полу её комнаты, недавно превращённой в мастерскую, он наблюдал за тем, как творились иллюстрации для книги. Сменялись холсты, а наносимые на них жирными мазками краски одновременно окрашивали в яркие цвета желаний его давно выцветшую душу. Закончив с оформлением и отослав его в редакцию, они начали новую жизнь, каждый день радующая невиданными оттенками смысла. Ежедневно вставали на заре, дабы встретить рассвет и не пропускали ни одного заката, впитывая переливы лоснящегося неба, как будто старались наверстать упущенное за период чёрно-белого существования время. Каждый раз, когда шёл дождь надевали свои фиолетовые дождевики и выбегали из дома на охоту за радугой, найдя которую, резко останавливались, чем изрядно пугали проходящих мимо, а потом подолгу стояли, держась за руки, пока радуга не покидала небо, после чего шли в ближайшую кондитерскую, где согревались чаем и ели вкусняхи, выбранные по принципу самого насыщенного цвета. Хотя теперь они практически и не сидели дома, днями пропадая в галереях, на выставках и цветочных ярмарках. А ночи проводили, валяясь у него на матрасе в свете увешанных повсюду неоновых лампочек. Они могли часами просто лежать, обнявшись до хруста в костях и, не отрываясь, наблюдать, как вселенная неонового блеска играет в глазах друг-друга. Он подарил ей несколько пар цветных туфель и, получив в ответ целую гору разноцветных носков, отныне всегда перед выходом интересовался, в какой именно она пойдёт, чтоб подобрать подобающие носки. Каждую пятницу он приносил ей несколько горшков с новыми цветами, и очень скоро её комната стала напоминать миниатюрный Ботанический сад. Но, не смотря на весь этот быстро растущий "дендрарий", больше всего она любила стоящий у него на подоконнике кактус и никак не могла понять, почему на все многочисленные просьбы подарить его ей, он отводил глаза и отвечал сухим отказам, ни разу не объяснив его причину.
Так проходили насыщенные красками влюблённости дни новой для них обоих жизни, но чем крепче становилась их привязанность, тем сильнее проявлялся бес её ревности, который им списывалась на гормоны. Сначала он ловил на себе испепеляющий взгляд её становящихся беспредельно пустыми в такие моменты чёрных глаз, когда разговаривал со случайно встретившейся знакомой. Потом начались слёзные истерики, по-итогу которых её начинало трясти, судороги сводили руки, а нервный тик, приподымая левый край губы, вырисовывал на лице гримасу злобы замешанной с отвращением. Ситуация стала совсем патовой с того момента, как позвонил редактор и сообщил, что книга напечатана и уже разослана по редакциям всех новомодных журналов, и через неделю нужно быть готовым к закрытой презентации для журналистов, после которой роман поступит в продажу. Положив трубку, он восторженно пересказал ей разговор, но увидел в её взгляде ту пугающую пустоту и бежавшие по лицу слёзы. В сложившейся тишине было слышно, как они с ледяным звоном разбивались, падая на пол. Давясь всхлипами, она стала причитать - «Вот; теперь ты станешь известным; все потаскухи города станут липнуть на твою шею; а я-пузатая стану не интересна; ты уйдёшь от меня; а я же тебя так долго искала». Ему с трудом удалось остановить этот внезапный поток абсурда и успокоить её. Всю неделю на ней не было лица и при разговоре она смотрела куда-то сквозь него, от чего создавалось впечатление будто из её глаз пропали зрачки, оставив после себя две бездонные впадины. Когда настал день презентации, она, весь день не вставая с постели, заявила что не пойдёт, на что ему пришлось ответить -«Я тоже тогда не пойду, и нам придётся умереть от голода". Презентация прошла на ура, все журналисты и почётные гости были в восторге от романа, это был успех, который как известно окрыляет человека, особенно после долгого пути сомнений. Домой они вернулись обновлёнными, и она даже позволила себе выпить бокал красного вина. В эту ночь им не хотелось спать, они понимали - такой ночи в их жизни никогда больше не будет, лежали в скрывшей их прошлые неудачи темноте и мечтали о том, какой будет теперь их жизнь.
Она собирала все вырезки из журналов с рецензией на роман. Постепенно они стали замечать его везде: в витринах книжных магазинов, в руках у разношерстных читателей, и даже в сумочках у блондинок всех мастей. Они каждый раз радовались как дети, когда видели где-нибудь его книгу и даже придумали игру на счёт - кто первым заметит её. Он, то ли ввиду своей задумчивости, то ли специально делая вид, что не замечает, проигрывал ей, что доставляло её чемпионской натуре небывалую радость. Роман быстро стал бестселлером. Дело дошло до того, что его стали узнавать на улицах, фотографироваться, просить автограф. Сперва всё та же ревность точила её, но со временем она успокоилась и начала получать от этого незнакомое ей до сих пор удовольствие гордости. И поэтому следующий звонок редактора, оповестившего о намеченной встрече с читателями и небольшом чтении, не был для неё уже таким ударом, хотя и дурные мысли, которые не переставали червём точить её душу, всё таки заставили слегка поникнуть.
Ему понравилась её идея и на чтение они пошли в том в чём произошла их первая встреча, а точнее столкновение во мраке холла кинотеатра. Он очень сильно волновался, это было заметно по количеству выпиваемых стаканов виски. Она же на удивление была спокойна и весела, ему показалась даже слишком, присмотревшись он увидел невиданный до сели блеск её глаз. Взяв с собой бутылку и стакан он вышел на сцену, на которой уже стоял стул с лежащей на нём книгой. Зал затих и, представившись, он начал монотонно, но приятно читать, переодически наливая и опрокидывая в себя виски. Вечер планировалось разбить на две части - чтение и общение с залом. Постепенно, начиная падать в бездну опьянения, он один раз промазал мимо стакана, пролив виски на сцену. Но это не помешало ему хорошо закончить чтение и, выслушав овации, удалиться в гримёрку. Ей захотелось понаблюдать за реакцией слушателей, а заодно пока не тревожить его и дать немного отдышаться. Послушав лестные речи о романе и о нём самом, задыхавшаяся от переполняемой радости всё- таки решилась пойти к нему. Подходя к гримёрке, она внезапно остановилась, увидя выбегающую оттуда девушку в розовом платье. Перебарывая сковавший её ужас и схватившие ноги судороги, она не постучавшись вошла и села поодаль от него. Он развернулся и молча взглянул на неё остекленевшим от алкоголя взглядом и тут ей в глаза бросился кровавый след губной помады на воротнике его белоснежного сюртука. Потерявшись, она наговорила ему каких-то нелепостей про зрителей и удачное освещение на сцене, обняла и, прошептав не своим голосом «Люблю. Удачи», вышла. Зал долго не хотел отпускать его, засыпая вопросами, а после этого выстроился за автографами. Когда всё это закончилось, он, уже совсем шатаясь от выпитого, побрёл искать её, но увы тщетно. Пробравший холод внезапного осознания быстро отрезвил его.
Упав на входе в её парадку, он моментально подскочил и, не отряхиваясь, полетел по лестнице. На одном из пролётов мимо него проскочил субъект, облачённый в жёлтый свитер, лицо которого показалось ему болезненно знакомым. Вбежав в квартиру, по пути в спальню он услышал звуки бегущей воды доносившиеся из ванной. Мысль, что она дома приятным теплом разлилась по его телу. Войдя в спальню, первым что бросилось ему в глаза было измятое постельное бельё, словно в попытке покинуть место преступление наполовину сползшее с кровати. На полу, рядом с её платьем валялись изодранные в клочья колготки. Чувствуя, как тяжелеет его тело, он поднял платье, зад которого был покрыт ещё липкими пятнами, и, бросив его на кровать, сел рядом. В ворохе воспоминаний ему удалось откопать увиденное им на пролёте лицо: однажды в магазине он увидел её разговаривающую с кем-то и пошёл к ним. Заметив его приближение и быстро распрощавшись с собеседником, она пошла на встречу и, не дожидаясь вопроса, сказала - «Это мой старый друг». Всё это вкупе с её растерянным лицом хоть и показалось тогда ему странным, но он не придал ситуации большого значения.
Всё его тело раздирал гнев, который, как это часто бывает, быстро поглотил сам себя и трансформировался в презрение. Борясь с отвращением он поднялся с кровати, взял листок, написал на нём прощальную записку и вместе со связкой ключей положил рядом с платьем. Потом сорвал со стен сделанные им её портреты, все, кроме самого первого чёрно-белого - напоминание о ночи их знакомства, пошёл на кухню, бросил в раковину и сжёг. Не дожидаясь пока она смоет свой позор, ушёл, забрав с тумбочки дубликат ключей от своей квартиры. Весь путь к дому в его голове стояла картина - играющие друг-с-другом лепестки огня, этот красно-оранжевый монстр пожирающий её цветные фотографии, превращая их в горстку чёрного пепла. Это было последнее его цветное воспоминание в жизни.
Выйдя из ванной она обнаружила блокнотный листок на котором прочла:
Оставайся! Так мало здесь чутких и честных...
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты неподвижно лежащих в пыли.
Проплакав всю, показавшейся ей бесконечной ночь, она лишь на следующий день решилась поехать к нему. Дверь открыл сосед и, удивлённо взглянув на неё, сказал - «Ты чего? Он же съехал!». Наврав «Я забрать свои вещи», она нагло вошла. Его комната была абсолютно пуста, а в центре и правда лежали её вещи, бережно упакованные в чёрный мусорный пакет. И вся эта гнетущая пустота некогда родного жилища, впервые за жизнь показала полнейшую пустоту внутри неё самой, и ей стало дурно от осознания своей полнейшей никчёмности. Она подошла к окну, отодвинула занавеску и увидела серый от толстого слоя пыли подоконник, в углу которого виднелся белый, не запылённый круг. Там ещё недавно стоял ею любимый кактус.
(two previous parts in a post below)
Part III
The whole next week, lounging on the floor of her room, recently turned into a workshop, he watched the illustrations for the book. Canvases changed, and the paints applied on them with greasy strokes at the same time painted his long-faded soul in the bright colors of desires. Having finished with the design and sending it to the editor, they began a new life, every day pleasing with unprecedented shades of meaning. Every day we got up at dawn in order to meet the dawn and did not miss a single sunset, absorbing the modulations of the shining sky, as if trying to make up for the time lost during the period of black and white existence. Each time it rained, they put on their purple raincoats and ran out of the house to hunt for the rainbow, finding which they stopped abruptly, pretty much frightening those passing by, and then stood for a long time, holding hands until the rainbow left the sky, and then went into the nearest confectionery, where tea and sweets were warmed up, selected according to the principle of the most saturated color. Although now they practically did not sit at home, disappearing for days in galleries, at exhibitions and flower fairs. And he spent the nights lounging on his mattress in the light of neon lights hung everywhere. They could just lie for hours, hugging to the crunch in their bones and, not looking up, to watch the universe of neon shine play in each other's eyes. He gave her several pairs of colored shoes and, in response to receiving a mountain of multi-colored socks, from now on he always wondered before going out which one she would go to pick up appropriate socks. Every Friday, he brought her several pots with new flowers, and very soon her room began to resemble a miniature Botanical Garden. But, in spite of all this rapidly growing “arboretum”, most of all she loved the cactus standing on his windowsill and couldn’t understand why all the numerous requests to give it to her, he looked away and answered dry refusals, never explaining his reason.
So the days of a new life for both of them, full of colors of love, passed, but the stronger their affection became, the more manifested the demon of her jealousy, which was attributed to them for hormones. At first, he caught the sizzling look of her black eyes that became infinitely empty at such moments when he was talking with a friend who met by chance. Then tearful tantrums began, as a result of which she began to shake, convulsions brought her hands together, and a nervous tic, lifting the left edge of her lip, painted a grimace of anger mixed with disgust on her face. The situation became completely stalemate from the moment the editor called and said that the book was printed and sent to the editors of all newfangled magazines, and in a week you need to be ready for a closed presentation for journalists, after which the novel goes on sale. Hanging up, he enthusiastically retold her conversation, but saw in her gaze that frightening emptiness and tears running down her face. In the prevailing silence, one could hear them breaking with an icy ringing, falling to the floor. Choking on sobs, she began to lament - “Here; now you will become famous; all the sluts of the city will stick to your neck; and I-bellied will not be interesting; you will leave me; but I’ve been looking for you for so long. ” He hardly managed to stop this sudden stream of absurdity and calm her. She had no face on her for the whole week, and during the conversation she looked somewhere through him, making it seem as if pupils had disappeared from her eyes, leaving behind two bottomless cavities. When the day came for the presentation, she, all day without getting out of bed, said that she wouldn’t go, to which he had to answer - “I won’t go either, and we will have to die of starvation.” The presentation was a great success, all journalists and guests of honor were delighted with the novel, it was a success that is known to inspire a person, especially after a long journey of doubt. They returned home updated, and she even allowed herself to drink a glass of red wine. That night they did not want to sleep, they understood - such a night in their life will never be again, lay hidden lice their past failures to the dark and dream about what their life will be like now.
She collected all the clippings from magazines with a review of the novel. Gradually, they began to notice him everywhere: in the windows of bookstores, in the hands of motley readers, and even in purses of blondes of all stripes. Each time they rejoiced like children when they saw his book somewhere and even thought up a game on the bill - who would be the first to notice it. He, either because of his thoughtfulness, or deliberately pretending not to notice, lost to her, which gave her champion nature an unprecedented joy. The novel quickly became a bestseller. It came to the point that they began to recognize him on the streets, take pictures, ask for an autograph. At first, the same jealousy sharpened her, but over time, she calmed down and began to receive from this an unfamiliar pleasure to her from pride. And so the next call of the editor, who informed about the planned meeting with readers and a small reading, was not for her already like that
Part III
The whole next week, lounging on the floor of her room, recently turned into a workshop, he watched the illustrations for the book. Canvases changed, and the paints applied on them with greasy strokes at the same time painted his long-faded soul in the bright colors of desires. Having finished with the design and sending it to the editor, they began a new life, every day pleasing with unprecedented shades of meaning. Every day we got up at dawn in order to meet the dawn and did not miss a single sunset, absorbing the modulations of the shining sky, as if trying to make up for the time lost during the period of black and white existence. Each time it rained, they put on their purple raincoats and ran out of the house to hunt for the rainbow, finding which they stopped abruptly, pretty much frightening those passing by, and then stood for a long time, holding hands until the rainbow left the sky, and then went into the nearest confectionery, where tea and sweets were warmed up, selected according to the principle of the most saturated color. Although now they practically did not sit at home, disappearing for days in galleries, at exhibitions and flower fairs. And he spent the nights lounging on his mattress in the light of neon lights hung everywhere. They could just lie for hours, hugging to the crunch in their bones and, not looking up, to watch the universe of neon shine play in each other's eyes. He gave her several pairs of colored shoes and, in response to receiving a mountain of multi-colored socks, from now on he always wondered before going out which one she would go to pick up appropriate socks. Every Friday, he brought her several pots with new flowers, and very soon her room began to resemble a miniature Botanical Garden. But, in spite of all this rapidly growing “arboretum”, most of all she loved the cactus standing on his windowsill and couldn’t understand why all the numerous requests to give it to her, he looked away and answered dry refusals, never explaining his reason.
So the days of a new life for both of them, full of colors of love, passed, but the stronger their affection became, the more manifested the demon of her jealousy, which was attributed to them for hormones. At first, he caught the sizzling look of her black eyes that became infinitely empty at such moments when he was talking with a friend who met by chance. Then tearful tantrums began, as a result of which she began to shake, convulsions brought her hands together, and a nervous tic, lifting the left edge of her lip, painted a grimace of anger mixed with disgust on her face. The situation became completely stalemate from the moment the editor called and said that the book was printed and sent to the editors of all newfangled magazines, and in a week you need to be ready for a closed presentation for journalists, after which the novel goes on sale. Hanging up, he enthusiastically retold her conversation, but saw in her gaze that frightening emptiness and tears running down her face. In the prevailing silence, one could hear them breaking with an icy ringing, falling to the floor. Choking on sobs, she began to lament - “Here; now you will become famous; all the sluts of the city will stick to your neck; and I-bellied will not be interesting; you will leave me; but I’ve been looking for you for so long. ” He hardly managed to stop this sudden stream of absurdity and calm her. She had no face on her for the whole week, and during the conversation she looked somewhere through him, making it seem as if pupils had disappeared from her eyes, leaving behind two bottomless cavities. When the day came for the presentation, she, all day without getting out of bed, said that she wouldn’t go, to which he had to answer - “I won’t go either, and we will have to die of starvation.” The presentation was a great success, all journalists and guests of honor were delighted with the novel, it was a success that is known to inspire a person, especially after a long journey of doubt. They returned home updated, and she even allowed herself to drink a glass of red wine. That night they did not want to sleep, they understood - such a night in their life will never be again, lay hidden lice their past failures to the dark and dream about what their life will be like now.
She collected all the clippings from magazines with a review of the novel. Gradually, they began to notice him everywhere: in the windows of bookstores, in the hands of motley readers, and even in purses of blondes of all stripes. Each time they rejoiced like children when they saw his book somewhere and even thought up a game on the bill - who would be the first to notice it. He, either because of his thoughtfulness, or deliberately pretending not to notice, lost to her, which gave her champion nature an unprecedented joy. The novel quickly became a bestseller. It came to the point that they began to recognize him on the streets, take pictures, ask for an autograph. At first, the same jealousy sharpened her, but over time, she calmed down and began to receive from this an unfamiliar pleasure to her from pride. And so the next call of the editor, who informed about the planned meeting with readers and a small reading, was not for her already like that
У записи 28 лайков,
0 репостов,
5611 просмотров.
0 репостов,
5611 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Миша Бо
