Всё-таки облеченные властью мужчины невероятно невнимательны.
Они игнорируют потребности других, не проявляют никакой эмпатии и отказываются понимать, что в конечном итоге всё это во вред себе.
Например, во втором акте «Бахчисарайского фонтана» — я не умничаю, просто раз уж попал, то глупо не заметить — крымский хан Гирей классически обманул сам себя.
Привёз новую наложницу, польскую княжну Марию, и давай показывать ей дворец.
Мол, вот там у меня лежат подушки и виноград, тут жёны, здесь мы играем в настолки, а я главный и ты мне очень нравишься. Хочешь, суши закажем?
И дальше гарцует, не замечая на заднем плане огромные ошалелые глаза любимой жены Заремы. И глаза остальных жен. Они поменьше, конечно, но тоже довольно большие.
Да и сама Мария как бы не очень живо реагирует, потому что она пленница, только что из похода, и у Гирея кафтан испачкан кишками её жениха Вацлава. Из перспектив — только харассмент и дедовщина. Или как это называется, когда «служи как я служил», только у женщин.
Максимум, что хан разглядел — новенькая какая-то кислая и на шею ему не бросается. Ну, устала наверное, или стесняется. Давай иди поспи, но как проснешься — чтоб была огурцом.
Тут Зарема подходит, говорит, Гирейчик, ты ли это, давай расслабимся, съездим куда-нибудь, только ты и я, юг, солнце, евнухи с опахалами. А он опять за своё: какой юг, Зорька, мы и так в Крыму, у тебя что, подарочные сертификаты в Ив Роше закончились? Иди кремчики повыбирай, а я хочу грустить.
И лежит на подушках, в глаза не смотрит.
Естественно, ему потом аукнулось. Пришлось строить мемориальный фонтан и прижиматься к нему мокрой от слёз щекой. Но поздно, нет уже ни Марии (кинжал), ни Заремы (пропасть), а за новыми впечатлениями нужно опять идти в поход.
Они игнорируют потребности других, не проявляют никакой эмпатии и отказываются понимать, что в конечном итоге всё это во вред себе.
Например, во втором акте «Бахчисарайского фонтана» — я не умничаю, просто раз уж попал, то глупо не заметить — крымский хан Гирей классически обманул сам себя.
Привёз новую наложницу, польскую княжну Марию, и давай показывать ей дворец.
Мол, вот там у меня лежат подушки и виноград, тут жёны, здесь мы играем в настолки, а я главный и ты мне очень нравишься. Хочешь, суши закажем?
И дальше гарцует, не замечая на заднем плане огромные ошалелые глаза любимой жены Заремы. И глаза остальных жен. Они поменьше, конечно, но тоже довольно большие.
Да и сама Мария как бы не очень живо реагирует, потому что она пленница, только что из похода, и у Гирея кафтан испачкан кишками её жениха Вацлава. Из перспектив — только харассмент и дедовщина. Или как это называется, когда «служи как я служил», только у женщин.
Максимум, что хан разглядел — новенькая какая-то кислая и на шею ему не бросается. Ну, устала наверное, или стесняется. Давай иди поспи, но как проснешься — чтоб была огурцом.
Тут Зарема подходит, говорит, Гирейчик, ты ли это, давай расслабимся, съездим куда-нибудь, только ты и я, юг, солнце, евнухи с опахалами. А он опять за своё: какой юг, Зорька, мы и так в Крыму, у тебя что, подарочные сертификаты в Ив Роше закончились? Иди кремчики повыбирай, а я хочу грустить.
И лежит на подушках, в глаза не смотрит.
Естественно, ему потом аукнулось. Пришлось строить мемориальный фонтан и прижиматься к нему мокрой от слёз щекой. Но поздно, нет уже ни Марии (кинжал), ни Заремы (пропасть), а за новыми впечатлениями нужно опять идти в поход.
Still, men in power are incredibly inattentive.
They ignore the needs of others, do not show any empathy and refuse to understand that in the end, all this is harmful to themselves.
For example, in the second act of the “Bakhchisarai Fountain” - I’m not smart, just since I got there, it’s stupid not to notice - the Crimean Khan Girey has classically deceived himself.
Brought a new concubine, the Polish Princess Mary, and let's show her the palace.
Like, there I have pillows and grapes, there are wives, here we play board games, and I'm the main one and I really like you. Do you want to order sushi?
And further she pranced, not noticing in the background the huge, stunned eyes of Zarema's beloved wife. And the eyes of the other wives. They are smaller, of course, but also quite large.
Yes, and Mary herself, as it were, doesn’t react very vividly, because she is a prisoner, just from a campaign, and at Girey the caftan is stained with the intestines of her fiance Wenceslas. Of the prospects - only harassment and hazing. Or what it is called when “serve as I served”, only among women.
The maximum that the khan saw was a brand new one, which was sour and did not rush to his neck. Well, probably tired, or shy. Come on go to sleep, but when you wake up - so that you are a cucumber.
Then Zarema comes up, says, Gireychik, is it you, let's relax, go somewhere, only you and I, the south, the sun, eunuchs with webs. And he is again for his own: what south, Dawn, we are already in the Crimea, do you have any gift certificates in Yves Roche? Go pick the creams, but I want to be sad.
And lies on the pillows, does not look into the eyes.
Naturally, he later came around. I had to build a memorial fountain and snuggle up to it with a wet cheek from tears. But late, there is no longer either Mary (dagger) or Zarema (abyss), and for new experiences you need to go camping again.
They ignore the needs of others, do not show any empathy and refuse to understand that in the end, all this is harmful to themselves.
For example, in the second act of the “Bakhchisarai Fountain” - I’m not smart, just since I got there, it’s stupid not to notice - the Crimean Khan Girey has classically deceived himself.
Brought a new concubine, the Polish Princess Mary, and let's show her the palace.
Like, there I have pillows and grapes, there are wives, here we play board games, and I'm the main one and I really like you. Do you want to order sushi?
And further she pranced, not noticing in the background the huge, stunned eyes of Zarema's beloved wife. And the eyes of the other wives. They are smaller, of course, but also quite large.
Yes, and Mary herself, as it were, doesn’t react very vividly, because she is a prisoner, just from a campaign, and at Girey the caftan is stained with the intestines of her fiance Wenceslas. Of the prospects - only harassment and hazing. Or what it is called when “serve as I served”, only among women.
The maximum that the khan saw was a brand new one, which was sour and did not rush to his neck. Well, probably tired, or shy. Come on go to sleep, but when you wake up - so that you are a cucumber.
Then Zarema comes up, says, Gireychik, is it you, let's relax, go somewhere, only you and I, the south, the sun, eunuchs with webs. And he is again for his own: what south, Dawn, we are already in the Crimea, do you have any gift certificates in Yves Roche? Go pick the creams, but I want to be sad.
And lies on the pillows, does not look into the eyes.
Naturally, he later came around. I had to build a memorial fountain and snuggle up to it with a wet cheek from tears. But late, there is no longer either Mary (dagger) or Zarema (abyss), and for new experiences you need to go camping again.
У записи 15 лайков,
0 репостов,
307 просмотров.
0 репостов,
307 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Глеб Клинов
