«Лоб, к стеклу прижатый, леденеет, но не оторваться от окна.
— Еду, еду по своей стране я, в новые места и времена! — рассмеялся Груздев, помешивая чай в трясущемся стакане.
Либерзон чистил яйца, аккуратно складывая скорлупу в кучку:
— Да, Виктор Лукич. Чем-нибудь грозны и знамениты каждый город, каждое село. Здесь руда вольфрамова открыта, здесь зерно на камне проросло...
— Здесь живут художники в долинах, — покосился в окно Груздев. — Вон, вся в узорах крыша с петушком.
— Здесь родился комендант Берлина и на речку бегал босиком.
Либерзон разрезал яйцо вдоль, положил половинку перед Груздевым:
— Здесь прошла дорога наступленья. И пусть, Виктор Лукич, нам было очень тяжело. Счастлив я, что наше поколенье вовремя, как надо, подросло.
— Конечно, Михаил Абрамыч, конечно. Я, понимаете, объездил, кажется, полсвета. Бомбами изрытый шар земной. Но как будто новая планета Родина сегодня предо мной.
Либерзон сунул свою половинку в рот:
— Вот... ммм... Россия в серебре туманов, вопреки всем недругам жива.
— Домны, словно сестры великанов.
— Эстакад стальные кружева...
— Смотрите... вновь стога. И сёла за стогами. И в снегу мохнатом провода.
— Тихо спят, спелёнаты снегами, новорожденные города...»
— Еду, еду по своей стране я, в новые места и времена! — рассмеялся Груздев, помешивая чай в трясущемся стакане.
Либерзон чистил яйца, аккуратно складывая скорлупу в кучку:
— Да, Виктор Лукич. Чем-нибудь грозны и знамениты каждый город, каждое село. Здесь руда вольфрамова открыта, здесь зерно на камне проросло...
— Здесь живут художники в долинах, — покосился в окно Груздев. — Вон, вся в узорах крыша с петушком.
— Здесь родился комендант Берлина и на речку бегал босиком.
Либерзон разрезал яйцо вдоль, положил половинку перед Груздевым:
— Здесь прошла дорога наступленья. И пусть, Виктор Лукич, нам было очень тяжело. Счастлив я, что наше поколенье вовремя, как надо, подросло.
— Конечно, Михаил Абрамыч, конечно. Я, понимаете, объездил, кажется, полсвета. Бомбами изрытый шар земной. Но как будто новая планета Родина сегодня предо мной.
Либерзон сунул свою половинку в рот:
— Вот... ммм... Россия в серебре туманов, вопреки всем недругам жива.
— Домны, словно сестры великанов.
— Эстакад стальные кружева...
— Смотрите... вновь стога. И сёла за стогами. И в снегу мохнатом провода.
— Тихо спят, спелёнаты снегами, новорожденные города...»
“The forehead, pressed to the glass, freezes, but does not tear itself away from the window.
- I’m going, I’m traveling around my country, to new places and times! - Gruzdev laughed, stirring the tea in a shaking glass.
Liberzon peeled his eggs, carefully stacking the shell:
- Yes, Victor Lukich. Every city, every village is formidable and famous for something. Here tungsten ore is discovered, here grain sprouted on stone ...
“Artists live here in the valleys,” Gruzdev squinted out the window. “There, the whole roof with a cockerel in the patterns.”
- The commandant of Berlin was born here and ran barefoot to the river.
Liberzon cut the egg along, laid a half in front of Gruzdev:
- The offensive road has passed here. And let, Viktor Lukich, it was very difficult for us. I am happy that our generation has grown up on time, as it should.
- Of course, Mikhail Abramych, of course. I, you see, traveled, it seems, half the world. Bombs pounded earth globe. But as if the new planet Homeland is today before me.
Liberson put his soul mate in his mouth:
- Here ... mmm ... Russia is in the silver of fogs, despite all enemies it is alive.
- Domna, like the sisters of the giants.
- Overpass steel lace ...
- Look ... again stacks. And villages behind the stacks. And in the snow shaggy wires.
- They sleep quietly, swaddled in snows, newborns of the city ... "
- I’m going, I’m traveling around my country, to new places and times! - Gruzdev laughed, stirring the tea in a shaking glass.
Liberzon peeled his eggs, carefully stacking the shell:
- Yes, Victor Lukich. Every city, every village is formidable and famous for something. Here tungsten ore is discovered, here grain sprouted on stone ...
“Artists live here in the valleys,” Gruzdev squinted out the window. “There, the whole roof with a cockerel in the patterns.”
- The commandant of Berlin was born here and ran barefoot to the river.
Liberzon cut the egg along, laid a half in front of Gruzdev:
- The offensive road has passed here. And let, Viktor Lukich, it was very difficult for us. I am happy that our generation has grown up on time, as it should.
- Of course, Mikhail Abramych, of course. I, you see, traveled, it seems, half the world. Bombs pounded earth globe. But as if the new planet Homeland is today before me.
Liberson put his soul mate in his mouth:
- Here ... mmm ... Russia is in the silver of fogs, despite all enemies it is alive.
- Domna, like the sisters of the giants.
- Overpass steel lace ...
- Look ... again stacks. And villages behind the stacks. And in the snow shaggy wires.
- They sleep quietly, swaddled in snows, newborns of the city ... "
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Сергей Вороновский
