Верните меня туда и оставьте там! Те годы - лучшее, что было.
Сестре
О, Лора, Лора, я пытался оставить тебя позади; я верен тебе больше, чем хотел бы! Я достаю сигарету, я
перехожу улицу, я бегу в кино или в бар, я беру что-нибудь
выпить. Я обращаюсь к ближайшему незнакомцу – все,
чтобы только задуть твои свечи! Ибо сейчас мир освещен молнией! Задуй свои свечи, Лора – и прощай…
Т. Уильямс. «Стеклянный зверинец».
Ты мне снишься, сестра...
я, как юнга, меж галсов и рей
и я вижу лишь волны,
что дыбятся выше и выше.
ты мне снишься, сестра:
ну, смелей! выпускай голубей! –
я кричу вместе с ветром,
но ты, ты мой окрик не слышишь.
ветер вырвал мой голос,
унес, растерзал и прилег
у фарфоровой башни,
у самого края ночного.
на маяк, на маяк, - я шепчу,
твой фарватер пролег
там найду тебя стаями чаек
разбуженной снова
ты возьмешь меня за руку,
тронешь признанья свинцом
и скользнешь по раскрытой ладони
сверкающим хромом
я улыбкой украшу
залитое гипсом лицо,
что белеет средь хлама
крушения рая земного.
Ты мне снилась, сестра...
мы любили сидеть у дверей,
расставляли блаженно
по полкам стеклянный зверинец.
твои пальцы врача
осторожно лечили шмелей,
обессилевших за день,
и августа гладили ситец.
ты мне снишься опять,
я твержу: повторись, повторись,
примирись с этим миром,
с наивным его обаяньем,
с моим тихим прошеньем
и с сонмом ушедших обид,
неизбытых печалей,
несбывшимся упованьем.
Ты мне снишься, сестра...
в этом мире ни боли, ни ран.
в этом сне только дерево, воск, позолота,
только мягкие ткани –
шифон, кашемир и муар,
только нежные звуки –
валторны, рожка и фагота.
вечный август,
и залитый медом паркет,
духота и истома,
и скомканный шелк одеяла.
на затылке моем,
там, где волосы сходят на нет,
еще тлеет луч солнца,
который ты поцеловала...
(с) Кира Левина
Сестре
О, Лора, Лора, я пытался оставить тебя позади; я верен тебе больше, чем хотел бы! Я достаю сигарету, я
перехожу улицу, я бегу в кино или в бар, я беру что-нибудь
выпить. Я обращаюсь к ближайшему незнакомцу – все,
чтобы только задуть твои свечи! Ибо сейчас мир освещен молнией! Задуй свои свечи, Лора – и прощай…
Т. Уильямс. «Стеклянный зверинец».
Ты мне снишься, сестра...
я, как юнга, меж галсов и рей
и я вижу лишь волны,
что дыбятся выше и выше.
ты мне снишься, сестра:
ну, смелей! выпускай голубей! –
я кричу вместе с ветром,
но ты, ты мой окрик не слышишь.
ветер вырвал мой голос,
унес, растерзал и прилег
у фарфоровой башни,
у самого края ночного.
на маяк, на маяк, - я шепчу,
твой фарватер пролег
там найду тебя стаями чаек
разбуженной снова
ты возьмешь меня за руку,
тронешь признанья свинцом
и скользнешь по раскрытой ладони
сверкающим хромом
я улыбкой украшу
залитое гипсом лицо,
что белеет средь хлама
крушения рая земного.
Ты мне снилась, сестра...
мы любили сидеть у дверей,
расставляли блаженно
по полкам стеклянный зверинец.
твои пальцы врача
осторожно лечили шмелей,
обессилевших за день,
и августа гладили ситец.
ты мне снишься опять,
я твержу: повторись, повторись,
примирись с этим миром,
с наивным его обаяньем,
с моим тихим прошеньем
и с сонмом ушедших обид,
неизбытых печалей,
несбывшимся упованьем.
Ты мне снишься, сестра...
в этом мире ни боли, ни ран.
в этом сне только дерево, воск, позолота,
только мягкие ткани –
шифон, кашемир и муар,
только нежные звуки –
валторны, рожка и фагота.
вечный август,
и залитый медом паркет,
духота и истома,
и скомканный шелк одеяла.
на затылке моем,
там, где волосы сходят на нет,
еще тлеет луч солнца,
который ты поцеловала...
(с) Кира Левина
Return me there and leave me there! Those years were the best that was.
Sister
Oh Laura, Laura, I tried to leave you behind; I am loyal to you more than I would like! I take out a cigarette, I
I’m crossing the street, I’m running to the cinema or to the bar, I’m taking something
drink. I turn to the nearest stranger - everything
just to blow out your candles! For now the world is illuminated by lightning! Blow out your candles, Laura - and goodbye ...
T. Williams. "Glass menagerie."
I dream of you, sister ...
I, as a young man, between tacks and rays
and I see only waves
that stand higher and higher.
I dream about you, sister:
well, dare! let out the pigeons! -
I scream with the wind
but you, you can't hear my shout.
the wind pulled out my voice
carried away, torn to pieces and lay down
at the china tower
at the very edge of the night.
to the lighthouse, to the lighthouse - I whisper
your fairway lay
there I will find you in packs of gulls
woken up again
you take my hand
touch lead recognition
and slide on your open palm
sparkling chrome
I will decorate with a smile
plaster cast face
that whitens in the midst of trash
the downfall of earthly paradise.
I dreamed you, sister ...
we loved to sit at the door
set up blissfully
on the shelves a glass menagerie.
your doctor’s fingers
carefully treated bumblebees,
exhausted in a day
and August ironed chintz.
I dream again
I will repeat: repeat, repeat
make peace with this world
with his naive charm
with my silent petition
and with a host of departed insults,
unforgettable sorrows
unfulfilled hope.
I dream of you, sister ...
in this world, no pain, no wounds.
in this dream only wood, wax, gilding,
only soft tissues -
chiffon, cashmere and moire,
only gentle sounds -
French horn, horn and bassoon.
eternal august
and honey-stained parquet,
stuffiness and languor,
and crumpled silk blankets.
on the back of my head
where the hair comes to naught
the sun ray still smolders
which you kissed ...
(c) Kira Levina
Sister
Oh Laura, Laura, I tried to leave you behind; I am loyal to you more than I would like! I take out a cigarette, I
I’m crossing the street, I’m running to the cinema or to the bar, I’m taking something
drink. I turn to the nearest stranger - everything
just to blow out your candles! For now the world is illuminated by lightning! Blow out your candles, Laura - and goodbye ...
T. Williams. "Glass menagerie."
I dream of you, sister ...
I, as a young man, between tacks and rays
and I see only waves
that stand higher and higher.
I dream about you, sister:
well, dare! let out the pigeons! -
I scream with the wind
but you, you can't hear my shout.
the wind pulled out my voice
carried away, torn to pieces and lay down
at the china tower
at the very edge of the night.
to the lighthouse, to the lighthouse - I whisper
your fairway lay
there I will find you in packs of gulls
woken up again
you take my hand
touch lead recognition
and slide on your open palm
sparkling chrome
I will decorate with a smile
plaster cast face
that whitens in the midst of trash
the downfall of earthly paradise.
I dreamed you, sister ...
we loved to sit at the door
set up blissfully
on the shelves a glass menagerie.
your doctor’s fingers
carefully treated bumblebees,
exhausted in a day
and August ironed chintz.
I dream again
I will repeat: repeat, repeat
make peace with this world
with his naive charm
with my silent petition
and with a host of departed insults,
unforgettable sorrows
unfulfilled hope.
I dream of you, sister ...
in this world, no pain, no wounds.
in this dream only wood, wax, gilding,
only soft tissues -
chiffon, cashmere and moire,
only gentle sounds -
French horn, horn and bassoon.
eternal august
and honey-stained parquet,
stuffiness and languor,
and crumpled silk blankets.
on the back of my head
where the hair comes to naught
the sun ray still smolders
which you kissed ...
(c) Kira Levina
У записи 1 лайков,
0 репостов,
40 просмотров.
0 репостов,
40 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Мария Брага
