Каких-то особенных отношений с носками у Сани не было. Он их просто снимал и, перешагнув эти не слишком завлекательные колобочки, шёл в душ. Ну, или ужинать. Или по другим бытовым делам. Короче, носки его не нозили вообще.
Саня клялся (и, скорее всего, это было правдой), что процесс снятия и захоронения носков проходит у него автоматически. В этом был свой плюс – каждое утро (и даже приехав в обед на перерыв домой) он надевал новую пару. Но был и свой минус – раз в месяц носки закупались большой партией, чтоб пополнить собой легион чулочно-носочных изделий, рассеянных по дому.
Лежа где-нибудь на ковре, носки, по Саниному мнению, могли слиться с рисунком и органично вписаться в квартирный ландшафт. А заботливо спрятанные за кресло, спокойно лежали там, в тишине и покое, никого не трогая. Затолканные под ванну, они вообще напоминали о себе только тогда, когда требовался тазик – помыть обувь. Тогда носки выгребались большим ворохом, лежали пару дней на полу, после чего задвигались опять. До лучших времен.
Продолжалась эта идиллия до тех пор, пока в санину жизнь не ворвалась Ирочка. А у Ирочки… Глаза – два брильянта в три карата, локоны, губки – песня…
Семейное счастье впорхнуло в квартиру, даже не обратив внимание на то, что за входной дверью тоскуют два носка-сиротки… Один серый, другой белый.
Помимо жены-красавицы в санин дом пришел уют. Добивалась его Ирочка с усердием, свойственным практически всем свежезамужним молодым женщинам. Все сияло, сверкало, пахло мебельной полиролью и «Мистером Мускулом». Поэтому первые робкие носки сначала появились в коридоре. Затем они стали ночевать у кресел: то вместе, то порознь — как придется. Потом за прикроватной тумбочкой обнаружилась богатейшая залежь… Потом на кухне за гардиной…
Спустя полгода, Ирочка, выметая из-под дивана очередные «стратегические запасы», вдруг села и расплакалась. Она честно призналась себе, что все традиционные методы убеждения — от мурлыкающего «котя, ну опять я кое-что обнаружила…» до истеричного «ёлы-палы, ОПЯТЬ?!!» — не несут никаких положительных сдвигов. Носки плодились и множились в какой-то немыслимой, с точки зрения науки, прогрессии, и обнаруживали себя не самым лучшим образом, неожиданно выпадая то там, то сям.
Философские погружения типа: «я его люблю и должна любить его носки…», манипуляции «милый, наши будущие дети будут точно так же раскидывать свои носки» и отвлеченные воззвания «к нам же приходят люди, а здесь – носки!» – действовали на Саню пару-тройку часов. После этого свежеснятая пара обнаруживалась под телевизором или на пушистом коврике в туалете…
В один чудесный вечер, придя с работы и обнаружив в газетнице в коридоре два комочка в нейтральный мелкий ромбик, Ирочка решила, что семейная жизнь дала пребольшую трещину, что её в этом доме никто ни во что не ставит, что дурацкая привычка Сане милее…
Там была ещё куча выводов, на которые способна женщина в состоянии аффекта, но не о том речь.
Покидав в рюкзачок нехитрый женский набор (женщина, не забравшая с собой всю косметику и одежду, вместе с вешалками, всегда надеется вернуться – прим.авт.) – собралась решительно уйти. Внутри всё клокотало от негодования, душа требовала непонятно какого возмездия, и план его сложился в Ирочкиной голове сам собой…
Саня пришёл домой в прекраснейшем расположении духа. Лёшка с Вовкой согласились помочь уговорить Ирочку ехать завтра на шашлыки, несмотря на «комариный сезон», завтра суббота, в пакете большущий копченый карп и девять бутылок «Балтики», короче… жизнь улыбалась и Сане, и его друзьям.
– Иришкин, я дома! – с порога объявил муж. – Я не один…
Включив в коридоре свет, Саня обомлел.
На крючках прихожей были самым непосредственным образом развешаны женские трусики. Белые, черные и красненькие… Красиво так… Они были новенькие, очень кокетливые, и пахло от них прекрасно. На лосиных рогах, там же, болтался забавный лифчик-милитари, радуя глаз своим камуфляжным колером.
Быстренько похватав женино «добро», Саня услал друзей на кухню, приметив краем глаза ещё пару женских причиндал, засованных за картины и расправленных на огромном кактусе в гостиной.
А в кухне… В кухне Лёшка с Вовкой уже неприлично таращили глаза на бюстгальтеры, примагниченные к холодильнику, на колготки, обмотанные вокруг карниза, и чулок с ажурной резинкой, спускающийся с люстры…
Пока друзья снисходительно ржали, вспотевший и всклокоченный муж коршуном летал по кухне, извлекая «дамское счастье» из всех мыслимых и немыслимых мест. Последней каплей был посудный шкафчик, куда уставший и злой как чёрт Саня полез за стаканами под пиво. Открыв дверцу, Саня, который всегда поражал сотрудников чистотой и ясностью речи, выдал целую серию непарламентских выражений… В каждый стакан и в каждую чайную чашку Ирочкой были методично затолканы силиконовые лямочки, стринги, гольфики и тому подобная штучно-кружавчатая продукция…
Что ж поделать, демонстрация была рассчитана только на Саню… Кто ж знал, что присутствие Лешки с Вовкой придаст ей такой оглушительный успех …
«Используй силу противника против него самого» – учит древнейшее японское боевое искусство. Уже третий год Саня, посмеиваясь, складирует носки только в бельевую корзину. И своего сына, двухлетнего Славку, учит…
И, на мой взгляд, самое главное в этой истории то, что своим противником Ирочка считала отнюдь не любимого мужа, а его неистребимую привычку. И, наверное, шоковая, но яркая и креативная акция была той самой силой, которая привычку одолела…
Саня клялся (и, скорее всего, это было правдой), что процесс снятия и захоронения носков проходит у него автоматически. В этом был свой плюс – каждое утро (и даже приехав в обед на перерыв домой) он надевал новую пару. Но был и свой минус – раз в месяц носки закупались большой партией, чтоб пополнить собой легион чулочно-носочных изделий, рассеянных по дому.
Лежа где-нибудь на ковре, носки, по Саниному мнению, могли слиться с рисунком и органично вписаться в квартирный ландшафт. А заботливо спрятанные за кресло, спокойно лежали там, в тишине и покое, никого не трогая. Затолканные под ванну, они вообще напоминали о себе только тогда, когда требовался тазик – помыть обувь. Тогда носки выгребались большим ворохом, лежали пару дней на полу, после чего задвигались опять. До лучших времен.
Продолжалась эта идиллия до тех пор, пока в санину жизнь не ворвалась Ирочка. А у Ирочки… Глаза – два брильянта в три карата, локоны, губки – песня…
Семейное счастье впорхнуло в квартиру, даже не обратив внимание на то, что за входной дверью тоскуют два носка-сиротки… Один серый, другой белый.
Помимо жены-красавицы в санин дом пришел уют. Добивалась его Ирочка с усердием, свойственным практически всем свежезамужним молодым женщинам. Все сияло, сверкало, пахло мебельной полиролью и «Мистером Мускулом». Поэтому первые робкие носки сначала появились в коридоре. Затем они стали ночевать у кресел: то вместе, то порознь — как придется. Потом за прикроватной тумбочкой обнаружилась богатейшая залежь… Потом на кухне за гардиной…
Спустя полгода, Ирочка, выметая из-под дивана очередные «стратегические запасы», вдруг села и расплакалась. Она честно призналась себе, что все традиционные методы убеждения — от мурлыкающего «котя, ну опять я кое-что обнаружила…» до истеричного «ёлы-палы, ОПЯТЬ?!!» — не несут никаких положительных сдвигов. Носки плодились и множились в какой-то немыслимой, с точки зрения науки, прогрессии, и обнаруживали себя не самым лучшим образом, неожиданно выпадая то там, то сям.
Философские погружения типа: «я его люблю и должна любить его носки…», манипуляции «милый, наши будущие дети будут точно так же раскидывать свои носки» и отвлеченные воззвания «к нам же приходят люди, а здесь – носки!» – действовали на Саню пару-тройку часов. После этого свежеснятая пара обнаруживалась под телевизором или на пушистом коврике в туалете…
В один чудесный вечер, придя с работы и обнаружив в газетнице в коридоре два комочка в нейтральный мелкий ромбик, Ирочка решила, что семейная жизнь дала пребольшую трещину, что её в этом доме никто ни во что не ставит, что дурацкая привычка Сане милее…
Там была ещё куча выводов, на которые способна женщина в состоянии аффекта, но не о том речь.
Покидав в рюкзачок нехитрый женский набор (женщина, не забравшая с собой всю косметику и одежду, вместе с вешалками, всегда надеется вернуться – прим.авт.) – собралась решительно уйти. Внутри всё клокотало от негодования, душа требовала непонятно какого возмездия, и план его сложился в Ирочкиной голове сам собой…
Саня пришёл домой в прекраснейшем расположении духа. Лёшка с Вовкой согласились помочь уговорить Ирочку ехать завтра на шашлыки, несмотря на «комариный сезон», завтра суббота, в пакете большущий копченый карп и девять бутылок «Балтики», короче… жизнь улыбалась и Сане, и его друзьям.
– Иришкин, я дома! – с порога объявил муж. – Я не один…
Включив в коридоре свет, Саня обомлел.
На крючках прихожей были самым непосредственным образом развешаны женские трусики. Белые, черные и красненькие… Красиво так… Они были новенькие, очень кокетливые, и пахло от них прекрасно. На лосиных рогах, там же, болтался забавный лифчик-милитари, радуя глаз своим камуфляжным колером.
Быстренько похватав женино «добро», Саня услал друзей на кухню, приметив краем глаза ещё пару женских причиндал, засованных за картины и расправленных на огромном кактусе в гостиной.
А в кухне… В кухне Лёшка с Вовкой уже неприлично таращили глаза на бюстгальтеры, примагниченные к холодильнику, на колготки, обмотанные вокруг карниза, и чулок с ажурной резинкой, спускающийся с люстры…
Пока друзья снисходительно ржали, вспотевший и всклокоченный муж коршуном летал по кухне, извлекая «дамское счастье» из всех мыслимых и немыслимых мест. Последней каплей был посудный шкафчик, куда уставший и злой как чёрт Саня полез за стаканами под пиво. Открыв дверцу, Саня, который всегда поражал сотрудников чистотой и ясностью речи, выдал целую серию непарламентских выражений… В каждый стакан и в каждую чайную чашку Ирочкой были методично затолканы силиконовые лямочки, стринги, гольфики и тому подобная штучно-кружавчатая продукция…
Что ж поделать, демонстрация была рассчитана только на Саню… Кто ж знал, что присутствие Лешки с Вовкой придаст ей такой оглушительный успех …
«Используй силу противника против него самого» – учит древнейшее японское боевое искусство. Уже третий год Саня, посмеиваясь, складирует носки только в бельевую корзину. И своего сына, двухлетнего Славку, учит…
И, на мой взгляд, самое главное в этой истории то, что своим противником Ирочка считала отнюдь не любимого мужа, а его неистребимую привычку. И, наверное, шоковая, но яркая и креативная акция была той самой силой, которая привычку одолела…
Sani did not have any special relationship with socks. He simply removed them and, stepping over these not too enticing buns, went into the shower. Well, or have dinner. Or for other household matters. In short, his socks did not wear at all.
Sanya swore (and, most likely, that was true) that the process of removing and burying socks was automatic with him. This was a plus - every morning (and even arriving at lunch for a break home) he put on a new pair. But there was a minus - once a month, socks were bought in large quantities to replenish a legion of hosiery, scattered around the house.
Lying somewhere on the carpet, socks, according to Sanin's opinion, could merge with the pattern and organically fit into the apartment landscape. And carefully hidden behind a chair, they calmly lay there, in peace and quiet, without touching anyone. Being pushed under the bath, they generally reminded themselves only when a basin was required - to wash the shoes. Then the socks were scooped up in a big pile, lay a couple of days on the floor, and then moved back again. Until better times.
This idyll continued until Irochka burst into life. And Irochka ... Eyes - two diamonds of three carats, curls, lips - a song ...
Family happiness fluttered into the apartment, not even paying attention to the fact that two orphan socks yearned for the front door ... One gray, the other white.
In addition to the beautiful wife, comfort came to the sanin house. Irochka sought it with the zeal characteristic of almost all freshly married young women. Everything shone, sparkled, smelled of furniture polish and Mr. Muscle. Therefore, the first timid socks first appeared in the corridor. Then they began to spend the night by the armchairs: together, then separately - as necessary. Then, behind the bedside table, a rich deposit was discovered ... Then in the kitchen behind the curtain ...
Six months later, Ira, sweeping the next “strategic reserves” from under the sofa, suddenly sat up and burst into tears. She honestly admitted to herself that all the traditional methods of persuasion - from the purring “cat, well, again I found something ...” to the hysterical “yol-pala, AGAIN? !!” - do not bear any positive changes. Socks proliferated and multiplied in some kind of inconceivable, from the point of view of science, progression, and showed themselves not in the best way, suddenly falling here and there.
Philosophical immersions like: “I love him and I must love his socks ...”, manipulations “dear, our unborn children will throw their socks in the same way” and abstract appeals “people come to us, and here - socks!” - acted on Sanya a couple of hours. After that, a freshly shot pair was found under the TV or on the fluffy rug in the toilet ...
One wonderful evening, when she came home from work and found two lumps in a neutral small rhombus in the newsroom in the corridor, Irochka decided that family life had given a big crack, that no one was putting anything in this house, that Sana’s stupid habit was sweeter ...
There was still a bunch of conclusions that a woman is capable of in a state of affect, but not about that.
Having left a simple women's set in a backpack (a woman who did not take all her cosmetics and clothes with her hangers, always hopes to return - author note) - she decided to leave decisively. Inside, everything was bubbling with indignation, the soul demanded incomprehensibly what retribution, and his plan developed in Irochkin’s head by itself ...
Sanya came home in a wonderful mood. Lyosha and Vovka agreed to help persuade Irochka to go to barbecue tomorrow, despite the "mosquito season", tomorrow is Saturday, a huge smoked carp and nine bottles of Baltika are in a bag, in short ... life smiled at both Sanya and his friends.
- Irishkin, I'm at home! - the husband announced from the threshold. - I'm not alone…
Turning on the light in the corridor, Sanya was dumbfounded.
On the hooks of the hallway, women's panties were most directly hung. White, black and red ... Beautifully so ... They were brand new, very flirty, and it smelled fine. On the moose horns, in the same place, a funny military bra dangled, pleasing the eye with its camouflage color.
Quickly grabbing his wife “good”, Sanya sent his friends to the kitchen, noticing out of the corner of his eye a couple of women’s inflicted, pinned on the picture and straightened on a huge cactus in the living room.
And in the kitchen ... In the kitchen, Lyosha and Vovka were already indecently goggling at bras magnetized to the refrigerator, tights wrapped around the cornice, and stocking with lace elastic coming down from the chandelier ...
While friends were laughing condescendingly, a sweaty and disheveled husband was flying a kite in the kitchen, extracting "ladies' happiness" from all conceivable and inconceivable places. The last straw was a cupboard, where tired and angry as hell Sanya climbed over glasses for beer. Opening the door, Sanya, who always impressed employees with cleanliness and clarity of speech, gave out a whole series of non-parliamentary expressions ... Silicone straps, thongs, golfs and the like piece-and-lace products were methodically pushed into each glass and in every tea cup ...
Well, the demonstration was designed only for Sanya ... Who knew that the presence of Leshka with Vovka would give her such a deafening
Sanya swore (and, most likely, that was true) that the process of removing and burying socks was automatic with him. This was a plus - every morning (and even arriving at lunch for a break home) he put on a new pair. But there was a minus - once a month, socks were bought in large quantities to replenish a legion of hosiery, scattered around the house.
Lying somewhere on the carpet, socks, according to Sanin's opinion, could merge with the pattern and organically fit into the apartment landscape. And carefully hidden behind a chair, they calmly lay there, in peace and quiet, without touching anyone. Being pushed under the bath, they generally reminded themselves only when a basin was required - to wash the shoes. Then the socks were scooped up in a big pile, lay a couple of days on the floor, and then moved back again. Until better times.
This idyll continued until Irochka burst into life. And Irochka ... Eyes - two diamonds of three carats, curls, lips - a song ...
Family happiness fluttered into the apartment, not even paying attention to the fact that two orphan socks yearned for the front door ... One gray, the other white.
In addition to the beautiful wife, comfort came to the sanin house. Irochka sought it with the zeal characteristic of almost all freshly married young women. Everything shone, sparkled, smelled of furniture polish and Mr. Muscle. Therefore, the first timid socks first appeared in the corridor. Then they began to spend the night by the armchairs: together, then separately - as necessary. Then, behind the bedside table, a rich deposit was discovered ... Then in the kitchen behind the curtain ...
Six months later, Ira, sweeping the next “strategic reserves” from under the sofa, suddenly sat up and burst into tears. She honestly admitted to herself that all the traditional methods of persuasion - from the purring “cat, well, again I found something ...” to the hysterical “yol-pala, AGAIN? !!” - do not bear any positive changes. Socks proliferated and multiplied in some kind of inconceivable, from the point of view of science, progression, and showed themselves not in the best way, suddenly falling here and there.
Philosophical immersions like: “I love him and I must love his socks ...”, manipulations “dear, our unborn children will throw their socks in the same way” and abstract appeals “people come to us, and here - socks!” - acted on Sanya a couple of hours. After that, a freshly shot pair was found under the TV or on the fluffy rug in the toilet ...
One wonderful evening, when she came home from work and found two lumps in a neutral small rhombus in the newsroom in the corridor, Irochka decided that family life had given a big crack, that no one was putting anything in this house, that Sana’s stupid habit was sweeter ...
There was still a bunch of conclusions that a woman is capable of in a state of affect, but not about that.
Having left a simple women's set in a backpack (a woman who did not take all her cosmetics and clothes with her hangers, always hopes to return - author note) - she decided to leave decisively. Inside, everything was bubbling with indignation, the soul demanded incomprehensibly what retribution, and his plan developed in Irochkin’s head by itself ...
Sanya came home in a wonderful mood. Lyosha and Vovka agreed to help persuade Irochka to go to barbecue tomorrow, despite the "mosquito season", tomorrow is Saturday, a huge smoked carp and nine bottles of Baltika are in a bag, in short ... life smiled at both Sanya and his friends.
- Irishkin, I'm at home! - the husband announced from the threshold. - I'm not alone…
Turning on the light in the corridor, Sanya was dumbfounded.
On the hooks of the hallway, women's panties were most directly hung. White, black and red ... Beautifully so ... They were brand new, very flirty, and it smelled fine. On the moose horns, in the same place, a funny military bra dangled, pleasing the eye with its camouflage color.
Quickly grabbing his wife “good”, Sanya sent his friends to the kitchen, noticing out of the corner of his eye a couple of women’s inflicted, pinned on the picture and straightened on a huge cactus in the living room.
And in the kitchen ... In the kitchen, Lyosha and Vovka were already indecently goggling at bras magnetized to the refrigerator, tights wrapped around the cornice, and stocking with lace elastic coming down from the chandelier ...
While friends were laughing condescendingly, a sweaty and disheveled husband was flying a kite in the kitchen, extracting "ladies' happiness" from all conceivable and inconceivable places. The last straw was a cupboard, where tired and angry as hell Sanya climbed over glasses for beer. Opening the door, Sanya, who always impressed employees with cleanliness and clarity of speech, gave out a whole series of non-parliamentary expressions ... Silicone straps, thongs, golfs and the like piece-and-lace products were methodically pushed into each glass and in every tea cup ...
Well, the demonstration was designed only for Sanya ... Who knew that the presence of Leshka with Vovka would give her such a deafening
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Наташа Ивасик
