Помню, нашёл себя сидящим с Катей. После двадцатого примерно тоста «за нескончаемое расстройство желудка сразу у всех работников фининспекции», Катя повернулась ко мне. И стала долго, долго рассказывать, как отдыхала в Грузии и порезала ногу. Тем же вечером я переписал её рассказ. Вышла отличная колонка для журнала «Бэль». Вот этот бессмертный текст:
Многие грузины считают, что Айболит не выдумка, а настоящий доктор, еврей, практикует где-то в Сванетии. Они очень доверяют медицине. Если написано, что доктор пришил заиньке ножку и заинька скачет, значит, так оно и есть. Быть врачом в Грузии — почётная и опасная работа. С одной стороны, докторов ценят, дарят еду, украшения, деньги и даже лишних дочерей пытаются. С другой — могут заколоть сгоряча.
Моя подружка Катя наступила на битую бутылку. Она посещала пляж в районе Батуми и с отдыха поехала прямо в больницу. Грузинский дядя доктор штопал Катину ногу очень аккуратно. Ей даже показалось, он готов был забрать эту ногу к себе на дачу. Так ему понравилась пяточка.
Штопка получилась — высший класс. Края раны аккуратно обмётаны. Узелков штук сто, всех видов. Доктор хотел бы вышить ещё розочку или свою фамилию, но было уже нечем. Нитки кончились, ногу пришлось отпустить домой. Он лишь вздохнул печально.
Следующие две недели Кате было запрещено ходить по стёклам, поэтому и рассказывать не о чем.
И вот возвращается она в больницу снимать швы. Хромает там и сям, по коридорам и центральным залам. Больных кругом полно, а медиков нет совсем. Вообще никого. Ни докторов, ни сестёр, ни уборщиц. Катя вернулась в регистратуру. К ней бочком придвинулась пациентка в полосатой пижаме.
— Вы чего-то ищете? — спросила она, мрачно оглядываясь.
— Мне бы доктора Бабадзе, швы снять.
Катя показала женщине красиво вышитую ногу.
— Идите за мной. Только быстро.
Больная в пижаме заспешила куда-то вглубь. По дороге озиралась. Выходя на лестницу, смотрела вверх и вниз, в пролёты. Катя смело шла за этой психической.
Они пришли к палате с оторванным номером. Женщина постучала секретным стуком, вошла внутрь. Предварительно посмотрела по сторонам. Через минуту вышла под руку с доктором Бабадзе. Он тоже был в пижаме и сначала осмотрел коридор, потом только выскользнул. Выглядело всё очень опасно и таинственно. Отряд стал пробираться приблизительно на юго-запад. Пришли в котельную. Доктор вытащил из кармана пинцет и ножницы. Опустился перед Катей на колени, начал срезать узелки. Больная женщина в пижаме осталась в коридоре, на шухере.
— Вы каждую пятницу играете в разведчиков? — задала Катя наводящий вопрос.
— Нет. Это всё из-за дедушки Резо, — вздохнул доктор и рассказал историю из жизни горной медицины.
Дедушку Резо привезли на уазике. У машины не было крыши и номеров. Это была не машина, а настоящий горный конь. Дедушка Резо слыл хорошим, тихим дедушкой. Его болезнь называлась «сто два года». Он почти не ходил. Но родных смущало другое. Они заметили, в патриарха входит меньше вина, чем раньше. Его привезли в больницу. Старик неделю шутил, улыбался, щипал за попы младший персонал. Потом однажды выдохнул — и не вдохнул больше. Закатил глаза, тихо уплыл за облака пасти райских баранов.
Главным недостатком усопшего была кровожадная родня небывалой численности. Её прибытие ожидалось с минуты на минуту. Родственники должны были спуститься с гор лохматой лавиной, и прямо в больницу. Описывать внукам, как дела у дедушки никто не хотел.
По предыдущим дедушкам было известно: родственники станут бегать и махать кинжалами. Если встретят человека в белом халате, могут отсечь что-нибудь нужное. Поэтому персонал надел пижамы и прячется. Ортопед в пятой палате, анестезиолог в сквере симулирует аппендицит. Нужно просто выждать. Время кипения джигита не превышает двух часов. На прощание они проткнут шины невиноватой «скорой помощи» и поедут домой.
Кате было жалко «скорую помощь». Но не настолько, чтоб возглавить оборону.
Доктор поднялся с колен, сложил инструмент. Женщину в пижаме он назвал Натальей Ивановной, попросил перевязать. А сам ушёл пригибаясь, как снайпер.
Наталья Ивановна достала из декольте бинты и йод, стала бинтовать.
Катя говорит:
— Такой аккуратный этот, Бабадзе. Так зашил ровно.
Наталья Ивановна вздохнула:
— Это главврач придумал привязать зарплату хирурга к числу швов. Бабадзе теперь строчит, как японский оверлок. До тридцати стежков на сантиметр. Но получается правда, красиво…
— Ну и вот, — закончила историю Катя. — Хочешь посмотреть?
И показала полностью исправную ногу.
Я взял ногу в ладони. Сказал, обращаясь к колену:
— Дорогая Катина нога. Пожалуйста. Поехали сегодня ко мне. Я сыграю вам джаз, потом мы станем целоваться.
Катя забрала ногу, повернулась боком. Стала говорить сердито:
— Я ему всю жизнь выплеснула, распахнула девичью душу. А он хочет с ногой устроить джаз. У мужчин одно на уме. Контрабас и девки. Все вы одноклеточные.
— Это значит «Да»?.
— У этой прекрасной ноги, Матвей Александрович, есть хозяйка. Между прочим, очень строгая. Нога её слушается и сама по себе не пойдёт. Тем более, с нетрезвым пианистом.
(с) Слава Сэ. Отрывок из "Евы"
Многие грузины считают, что Айболит не выдумка, а настоящий доктор, еврей, практикует где-то в Сванетии. Они очень доверяют медицине. Если написано, что доктор пришил заиньке ножку и заинька скачет, значит, так оно и есть. Быть врачом в Грузии — почётная и опасная работа. С одной стороны, докторов ценят, дарят еду, украшения, деньги и даже лишних дочерей пытаются. С другой — могут заколоть сгоряча.
Моя подружка Катя наступила на битую бутылку. Она посещала пляж в районе Батуми и с отдыха поехала прямо в больницу. Грузинский дядя доктор штопал Катину ногу очень аккуратно. Ей даже показалось, он готов был забрать эту ногу к себе на дачу. Так ему понравилась пяточка.
Штопка получилась — высший класс. Края раны аккуратно обмётаны. Узелков штук сто, всех видов. Доктор хотел бы вышить ещё розочку или свою фамилию, но было уже нечем. Нитки кончились, ногу пришлось отпустить домой. Он лишь вздохнул печально.
Следующие две недели Кате было запрещено ходить по стёклам, поэтому и рассказывать не о чем.
И вот возвращается она в больницу снимать швы. Хромает там и сям, по коридорам и центральным залам. Больных кругом полно, а медиков нет совсем. Вообще никого. Ни докторов, ни сестёр, ни уборщиц. Катя вернулась в регистратуру. К ней бочком придвинулась пациентка в полосатой пижаме.
— Вы чего-то ищете? — спросила она, мрачно оглядываясь.
— Мне бы доктора Бабадзе, швы снять.
Катя показала женщине красиво вышитую ногу.
— Идите за мной. Только быстро.
Больная в пижаме заспешила куда-то вглубь. По дороге озиралась. Выходя на лестницу, смотрела вверх и вниз, в пролёты. Катя смело шла за этой психической.
Они пришли к палате с оторванным номером. Женщина постучала секретным стуком, вошла внутрь. Предварительно посмотрела по сторонам. Через минуту вышла под руку с доктором Бабадзе. Он тоже был в пижаме и сначала осмотрел коридор, потом только выскользнул. Выглядело всё очень опасно и таинственно. Отряд стал пробираться приблизительно на юго-запад. Пришли в котельную. Доктор вытащил из кармана пинцет и ножницы. Опустился перед Катей на колени, начал срезать узелки. Больная женщина в пижаме осталась в коридоре, на шухере.
— Вы каждую пятницу играете в разведчиков? — задала Катя наводящий вопрос.
— Нет. Это всё из-за дедушки Резо, — вздохнул доктор и рассказал историю из жизни горной медицины.
Дедушку Резо привезли на уазике. У машины не было крыши и номеров. Это была не машина, а настоящий горный конь. Дедушка Резо слыл хорошим, тихим дедушкой. Его болезнь называлась «сто два года». Он почти не ходил. Но родных смущало другое. Они заметили, в патриарха входит меньше вина, чем раньше. Его привезли в больницу. Старик неделю шутил, улыбался, щипал за попы младший персонал. Потом однажды выдохнул — и не вдохнул больше. Закатил глаза, тихо уплыл за облака пасти райских баранов.
Главным недостатком усопшего была кровожадная родня небывалой численности. Её прибытие ожидалось с минуты на минуту. Родственники должны были спуститься с гор лохматой лавиной, и прямо в больницу. Описывать внукам, как дела у дедушки никто не хотел.
По предыдущим дедушкам было известно: родственники станут бегать и махать кинжалами. Если встретят человека в белом халате, могут отсечь что-нибудь нужное. Поэтому персонал надел пижамы и прячется. Ортопед в пятой палате, анестезиолог в сквере симулирует аппендицит. Нужно просто выждать. Время кипения джигита не превышает двух часов. На прощание они проткнут шины невиноватой «скорой помощи» и поедут домой.
Кате было жалко «скорую помощь». Но не настолько, чтоб возглавить оборону.
Доктор поднялся с колен, сложил инструмент. Женщину в пижаме он назвал Натальей Ивановной, попросил перевязать. А сам ушёл пригибаясь, как снайпер.
Наталья Ивановна достала из декольте бинты и йод, стала бинтовать.
Катя говорит:
— Такой аккуратный этот, Бабадзе. Так зашил ровно.
Наталья Ивановна вздохнула:
— Это главврач придумал привязать зарплату хирурга к числу швов. Бабадзе теперь строчит, как японский оверлок. До тридцати стежков на сантиметр. Но получается правда, красиво…
— Ну и вот, — закончила историю Катя. — Хочешь посмотреть?
И показала полностью исправную ногу.
Я взял ногу в ладони. Сказал, обращаясь к колену:
— Дорогая Катина нога. Пожалуйста. Поехали сегодня ко мне. Я сыграю вам джаз, потом мы станем целоваться.
Катя забрала ногу, повернулась боком. Стала говорить сердито:
— Я ему всю жизнь выплеснула, распахнула девичью душу. А он хочет с ногой устроить джаз. У мужчин одно на уме. Контрабас и девки. Все вы одноклеточные.
— Это значит «Да»?.
— У этой прекрасной ноги, Матвей Александрович, есть хозяйка. Между прочим, очень строгая. Нога её слушается и сама по себе не пойдёт. Тем более, с нетрезвым пианистом.
(с) Слава Сэ. Отрывок из "Евы"
I remember finding myself sitting with Katya. After about twenty toast “for the endless indigestion at once for all employees of the financial inspection”, Katya turned to me. And she began to tell for a long, long time how she was resting in Georgia and cut her leg. That evening I rewrote her story. An excellent column for Bel magazine was released. Here is this immortal text:
Many Georgians believe that Aibolit is not a fiction, but a real doctor, a Jew, practicing somewhere in Svaneti. They trust medicine very much. If it is written that the doctor sewed a leg for a hitch and jumps a hitch, then it is so. Being a doctor in Georgia is an honorable and dangerous job. On the one hand, doctors are valued, given food, decorations, money, and even extra daughters. On the other hand, they can stab in a haste.
My girlfriend Katya stepped on a broken bottle. She visited the beach in Batumi and went straight to the hospital with rest. Georgian uncle doctor darned Katina’s foot very carefully. She even thought he was ready to take this leg to his country house. So he liked the heel.
Darning turned out - the upper class. The edges of the wound are neatly swept. Hundreds of knots, all kinds. The doctor would like to embroider another rose or his last name, but there was nothing left. The threads ran out, the leg had to be let go home. He only sighed sadly.
The next two weeks, Katya was forbidden to walk on the glass, so there was nothing to talk about.
And then she returns to the hospital to remove the stitches. Lame here and there, along the corridors and central halls. There are a lot of patients around, but there are no doctors at all. Generally nobody. No doctors, no sisters, no cleaners. Katya returned to the registry. A patient in striped pajamas moved sideways toward her.
“Are you looking for something?” She asked, looking around grimly.
- I would have to Dr. Babadze, remove the seams.
Katya showed the woman a beautifully embroidered leg.
- Follow me. But fast.
The patient in his pajamas hurried inland. I looked around the road. Going up the stairs, I looked up and down into the spans. Katya boldly followed this psychic.
They came to the room with a torn number. The woman knocked with a secret knock, went inside. Preliminarily looked around. A minute later, she went arm in arm with Dr. Babadze. He was also in his pajamas and first examined the corridor, then only slipped out. Everything looked very dangerous and mysterious. The detachment began to make its way approximately to the south-west. We came to the boiler room. The doctor pulled tweezers and scissors from his pocket. Kneeling down in front of Katya, he began to cut the nodules. The sick woman in her pajamas stayed in the corridor, on a skater.
“Do you play scouts every Friday?” - Katya asked a leading question.
- Not. It's all because of Rezo Reza, ”the doctor sighed and told a story from the life of mining medicine.
Grandpa Rezo was brought to UAZ. The car did not have a roof and rooms. It was not a car, but a real mountain horse. Grandfather Rezo was known as a good, quiet grandfather. His illness was called "one hundred and two years." He hardly walked. But relatives were embarrassed by something else. They noticed that the patriarch has less wine than before. He was brought to the hospital. The old man joked for a week, smiled, nibbled the priests for priests. Then he exhaled once - and did not inhale anymore. He rolled his eyes, quietly swam away from the clouds to the jaws of paradise rams.
The main drawback of the deceased was a bloodthirsty relative of unprecedented numbers. Her arrival was expected any minute. Relatives had to go down the mountains with a shaggy avalanche, and straight to the hospital. Grandchildren did not want to describe how grandfather was doing.
According to previous grandfathers, it was known that relatives would run and wave daggers. If you meet a man in a white coat, they can cut off something you need. Therefore, the staff put on their pajamas and hides. Orthopedist in the fifth ward, the anesthetist in the park feigns appendicitis. You just have to wait. The boiling time of a jigit does not exceed two hours. In parting, they will pierce the tires of an innocent ambulance and drive home.
Katya felt sorry for the ambulance. But not enough to lead the defense.
The doctor rose from his knees, folded the instrument. He called the woman in pajamas Natalya Ivanovna, asked to bandage. And he went away crouching, like a sniper.
Natalya Ivanovna took bandages and iodine from the neckline and began to bandage.
Katya says:
- So neat this one, Babadze. So I sewn exactly.
Natalya Ivanovna sighed:
- This is the head doctor came up with to tie the surgeon's salary to the number of stitches. Babadze is now scribbling like a Japanese overlock. Up to thirty stitches per centimeter. But it turns out true, beautiful ...
“Well, there you are,” Katya finished the story. - Would you like to have a look?
And she showed a fully functional leg.
I took a foot in the palm of my hand. Said turning to his knee:
- Dear Katina leg. You are welcome. Let's go today to me. I will play jazz for you, then we will kiss.
Katya took her leg, turned sideways. I began to speak angrily:
- I splashed out all his life to him, opened the girl's soul. And he wants to make jazz with his foot. Men have one thing in mind. Double bass and girls. All of you are unicellular.
- That means yes"?.
“This beautiful leg, Matvey Alexandrovich, has a mistress.” By the way, very strict. Her leg is obeyed and
Many Georgians believe that Aibolit is not a fiction, but a real doctor, a Jew, practicing somewhere in Svaneti. They trust medicine very much. If it is written that the doctor sewed a leg for a hitch and jumps a hitch, then it is so. Being a doctor in Georgia is an honorable and dangerous job. On the one hand, doctors are valued, given food, decorations, money, and even extra daughters. On the other hand, they can stab in a haste.
My girlfriend Katya stepped on a broken bottle. She visited the beach in Batumi and went straight to the hospital with rest. Georgian uncle doctor darned Katina’s foot very carefully. She even thought he was ready to take this leg to his country house. So he liked the heel.
Darning turned out - the upper class. The edges of the wound are neatly swept. Hundreds of knots, all kinds. The doctor would like to embroider another rose or his last name, but there was nothing left. The threads ran out, the leg had to be let go home. He only sighed sadly.
The next two weeks, Katya was forbidden to walk on the glass, so there was nothing to talk about.
And then she returns to the hospital to remove the stitches. Lame here and there, along the corridors and central halls. There are a lot of patients around, but there are no doctors at all. Generally nobody. No doctors, no sisters, no cleaners. Katya returned to the registry. A patient in striped pajamas moved sideways toward her.
“Are you looking for something?” She asked, looking around grimly.
- I would have to Dr. Babadze, remove the seams.
Katya showed the woman a beautifully embroidered leg.
- Follow me. But fast.
The patient in his pajamas hurried inland. I looked around the road. Going up the stairs, I looked up and down into the spans. Katya boldly followed this psychic.
They came to the room with a torn number. The woman knocked with a secret knock, went inside. Preliminarily looked around. A minute later, she went arm in arm with Dr. Babadze. He was also in his pajamas and first examined the corridor, then only slipped out. Everything looked very dangerous and mysterious. The detachment began to make its way approximately to the south-west. We came to the boiler room. The doctor pulled tweezers and scissors from his pocket. Kneeling down in front of Katya, he began to cut the nodules. The sick woman in her pajamas stayed in the corridor, on a skater.
“Do you play scouts every Friday?” - Katya asked a leading question.
- Not. It's all because of Rezo Reza, ”the doctor sighed and told a story from the life of mining medicine.
Grandpa Rezo was brought to UAZ. The car did not have a roof and rooms. It was not a car, but a real mountain horse. Grandfather Rezo was known as a good, quiet grandfather. His illness was called "one hundred and two years." He hardly walked. But relatives were embarrassed by something else. They noticed that the patriarch has less wine than before. He was brought to the hospital. The old man joked for a week, smiled, nibbled the priests for priests. Then he exhaled once - and did not inhale anymore. He rolled his eyes, quietly swam away from the clouds to the jaws of paradise rams.
The main drawback of the deceased was a bloodthirsty relative of unprecedented numbers. Her arrival was expected any minute. Relatives had to go down the mountains with a shaggy avalanche, and straight to the hospital. Grandchildren did not want to describe how grandfather was doing.
According to previous grandfathers, it was known that relatives would run and wave daggers. If you meet a man in a white coat, they can cut off something you need. Therefore, the staff put on their pajamas and hides. Orthopedist in the fifth ward, the anesthetist in the park feigns appendicitis. You just have to wait. The boiling time of a jigit does not exceed two hours. In parting, they will pierce the tires of an innocent ambulance and drive home.
Katya felt sorry for the ambulance. But not enough to lead the defense.
The doctor rose from his knees, folded the instrument. He called the woman in pajamas Natalya Ivanovna, asked to bandage. And he went away crouching, like a sniper.
Natalya Ivanovna took bandages and iodine from the neckline and began to bandage.
Katya says:
- So neat this one, Babadze. So I sewn exactly.
Natalya Ivanovna sighed:
- This is the head doctor came up with to tie the surgeon's salary to the number of stitches. Babadze is now scribbling like a Japanese overlock. Up to thirty stitches per centimeter. But it turns out true, beautiful ...
“Well, there you are,” Katya finished the story. - Would you like to have a look?
And she showed a fully functional leg.
I took a foot in the palm of my hand. Said turning to his knee:
- Dear Katina leg. You are welcome. Let's go today to me. I will play jazz for you, then we will kiss.
Katya took her leg, turned sideways. I began to speak angrily:
- I splashed out all his life to him, opened the girl's soul. And he wants to make jazz with his foot. Men have one thing in mind. Double bass and girls. All of you are unicellular.
- That means yes"?.
“This beautiful leg, Matvey Alexandrovich, has a mistress.” By the way, very strict. Her leg is obeyed and
У записи 30 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Катарина Рыжикова
