Молленхауэр смотрел на него спокойно и задумчиво. Он часто видел перед собою слабых людей, не более бесчестных, чем он сам, но лишенных его ума и мужества, и они точно так же молили его - не обязательно на коленях, но все равно это были люди со сломленной волей и духом. Жизнь, в представлении этого человека с богатым и сложным житейским опытом, была безнадежно запутанным клубком.
Что прикажете делать с так называемой моралью и нравственными заповедями? Этот Стинер считает себя бесчестным человеком, а его, Молленхауэра, честным. Вот он кается перед ним в своих преступлениях и взывает к нему, словно к праведнику или святому. А между тем Молленхауэр знает, что сам он столь же бесчестен, но более хитер, дальновиден и расчетлив. Дело не в том, что Стинер безнравствен, а в том, что он труслив и глуп. В этом его главная вина.
Есть люди, воображающие, что существует какой-то таинственный кодекс права, какой-то идеал человеческого поведения, оторванный и бесконечно далекий от практической жизни. Но он, Молленхауэр, никогда не видел, чтобы они претворяли его в жизнь, а случись так, это привело бы их только к финансовой (не нравственной, этого он не стал бы утверждать) гибели. Люди, которые цеплялись за этот бессмысленный идеал, никогда не были выдающимися деятелями в какой-либо практической области. Они навеки оставались нищими, жалкими, обойденными мечтателями. При всем желании он не мог бы заставить Стинера все это понять, да и не стремился просветить его.
(c) Теодор Драйзер, "Финансист"
Что прикажете делать с так называемой моралью и нравственными заповедями? Этот Стинер считает себя бесчестным человеком, а его, Молленхауэра, честным. Вот он кается перед ним в своих преступлениях и взывает к нему, словно к праведнику или святому. А между тем Молленхауэр знает, что сам он столь же бесчестен, но более хитер, дальновиден и расчетлив. Дело не в том, что Стинер безнравствен, а в том, что он труслив и глуп. В этом его главная вина.
Есть люди, воображающие, что существует какой-то таинственный кодекс права, какой-то идеал человеческого поведения, оторванный и бесконечно далекий от практической жизни. Но он, Молленхауэр, никогда не видел, чтобы они претворяли его в жизнь, а случись так, это привело бы их только к финансовой (не нравственной, этого он не стал бы утверждать) гибели. Люди, которые цеплялись за этот бессмысленный идеал, никогда не были выдающимися деятелями в какой-либо практической области. Они навеки оставались нищими, жалкими, обойденными мечтателями. При всем желании он не мог бы заставить Стинера все это понять, да и не стремился просветить его.
(c) Теодор Драйзер, "Финансист"
Mollenhower looked at him calmly and thoughtfully. He often saw before him weak people, no more dishonorable than himself, but deprived of his mind and courage, and they prayed in the same way - not necessarily on his knees, but still they were people with a broken will and spirit. Life, in the view of this man with rich and complex worldly experience, was a hopelessly confused tangle.
What do you want to do with the so-called morality and moral commandments? This Stiner considers himself a dishonest man, and his, Mollenhauer, honest. So he repents before him of his crimes and appeals to him, as if to a righteous man or a saint. Meanwhile, Mollenhauer knows that he himself is just as dishonest, but more cunning, visionary and prudent. It is not that Stiner is immoral, but that he is cowardly and stupid. This is his main fault.
There are people who imagine that there is some mysterious code of law, some ideal of human behavior, divorced and infinitely far from practical life. But he, Mollenhauer, had never seen them put it into practice, and if that had happened, it would have led them only to financial (not moral, he would not have to say this) death. People who clung to this senseless ideal were never outstanding figures in any practical field. They forever remained poor, miserable, circumvented by dreamers. With all his desire, he could not make Steener understand all this, and did not seek to enlighten him.
(c) Theodore Dreiser, Financier
What do you want to do with the so-called morality and moral commandments? This Stiner considers himself a dishonest man, and his, Mollenhauer, honest. So he repents before him of his crimes and appeals to him, as if to a righteous man or a saint. Meanwhile, Mollenhauer knows that he himself is just as dishonest, but more cunning, visionary and prudent. It is not that Stiner is immoral, but that he is cowardly and stupid. This is his main fault.
There are people who imagine that there is some mysterious code of law, some ideal of human behavior, divorced and infinitely far from practical life. But he, Mollenhauer, had never seen them put it into practice, and if that had happened, it would have led them only to financial (not moral, he would not have to say this) death. People who clung to this senseless ideal were never outstanding figures in any practical field. They forever remained poor, miserable, circumvented by dreamers. With all his desire, he could not make Steener understand all this, and did not seek to enlighten him.
(c) Theodore Dreiser, Financier
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александр Лексаченко
