Я иду по лесу и топчу ягель. Ну то есть я топчу какое-то неведомое многообразие безвестных мне растений, но среди этого всего точно есть ягель. В руке у меня тонкий трос, на другом конце которого болтается живой северный олень с кустистыми рогами, который этим ягелем питается, так что ягель точно есть, да. Иначе бы олень тупо сдох, а он ничего такой, бодрячком. Сквозь звон оленьих колокольчиков и хруст снега, лишайников и хер знает чего ещё под нашими с оленем ногами слышен собачий лай - в паре сотен метров 36 хасок в полный голос обсуждают что-то своё. То ли ремонт вольеров, то ли грядущий приезд ста норвежцев, которые жаждут поваляться в сугробах, посидеть у костра и что там ещё делают в походных условиях сто норвежцев в мурманском заполярье. А может меня обсуждают - видели этого новенького? Он похож на медведя, только пахнет по-другому, по-южному как-то пахнет. Медведи тут тоже водятся, только они спать уже легли. Вернее сказать, это я надеюсь, что уже легли, только медведей мне, блядь, ещё не хватало для полноты эмоциональной картины.
Зачем я здесь? Почему я, почему здесь и почему блядь вообще и зачем? Для чего я 15 минут назад варил кашу в 30-литровой кастрюле, которую через пару часов мы проапгрейдим горой мяса и раздадим собакам, сейчас выпутываю оленя, намотавшего себя на низкорослые деревца, а через 15 минут буду рубить лучину, чтобы разжечь печь? Это вообще хорошо или плохо? Я не знаю ответа.
Я не знаю когда это началось. Возможно в тот момент, когда я сидел на сцене Московского театра оперетты и смотрел на сидящего в трёх метрах от меня Филиппа Киркорова, подумывая встать и нассать на него. Но не вставал, сидел, задавал какие-то никому не нужные вопросы. А может быть это началось тогда, на главной площади Симферополя в ночь после референдума, когда я был единственным, кто не радовался. В воздухе между брызгами салюта, российскими флагами и брошенными в воздух чепчиками носился гнилостный аромат приближающегося пиздеца, но чувствовал его только я. А может и не тогда это началось. Я даже не знаю, что такое это, как блядь я точно могу определить, когда оно началось?
Но оно тем не менее привело меня сюда. И вот я сижу вечером в посёлке Ловозеро, в 100 метрах от центра Саамской культуры и в 1000 километров строго на север от Питера. Завтра в 7 подъем, полчаса в уазике по колдоебинам, 36 хасок, 5 оленей, красавица-соседка Надя, чемпионка всего на свете в гонках на собачьих упряжках, которая любит собачей сильнее, чем я люблю Егора Летова, фильм Интерстеллар и маму вместе взятых. Она здесь на своём месте, абсолютно счастлива, а я? А я не знаю, ни хрена я не знаю.
Завтра спрошу у ягеля, ясень по эту сторону полярного круга все равно не водится
Зачем я здесь? Почему я, почему здесь и почему блядь вообще и зачем? Для чего я 15 минут назад варил кашу в 30-литровой кастрюле, которую через пару часов мы проапгрейдим горой мяса и раздадим собакам, сейчас выпутываю оленя, намотавшего себя на низкорослые деревца, а через 15 минут буду рубить лучину, чтобы разжечь печь? Это вообще хорошо или плохо? Я не знаю ответа.
Я не знаю когда это началось. Возможно в тот момент, когда я сидел на сцене Московского театра оперетты и смотрел на сидящего в трёх метрах от меня Филиппа Киркорова, подумывая встать и нассать на него. Но не вставал, сидел, задавал какие-то никому не нужные вопросы. А может быть это началось тогда, на главной площади Симферополя в ночь после референдума, когда я был единственным, кто не радовался. В воздухе между брызгами салюта, российскими флагами и брошенными в воздух чепчиками носился гнилостный аромат приближающегося пиздеца, но чувствовал его только я. А может и не тогда это началось. Я даже не знаю, что такое это, как блядь я точно могу определить, когда оно началось?
Но оно тем не менее привело меня сюда. И вот я сижу вечером в посёлке Ловозеро, в 100 метрах от центра Саамской культуры и в 1000 километров строго на север от Питера. Завтра в 7 подъем, полчаса в уазике по колдоебинам, 36 хасок, 5 оленей, красавица-соседка Надя, чемпионка всего на свете в гонках на собачьих упряжках, которая любит собачей сильнее, чем я люблю Егора Летова, фильм Интерстеллар и маму вместе взятых. Она здесь на своём месте, абсолютно счастлива, а я? А я не знаю, ни хрена я не знаю.
Завтра спрошу у ягеля, ясень по эту сторону полярного круга все равно не водится
I walk through the woods and trample the moss. Well, that is, I trample on some unknown variety of plants unknown to me, but among all this there are definitely moss. In my hand I have a thin cable, on the other end of which a lively reindeer with bushy horns dangles, which feeds on this reindeer, so there are definitely some reindeer, yes. Otherwise, the deer would have stupidly died, and he’s nothing so, hearty. Through the ringing of reindeer bells and the crunch of snow, lichens and dick he knows what else under our deer legs we hear dog barking - in a couple of hundred meters 36 hashas discuss something in their loud voice. Either the repair of enclosures, or the upcoming arrival of a hundred Norwegians who are eager to wallow in the snowdrifts, sit by the fire and what else a hundred Norwegians still do in camp conditions in the Murmansk Arctic. Or maybe they are discussing me - have you seen this new one? It looks like a bear, only it smells different, it smells somehow in the south. Bears are also found here, only they have already gone to bed. Rather, I hope that they have already laid down, only the bears, I fucking, still did not have enough to complete the emotional picture.
Why am I here? Why me, why here and why the fuck at all and why? Why did I boil porridge 15 minutes ago in a 30-liter pan, which in a couple of hours we will upgrade with a mountain of meat and distribute to the dogs, now I am undoing a deer that has wound itself on stunted trees, and after 15 minutes I will chop a splinter to kindle a stove? Is this generally good or bad? I do not know the answer.
I don’t know when it started. Perhaps at that moment when I was sitting on the stage of the Moscow Operetta Theater and looking at Philipp Kirkorov sitting three meters away from me, thinking about getting up and pissing on him. But he did not get up, sat, asked some unnecessary questions. Or maybe it started then, in the main square of Simferopol on the night after the referendum, when I was the only one who was not happy. In the air between the spray of fireworks, Russian flags and caps thrown into the air there was a putrid aroma of an approaching fucker, but only I felt it. Or maybe not then it started. I don’t even know what it is, how the fuck can I determine exactly when it started?
But it nevertheless brought me here. And so I sit in the evening in the village of Lovozero, 100 meters from the center of the Sami culture and 1000 kilometers strictly north of St. Petersburg. Tomorrow, on the 7th climb, half an hour in UAZ on potholes, 36 hask, 5 deers, the beautiful neighbor Nadya, champion of the world in dog sledding, who loves dogs more than I love Yegor Letov, the Interstellar movie and mom combined. She is here in her place, absolutely happy, and I? And I don’t know, I don’t know a damn.
Tomorrow I’ll ask the reindeer moss, ash is still not found on this side of the Arctic Circle
Why am I here? Why me, why here and why the fuck at all and why? Why did I boil porridge 15 minutes ago in a 30-liter pan, which in a couple of hours we will upgrade with a mountain of meat and distribute to the dogs, now I am undoing a deer that has wound itself on stunted trees, and after 15 minutes I will chop a splinter to kindle a stove? Is this generally good or bad? I do not know the answer.
I don’t know when it started. Perhaps at that moment when I was sitting on the stage of the Moscow Operetta Theater and looking at Philipp Kirkorov sitting three meters away from me, thinking about getting up and pissing on him. But he did not get up, sat, asked some unnecessary questions. Or maybe it started then, in the main square of Simferopol on the night after the referendum, when I was the only one who was not happy. In the air between the spray of fireworks, Russian flags and caps thrown into the air there was a putrid aroma of an approaching fucker, but only I felt it. Or maybe not then it started. I don’t even know what it is, how the fuck can I determine exactly when it started?
But it nevertheless brought me here. And so I sit in the evening in the village of Lovozero, 100 meters from the center of the Sami culture and 1000 kilometers strictly north of St. Petersburg. Tomorrow, on the 7th climb, half an hour in UAZ on potholes, 36 hask, 5 deers, the beautiful neighbor Nadya, champion of the world in dog sledding, who loves dogs more than I love Yegor Letov, the Interstellar movie and mom combined. She is here in her place, absolutely happy, and I? And I don’t know, I don’t know a damn.
Tomorrow I’ll ask the reindeer moss, ash is still not found on this side of the Arctic Circle
У записи 18 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Николай Потатуев
