Я протопил печку, поужинал, закрыл печную заслонку, чтобы не студить дом, налил кофе и вышел на крыльцо покурить. Ночью в нашем лесу не то что б очень тихо - хаски лают в 36 пастей и периодически начинают хоровые завывания в своих вольерах, олени звенят колокольчиками на шеях где-то в темноте, да так громко и назойливо, будто на колокольне живешь. Наш оленевод Василий ласково называет их олешками: пойду олешек на ночь приведу. Через 10 минут из тьмы слышен звон-перезвон и мат-перемат: сука, разъебай, блядь, убери свои рога нахуй! Василий загоняет олешек в изгородь, на прощанье дает мощного пинча оленю Борису: Борюсик беспредельщик, сука! Мутант-импотент нахуй! Василий всегда так общается, все привыкли.
Но это было вечером, ночью из людей я в лесу один, остальные уехали в поселок. Сижу на крыльце, справа сидит наш охранник Баджи - огромный белый пес, я научил его пристраиваться рядом и грустно смотреть вдаль. Так и сидим. Я чешу Баджи за ухом, он от удовольствия начинает засыпать, вдруг открывает свою крокодилью пасть и как рявкнет во сне; образный Василий описывает лай Баджи "как будто КРАЗ газанул нахуй!", очень громко, в общем, лает. Просыпается от собственного вопля и удивленно смотрит на меня: что это было? Тут же забывает и опять, засыпая, смотрит вдаль. Разбуженные хаски поднимают страшный вой, олени начинают носиться по своему загону с утроенной энергией, колокольчики звенят как в ХХС на Пасху, я хохочу, шум-гам, и только Баджи клюет носом.
Баджи мой лучший друг, огромный и нелепый как я. Его таланты, как и мои, весьма сомнительны: если человек не наложил в штаны от его мощного гава, то дальнейшего охранного плана у Баджи и нет вовсе, он просто удивленно ходит вокруг гостя. Даже вступая в драку с наглыми надиными хасками, Баджи скорее пытается затоптать всех потехи ради, чем погрызть, и периодически отскакивает в сторону, вопросительно глядя на меня: че делать-то? Пожимаю плечами - да хуй его знает, Баджи. Хуй его знает, что делать.
А еще Баджи охотится за птицами: тихо подкрадывается на расстояние атаки и бросается, пытаясь схватить. Вот только тихо подкрасться с его габаритами - чуть ли не метр в холке, а на задних лапах и все два, голова размером с мою - конечно не получается, птица легко съебывает, а Баджи, комично загребая лапами, ловит вчерашний день.
Но пока мы сидим на крыльце, нам хорошо, отдыхаем от трудов. Я сегодня съездил на болото за дровами, свалил несколько сухих сосенок, распилил, перетаскал на горбу в прицеп, привез на базу, распилил, расколол, разложил по поленницам. Скучный день, скучный и тяжелый. Баджи привязывали в лесу около пастбища оленей, чтобы он привыкал их охранять. Баджи полдня лаял, полдня спал - на его заспанной морде до сих пор видны какие-то листья - тоже устал, короче. Нет ни сил, ни мыслей, единственное желание - выпить чаю и поспать, а Баджи так тот и чаю не хочет. Мне нужно что-то там написать, кому-то позвонить, но мозг отсутствует, в голове колокольчики, no brain no pain.
Пока Баджи своим сонным рявканьем всех не перебудил, было лучше - довольно тихо все же было. Весь день рядом был Василий, саам-оленевод, человек-байка. Он рассказывает свои байки постоянно, без пауз, не слишком интересуясь, слушает его кто-нибудь или нет. Его истории про идиотов и алкоголиков сливаются в одно постоянное жужжание - Василий интонирует только матерные слова, его истории вне времени - отличить события вчерашнего дня от воспоминаний из 70-х невозможно, реальность без предупреждения переходит в анекдоты, анекдоты в пересказ программы Время и журнала Нейшнл Географик и обратно.
... И она мне говорит, а давай, Василий, въебем! - я завожу бензопилу, Василий продолжает историю сквозь рев, не слышно вообще ничего, допиливаю, глушу. - И старший брат говорит: Щас свет выключится, бензин в генераторе кончается нахуй! Мы пьем бормотуху дальше, никто не пошевелился блядь. Свет гаснет, он так: Поганая молодежь нахуй!
Я гружу тяжеленное бревно в прицеп, встречаю Василия на полдороге к делянке: - а мужики такие: не ссы, Василий, будут у тебя дрова! Хуяк трактором дом старый завалили! Вот и дрова!
Забираю очередной столб, Василий продолжает очередную историю: эти два алкаша вызвали такси и поехали за бормотухой в Финляндию нахуй, а старому говорят: Ты, разъебай, заканчивай дрова подкидывать, сгорим нахуй!
Я на полуслове завожу бензопилу, рев, допиливаю, выключаю: А я бухал с мичманами как раз, они мне говорят: Мы твоего Семеныча встретим - завалим нахуй! Не, говорю, Семеныч, ты один езжай, я тут покараулю! Еле отбился блядь, а нахуй надо - его там убьют и меня заодно еще.
Завожу квадроцикл, едем обратно. Сквозь шум ветра Василий орет в ухо: тут в окно вижу - еблыыысь! Этот мудила спичку зажег, чтобы проверить сколько налил! Вот же разъёба! Там кааак ебанет! Генератор нахуй в одну сторону, брат в другую нахуй, ахахаха! - Смех Василия демоничен, как его внешность - три зуба, плешь на всю голову и бобриковая шапка. - Заходит в дом, все ебало обгорело, бровей нет, губ нет, как танкист нахуй!
Но это было вечером, ночью из людей я в лесу один, остальные уехали в поселок. Сижу на крыльце, справа сидит наш охранник Баджи - огромный белый пес, я научил его пристраиваться рядом и грустно смотреть вдаль. Так и сидим. Я чешу Баджи за ухом, он от удовольствия начинает засыпать, вдруг открывает свою крокодилью пасть и как рявкнет во сне; образный Василий описывает лай Баджи "как будто КРАЗ газанул нахуй!", очень громко, в общем, лает. Просыпается от собственного вопля и удивленно смотрит на меня: что это было? Тут же забывает и опять, засыпая, смотрит вдаль. Разбуженные хаски поднимают страшный вой, олени начинают носиться по своему загону с утроенной энергией, колокольчики звенят как в ХХС на Пасху, я хохочу, шум-гам, и только Баджи клюет носом.
Баджи мой лучший друг, огромный и нелепый как я. Его таланты, как и мои, весьма сомнительны: если человек не наложил в штаны от его мощного гава, то дальнейшего охранного плана у Баджи и нет вовсе, он просто удивленно ходит вокруг гостя. Даже вступая в драку с наглыми надиными хасками, Баджи скорее пытается затоптать всех потехи ради, чем погрызть, и периодически отскакивает в сторону, вопросительно глядя на меня: че делать-то? Пожимаю плечами - да хуй его знает, Баджи. Хуй его знает, что делать.
А еще Баджи охотится за птицами: тихо подкрадывается на расстояние атаки и бросается, пытаясь схватить. Вот только тихо подкрасться с его габаритами - чуть ли не метр в холке, а на задних лапах и все два, голова размером с мою - конечно не получается, птица легко съебывает, а Баджи, комично загребая лапами, ловит вчерашний день.
Но пока мы сидим на крыльце, нам хорошо, отдыхаем от трудов. Я сегодня съездил на болото за дровами, свалил несколько сухих сосенок, распилил, перетаскал на горбу в прицеп, привез на базу, распилил, расколол, разложил по поленницам. Скучный день, скучный и тяжелый. Баджи привязывали в лесу около пастбища оленей, чтобы он привыкал их охранять. Баджи полдня лаял, полдня спал - на его заспанной морде до сих пор видны какие-то листья - тоже устал, короче. Нет ни сил, ни мыслей, единственное желание - выпить чаю и поспать, а Баджи так тот и чаю не хочет. Мне нужно что-то там написать, кому-то позвонить, но мозг отсутствует, в голове колокольчики, no brain no pain.
Пока Баджи своим сонным рявканьем всех не перебудил, было лучше - довольно тихо все же было. Весь день рядом был Василий, саам-оленевод, человек-байка. Он рассказывает свои байки постоянно, без пауз, не слишком интересуясь, слушает его кто-нибудь или нет. Его истории про идиотов и алкоголиков сливаются в одно постоянное жужжание - Василий интонирует только матерные слова, его истории вне времени - отличить события вчерашнего дня от воспоминаний из 70-х невозможно, реальность без предупреждения переходит в анекдоты, анекдоты в пересказ программы Время и журнала Нейшнл Географик и обратно.
... И она мне говорит, а давай, Василий, въебем! - я завожу бензопилу, Василий продолжает историю сквозь рев, не слышно вообще ничего, допиливаю, глушу. - И старший брат говорит: Щас свет выключится, бензин в генераторе кончается нахуй! Мы пьем бормотуху дальше, никто не пошевелился блядь. Свет гаснет, он так: Поганая молодежь нахуй!
Я гружу тяжеленное бревно в прицеп, встречаю Василия на полдороге к делянке: - а мужики такие: не ссы, Василий, будут у тебя дрова! Хуяк трактором дом старый завалили! Вот и дрова!
Забираю очередной столб, Василий продолжает очередную историю: эти два алкаша вызвали такси и поехали за бормотухой в Финляндию нахуй, а старому говорят: Ты, разъебай, заканчивай дрова подкидывать, сгорим нахуй!
Я на полуслове завожу бензопилу, рев, допиливаю, выключаю: А я бухал с мичманами как раз, они мне говорят: Мы твоего Семеныча встретим - завалим нахуй! Не, говорю, Семеныч, ты один езжай, я тут покараулю! Еле отбился блядь, а нахуй надо - его там убьют и меня заодно еще.
Завожу квадроцикл, едем обратно. Сквозь шум ветра Василий орет в ухо: тут в окно вижу - еблыыысь! Этот мудила спичку зажег, чтобы проверить сколько налил! Вот же разъёба! Там кааак ебанет! Генератор нахуй в одну сторону, брат в другую нахуй, ахахаха! - Смех Василия демоничен, как его внешность - три зуба, плешь на всю голову и бобриковая шапка. - Заходит в дом, все ебало обгорело, бровей нет, губ нет, как танкист нахуй!
I heated the stove, dined, closed the stove door so as not to make the house cold, poured coffee and went out to smoke on the porch. At night in our forest, it’s not so quiet — husky dogs bark at 36 jaws and periodically start choral howls in their enclosures, deer ring bells around their necks somewhere in the dark, so loudly and annoyingly, as if you live on a bell. Our reindeer herder Vasily affectionately calls them scallops: I’ll go and bring the scaffold for the night. After 10 minutes, from the darkness you can hear the ringing-chime and mat-math: bitch, scatter, fuck, remove your horns fuck! Vasily drives the oleshka into the hedge, parting gives a powerful pinch to the deer Boris: Boryusik is a chaos, bitch! Impotent mutant fuck! Basil always talks like that, everyone is used to it.
But it was in the evening, at night I was alone in the forest of people, the rest left for the village. I’m sitting on the porch, our guard Baji is sitting on the right - a huge white dog, I taught him to sit next to him and look sad into the distance. So we sit. I scratch Badji behind the ear, he starts to fall asleep with pleasure, suddenly opens his mouth with his crocodile and when he barks in a dream; the figurative Vasily describes the barking of Badji “as if KRAZ gazanul fuck!”, very loudly, in general, barks. He wakes up from his own cry and looks at me in surprise: what was it? He immediately forgets and again, falling asleep, looks into the distance. Awakened huskies raise a terrible howl, deer begin to rush about their corral with tripled energy, bells ring like in the XXC on Easter, I laugh, buzz, and only Badji bites his nose.
Badji is my best friend, huge and ridiculous like me. His talents, like mine, are very doubtful: if a person didn’t put on the pants from his powerful woe, then Badji does not have a further security plan at all, he simply walks around the guest in surprise. Even entering into a fight with arrogant nadin huskies, Badji rather tries to trample all the fun for the sake of chewing, and periodically bounces to the side, looking inquiringly at me: what to do? I shrug - yes the dick knows him, Badji. Dick knows what to do.
And Baji hunts for birds: quietly creeps up to the distance of attack and rushes, trying to grab. It’s just to quietly sneak up with its dimensions - almost a meter at the withers, and all two on its hind legs, a head the size of mine - of course it doesn’t work, the bird easily eats, and Badji, catching his feet in a ridiculous way, catches yesterday.
But while we are sitting on the porch, we are well, rest from work. Today I went to a swamp for firewood, dumped several dry pines, sawed it, dragged it onto a hump in a trailer, brought it to the base, sawed it, chopped it, laid it out on woodpiles. A boring day, boring and hard. Badzhis were tied in the forest near the deer pasture, so that he would get used to protecting them. Badji barked for half a day, slept half a day - some leaves are still visible on his sleepy face - also tired, in short. There is no strength, no thoughts, the only desire is to drink tea and sleep, but Badji does not want tea either. I need to write something there, call someone, but there is no brain, bells in my head, no brain no pain.
Until Badji woke everyone up with his sleepy barking, it was better - it was still quite quiet. All day there was Vasily, a Sami reindeer herder, a man-bike. He tells his stories constantly, without pauses, not too interested in whether someone is listening to him or not. His stories about idiots and alcoholics merge into one constant buzz - Vasily intonates only obscene words, his stories outside of time - it is impossible to distinguish yesterday's events from memories from the 70s, reality without warning goes into anecdotes, anecdotes in retelling of the Time program and the National magazine Geographers and back.
... And she tells me, come on, Vasily, we’ll fuck you! - I’m looking for a chainsaw, Vasily continues the story through a roar, I don’t hear anything at all, I finish, I drown. - And the elder brother says: Right now the light will turn off, the gasoline in the generator runs out of fuck! We drink the chat further, no one moved the whore. The light goes out, it is like this: Fucking fucking youth!
I load a heavy log into the trailer, I meet Vasily halfway to the plot: - and the men are like this: not ssy, Vasily, you will have firewood! Huyak tractor house filled up old! Here is the firewood!
I’m taking another pillar, Vasily continues the next story: these two drunks called a taxi and went to Finland for fucking fuck, and they say to the old one: You fuck up, finish throwing wood, burn up fuck!
In mid-sentence I start a chainsaw, roar, finish, turn off: But I just had a drink with midshipmen, they tell me: We will meet your Semyonitch - we’ll fill up the fuck! Not, I say, Semenych, you go alone, I’m here to punish! The whore was barely beaten off, and you have to fuck - they will kill him there and at the same time me.
Looking for a ATV, we go back. Through the noise of the wind, Vasily yells in his ear: here I see through the window - fucking! This nerd lit a match to check how much he poured! Here is a rip! There kaaak fuck! Generator fuck in one direction, brother in the other fuck, ahahaha! - Vasily’s laughter is demonic, as his appearance is three teeth, bald on his head and beaver’s hat. - He enters the house, everything is fucked up, there are no eyebrows, no lips, like a tanker
But it was in the evening, at night I was alone in the forest of people, the rest left for the village. I’m sitting on the porch, our guard Baji is sitting on the right - a huge white dog, I taught him to sit next to him and look sad into the distance. So we sit. I scratch Badji behind the ear, he starts to fall asleep with pleasure, suddenly opens his mouth with his crocodile and when he barks in a dream; the figurative Vasily describes the barking of Badji “as if KRAZ gazanul fuck!”, very loudly, in general, barks. He wakes up from his own cry and looks at me in surprise: what was it? He immediately forgets and again, falling asleep, looks into the distance. Awakened huskies raise a terrible howl, deer begin to rush about their corral with tripled energy, bells ring like in the XXC on Easter, I laugh, buzz, and only Badji bites his nose.
Badji is my best friend, huge and ridiculous like me. His talents, like mine, are very doubtful: if a person didn’t put on the pants from his powerful woe, then Badji does not have a further security plan at all, he simply walks around the guest in surprise. Even entering into a fight with arrogant nadin huskies, Badji rather tries to trample all the fun for the sake of chewing, and periodically bounces to the side, looking inquiringly at me: what to do? I shrug - yes the dick knows him, Badji. Dick knows what to do.
And Baji hunts for birds: quietly creeps up to the distance of attack and rushes, trying to grab. It’s just to quietly sneak up with its dimensions - almost a meter at the withers, and all two on its hind legs, a head the size of mine - of course it doesn’t work, the bird easily eats, and Badji, catching his feet in a ridiculous way, catches yesterday.
But while we are sitting on the porch, we are well, rest from work. Today I went to a swamp for firewood, dumped several dry pines, sawed it, dragged it onto a hump in a trailer, brought it to the base, sawed it, chopped it, laid it out on woodpiles. A boring day, boring and hard. Badzhis were tied in the forest near the deer pasture, so that he would get used to protecting them. Badji barked for half a day, slept half a day - some leaves are still visible on his sleepy face - also tired, in short. There is no strength, no thoughts, the only desire is to drink tea and sleep, but Badji does not want tea either. I need to write something there, call someone, but there is no brain, bells in my head, no brain no pain.
Until Badji woke everyone up with his sleepy barking, it was better - it was still quite quiet. All day there was Vasily, a Sami reindeer herder, a man-bike. He tells his stories constantly, without pauses, not too interested in whether someone is listening to him or not. His stories about idiots and alcoholics merge into one constant buzz - Vasily intonates only obscene words, his stories outside of time - it is impossible to distinguish yesterday's events from memories from the 70s, reality without warning goes into anecdotes, anecdotes in retelling of the Time program and the National magazine Geographers and back.
... And she tells me, come on, Vasily, we’ll fuck you! - I’m looking for a chainsaw, Vasily continues the story through a roar, I don’t hear anything at all, I finish, I drown. - And the elder brother says: Right now the light will turn off, the gasoline in the generator runs out of fuck! We drink the chat further, no one moved the whore. The light goes out, it is like this: Fucking fucking youth!
I load a heavy log into the trailer, I meet Vasily halfway to the plot: - and the men are like this: not ssy, Vasily, you will have firewood! Huyak tractor house filled up old! Here is the firewood!
I’m taking another pillar, Vasily continues the next story: these two drunks called a taxi and went to Finland for fucking fuck, and they say to the old one: You fuck up, finish throwing wood, burn up fuck!
In mid-sentence I start a chainsaw, roar, finish, turn off: But I just had a drink with midshipmen, they tell me: We will meet your Semyonitch - we’ll fill up the fuck! Not, I say, Semenych, you go alone, I’m here to punish! The whore was barely beaten off, and you have to fuck - they will kill him there and at the same time me.
Looking for a ATV, we go back. Through the noise of the wind, Vasily yells in his ear: here I see through the window - fucking! This nerd lit a match to check how much he poured! Here is a rip! There kaaak fuck! Generator fuck in one direction, brother in the other fuck, ahahaha! - Vasily’s laughter is demonic, as his appearance is three teeth, bald on his head and beaver’s hat. - He enters the house, everything is fucked up, there are no eyebrows, no lips, like a tanker
У записи 26 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Николай Потатуев
