Двухметровый шотландский бельгиец Борис, я и наш провожатый из Ревды Володя подъехали к воротам разгромленного Умбозерского рудника. Борис (с ударением на о) вообще-то просто хотел поближе посмотреть на горы, но когда это у нас что-нибудь бывает просто. У ворот в жопу пьяный чел о чем-то разговаривает с таксистом. Володя позже скажет: я смотрю – рожа знакомая, а кто такой не знаю. Ну, видимо, начальник. Мужик был настолько пьян, что реально выглядел большим боссом. Спрашиваем, можно ли пройти посмотреть рудник, начальник орет, что он тут главный и можно всё.
Проходим на территорию, Володя здоровается с мужиком удивительно бандитского вида – нос переломан так, будто его двенадцать раундов уминал молодой Майк Тайсон, вместе идем в сторону выхода из шахты. Нас уже шестеро: я, Борис, Володя, бандитский Сергей, пьяный начальник, какой-то пьяненький кекс в шортиках и футболочке (на улице градусов 7) и еще один бичеватого вида работяга. Начальник выясняет, что Борис из Шотландии и начинает истошно визжать «Шахта! ШАХ-ТА! Смотреть! Радиация! Ураниум! НАМ - ПИЗДЕЦ!» и оглашать окрестности дьявольским смехом. Я уже слышал этот смех в каком-то фильме, но не могу вспомнить точно - Левиафан это был или все-таки Груз 200.
У подножия горы, по которой разбросало останки рудника, лежит прекрасное Умбозеро, обложенное по берегам Хибинами. По пейзажу разносятся крики начальника: «СКОТЛАНД ЭЛЕФАНТ ИС ЗЕ БЕСТ ФРОЙНД ОФ РАШН ЭЛЕФАНТ АХАХАХАХАХА». Через 50 шагов персонаж достает из сумки бутылку водки и с криком «РАШН ТРАДИШН» выпивает из горла граммов 200 и протягивает Борису. Борис, смочив губы, тихонько спрашивает меня: то есть работники бросили свои дела и повели нас смотреть заброшенную шахту? И при этом пьют водку? Пожимаю плечами – Россия. Борис впечатлен.
По горе строительного мусора добираемся до выхода из шахты. Перевожу Борису, что это была офигительно глубокая шахта, добывали ниобий (что это блядь вообще), тантал (??) и всякую ерунду типа платины. Борис впечатлен. Потом случилось какое-то землетрясение, в результате которого часть шахты оказалась затоплена, а потом случились 90-е и шахте вообще пришел пиздец – кому в 90-е нужен сраный ниобий? Теперь рудник разбирают на кирпичи и металлолом наши новые друзья – бандитский Сергей и его бичеватые работяги. Тут наконец выясняем, что начальник – не начальник вовсе, а какой-то алкаш из Москвы, тоже турист. А рожа его Володе знакома просто потому, что остановился алкаш вместе со своими друзьями (кекс в шортиках – как раз один из них) в володином гостевом доме. Не признал сразу гостя, бывает.
Пока мы обсуждали ниобий, экс-начальник, не переставая выкрикивать Радиация! Ураниум! Пиздец! разувается («Чешки засрал! – переведи интуристу – ЧЕШ-КИ ЗАС-РАЛ!) и собирается идти в шахту. С километровой глубины затопленной шахты хлещет небольшая горная речка, мягко говоря – не горячая, но начальнику после очередных ста грамм из горла уже вообще всё по колено. Кекс в шортиках пытается отговорить своего кореша от этой не слишком блестящей идеи. Мы, тем временем, сбегаем по очередной горе мусора куда подальше от веселых туристов. Сергей, вскарабкавшись наверх, смотрит на москвичей и выдает: зря они так орут с Мокрушником (тот самый бичеватый работник остался с ними, проконтролировать, чтоб два придурочных московских харона все-таки не решили пойти в подземную реку). Щас они его достанут и он их замочит, - и смеется радостно.
- А почему он Мокрушник? – спрашиваю.
- Да захуярил там одного, по синей лавке. Но свое уже отсидел.
Борису это не перевожу, как и примерно две трети происходящего, сам уже перестал понимать, что это вообще творится за блядский сюр.
- Ты интуристу скажи, что если он хочет на медведя поохотиться – пусть ствол берет и приезжает, устроим! – хитро подмигивает Борису Сергей. – Пару недель назад вон оттуда спустился косолапый, а вон там я его ебнул!
Перевожу, Борис обещает подумать.
Хибины в конце июня практически целиком покрыты снегом, рядом журчит, выбегая из шахты, ниобиевая речушка, гладь Умбозера отражает вечернее солнце. Борис снимает всё на телефон, чтобы показать жене и детям. Из полуразрушенного здания столовой доносятся крики и пьяный смех московских туристов.
З.ы. Фотографировать я, естественно, ничего не стал, но картинка из интернета, в принципе, весьма достоверная.
Проходим на территорию, Володя здоровается с мужиком удивительно бандитского вида – нос переломан так, будто его двенадцать раундов уминал молодой Майк Тайсон, вместе идем в сторону выхода из шахты. Нас уже шестеро: я, Борис, Володя, бандитский Сергей, пьяный начальник, какой-то пьяненький кекс в шортиках и футболочке (на улице градусов 7) и еще один бичеватого вида работяга. Начальник выясняет, что Борис из Шотландии и начинает истошно визжать «Шахта! ШАХ-ТА! Смотреть! Радиация! Ураниум! НАМ - ПИЗДЕЦ!» и оглашать окрестности дьявольским смехом. Я уже слышал этот смех в каком-то фильме, но не могу вспомнить точно - Левиафан это был или все-таки Груз 200.
У подножия горы, по которой разбросало останки рудника, лежит прекрасное Умбозеро, обложенное по берегам Хибинами. По пейзажу разносятся крики начальника: «СКОТЛАНД ЭЛЕФАНТ ИС ЗЕ БЕСТ ФРОЙНД ОФ РАШН ЭЛЕФАНТ АХАХАХАХАХА». Через 50 шагов персонаж достает из сумки бутылку водки и с криком «РАШН ТРАДИШН» выпивает из горла граммов 200 и протягивает Борису. Борис, смочив губы, тихонько спрашивает меня: то есть работники бросили свои дела и повели нас смотреть заброшенную шахту? И при этом пьют водку? Пожимаю плечами – Россия. Борис впечатлен.
По горе строительного мусора добираемся до выхода из шахты. Перевожу Борису, что это была офигительно глубокая шахта, добывали ниобий (что это блядь вообще), тантал (??) и всякую ерунду типа платины. Борис впечатлен. Потом случилось какое-то землетрясение, в результате которого часть шахты оказалась затоплена, а потом случились 90-е и шахте вообще пришел пиздец – кому в 90-е нужен сраный ниобий? Теперь рудник разбирают на кирпичи и металлолом наши новые друзья – бандитский Сергей и его бичеватые работяги. Тут наконец выясняем, что начальник – не начальник вовсе, а какой-то алкаш из Москвы, тоже турист. А рожа его Володе знакома просто потому, что остановился алкаш вместе со своими друзьями (кекс в шортиках – как раз один из них) в володином гостевом доме. Не признал сразу гостя, бывает.
Пока мы обсуждали ниобий, экс-начальник, не переставая выкрикивать Радиация! Ураниум! Пиздец! разувается («Чешки засрал! – переведи интуристу – ЧЕШ-КИ ЗАС-РАЛ!) и собирается идти в шахту. С километровой глубины затопленной шахты хлещет небольшая горная речка, мягко говоря – не горячая, но начальнику после очередных ста грамм из горла уже вообще всё по колено. Кекс в шортиках пытается отговорить своего кореша от этой не слишком блестящей идеи. Мы, тем временем, сбегаем по очередной горе мусора куда подальше от веселых туристов. Сергей, вскарабкавшись наверх, смотрит на москвичей и выдает: зря они так орут с Мокрушником (тот самый бичеватый работник остался с ними, проконтролировать, чтоб два придурочных московских харона все-таки не решили пойти в подземную реку). Щас они его достанут и он их замочит, - и смеется радостно.
- А почему он Мокрушник? – спрашиваю.
- Да захуярил там одного, по синей лавке. Но свое уже отсидел.
Борису это не перевожу, как и примерно две трети происходящего, сам уже перестал понимать, что это вообще творится за блядский сюр.
- Ты интуристу скажи, что если он хочет на медведя поохотиться – пусть ствол берет и приезжает, устроим! – хитро подмигивает Борису Сергей. – Пару недель назад вон оттуда спустился косолапый, а вон там я его ебнул!
Перевожу, Борис обещает подумать.
Хибины в конце июня практически целиком покрыты снегом, рядом журчит, выбегая из шахты, ниобиевая речушка, гладь Умбозера отражает вечернее солнце. Борис снимает всё на телефон, чтобы показать жене и детям. Из полуразрушенного здания столовой доносятся крики и пьяный смех московских туристов.
З.ы. Фотографировать я, естественно, ничего не стал, но картинка из интернета, в принципе, весьма достоверная.
Two-meter Scottish Belgian Boris, me and our guide from Revda Volodya drove up to the gate of the defeated Umbozersky mine. Boris (with an emphasis on o) actually just wanted to take a closer look at the mountains, but when it’s easy with us. At the asshole, a drunken man is talking to a taxi driver about something. Volodya will later say: I look - the face is familiar, and who I don’t know. Well, apparently, the boss. The guy was so drunk that he really looked like a big boss. We ask if it is possible to go see the mine, the head yells that he is in charge and that everything is possible.
We pass into the territory, Volodya greets a guy of an amazingly gangster kind - his nose is broken as if young Mike Tyson were killing him for twelve rounds, together we go towards the exit from the mine. There are already six of us: me, Boris, Volodya, a gangster Sergey, a drunken boss, some drunken cupcake in shorts and a T-shirt (on the street about 7 degrees) and another scouring kind of hard worker. The boss finds out that Boris is from Scotland and begins to squeal heart-rendingly “Mine! MINE! Watch! Radiation! Uranium! WE ARE FUCKED! ” and announce the surroundings with devilish laughter. I already heard this laugh in some movie, but I can’t remember for sure - was it Leviathan or was Cargo 200 after all.
At the foot of the mountain, on which the remains of the mine are scattered, lies the beautiful Umbozero, lined on the banks of the Khibiny. The screams of the chief are heard in the landscape: “SCOTLAND ELEFANT IS ZE BEST FROUND OF RASHN ELEFANT AHAHAHAHAHAHA”. After 50 steps, the character takes a bottle of vodka out of the bag and shouts “RASHN TRADISHN”, drinks 200 grams from the throat and hands it to Boris. Boris, wetting his lips, quietly asks me: that is, the workers abandoned their affairs and led us to watch an abandoned mine? And while they drink vodka? I shrug - Russia. Boris is impressed.
Along the mountain of construction waste we get to the exit from the mine. I’m transferring Boris that it was a drop dead mine, they extracted niobium (which is a whore at all), tantalum (??) and all sorts of rubbish like platinum. Boris is impressed. Then there was some kind of earthquake, as a result of which part of the mine was flooded, and then the 90s happened and the mine generally got fucked up - who needs fucking niobium in the 90s? Now the mine is being dismantled into bricks and scrap metal by our new friends - the gangster Sergey and his scourged hard workers. Here we finally find out that the boss is not the boss at all, but some drunk from Moscow, also a tourist. And his face is familiar to Volodya simply because the drunk stopped with his friends (a cupcake in shorts is just one of them) in a Volodya guest house. I did not immediately recognize the guest, it happens.
While we were discussing niobium, the ex-boss, without ceasing to shout Radiation! Uranium! Fucked up! takes off his shoes ("Cheshka fucked up! - translate to a foreign tourist - CZECH-KI ZAS-RAL!) and is going to go to the mine. A small mountain river gushes from the kilometer depth of the flooded mine, to put it mildly - not hot, but after the next hundred grams of the throat, the boss is knee-deep. Cupcake in shorts is trying to dissuade his sidekick from this not too brilliant idea. We, meanwhile, are running along another mountain of garbage, far away from cheerful tourists. Scrambling upstairs, Sergei looks at the Muscovites and gives out: in vain they are yelling so much with Mokrushnik (that same scourged worker stayed with them, making sure that two foolish Moscow charons did not decide to go into the underground river). Right now they will get it and he will kill them, and he laughs joyfully.
“Why is he Mokrushnik?” - I ask.
- Yes, I got one there, on a blue bench. But his already served.
I don’t translate this to Boris, as well as about two-thirds of what is happening, he himself has already ceased to understand that this is generally happening for a fucking sur.
- You tell a foreign tourist that if he wants to hunt a bear - let the trunk pick up and come, let's arrange it! - slyly winks at Boris Sergey. - A couple of weeks ago, clubfoot came down from there, and over there I fucked him!
I’m translating, Boris promises to think.
The huts at the end of June are almost entirely covered with snow, a niobium rivulet rushing out of the mine murmurs nearby, the expanse of Umbozer reflects the evening sun. Boris takes everything on the phone to show his wife and children. Cries and drunken laughter of Moscow tourists come from the dilapidated building of the dining room.
Z.Y. Naturally, I didn’t take pictures, but the picture from the Internet, in principle, is very reliable.
We pass into the territory, Volodya greets a guy of an amazingly gangster kind - his nose is broken as if young Mike Tyson were killing him for twelve rounds, together we go towards the exit from the mine. There are already six of us: me, Boris, Volodya, a gangster Sergey, a drunken boss, some drunken cupcake in shorts and a T-shirt (on the street about 7 degrees) and another scouring kind of hard worker. The boss finds out that Boris is from Scotland and begins to squeal heart-rendingly “Mine! MINE! Watch! Radiation! Uranium! WE ARE FUCKED! ” and announce the surroundings with devilish laughter. I already heard this laugh in some movie, but I can’t remember for sure - was it Leviathan or was Cargo 200 after all.
At the foot of the mountain, on which the remains of the mine are scattered, lies the beautiful Umbozero, lined on the banks of the Khibiny. The screams of the chief are heard in the landscape: “SCOTLAND ELEFANT IS ZE BEST FROUND OF RASHN ELEFANT AHAHAHAHAHAHA”. After 50 steps, the character takes a bottle of vodka out of the bag and shouts “RASHN TRADISHN”, drinks 200 grams from the throat and hands it to Boris. Boris, wetting his lips, quietly asks me: that is, the workers abandoned their affairs and led us to watch an abandoned mine? And while they drink vodka? I shrug - Russia. Boris is impressed.
Along the mountain of construction waste we get to the exit from the mine. I’m transferring Boris that it was a drop dead mine, they extracted niobium (which is a whore at all), tantalum (??) and all sorts of rubbish like platinum. Boris is impressed. Then there was some kind of earthquake, as a result of which part of the mine was flooded, and then the 90s happened and the mine generally got fucked up - who needs fucking niobium in the 90s? Now the mine is being dismantled into bricks and scrap metal by our new friends - the gangster Sergey and his scourged hard workers. Here we finally find out that the boss is not the boss at all, but some drunk from Moscow, also a tourist. And his face is familiar to Volodya simply because the drunk stopped with his friends (a cupcake in shorts is just one of them) in a Volodya guest house. I did not immediately recognize the guest, it happens.
While we were discussing niobium, the ex-boss, without ceasing to shout Radiation! Uranium! Fucked up! takes off his shoes ("Cheshka fucked up! - translate to a foreign tourist - CZECH-KI ZAS-RAL!) and is going to go to the mine. A small mountain river gushes from the kilometer depth of the flooded mine, to put it mildly - not hot, but after the next hundred grams of the throat, the boss is knee-deep. Cupcake in shorts is trying to dissuade his sidekick from this not too brilliant idea. We, meanwhile, are running along another mountain of garbage, far away from cheerful tourists. Scrambling upstairs, Sergei looks at the Muscovites and gives out: in vain they are yelling so much with Mokrushnik (that same scourged worker stayed with them, making sure that two foolish Moscow charons did not decide to go into the underground river). Right now they will get it and he will kill them, and he laughs joyfully.
“Why is he Mokrushnik?” - I ask.
- Yes, I got one there, on a blue bench. But his already served.
I don’t translate this to Boris, as well as about two-thirds of what is happening, he himself has already ceased to understand that this is generally happening for a fucking sur.
- You tell a foreign tourist that if he wants to hunt a bear - let the trunk pick up and come, let's arrange it! - slyly winks at Boris Sergey. - A couple of weeks ago, clubfoot came down from there, and over there I fucked him!
I’m translating, Boris promises to think.
The huts at the end of June are almost entirely covered with snow, a niobium rivulet rushing out of the mine murmurs nearby, the expanse of Umbozer reflects the evening sun. Boris takes everything on the phone to show his wife and children. Cries and drunken laughter of Moscow tourists come from the dilapidated building of the dining room.
Z.Y. Naturally, I didn’t take pictures, but the picture from the Internet, in principle, is very reliable.
У записи 32 лайков,
0 репостов,
1170 просмотров.
0 репостов,
1170 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Николай Потатуев
