Красная Шапочка" в изложении классиков...
Эдгар По
На опушке старого , мрачного , обвитого в таинственно-жесткую вуаль леса, над
которым носились темные облака зловещих испарений и будто слышался
фатальный звук оков, в мистическом ужасе жила Красная Шапочка.
Габриэль Гарсия Маркес
Пройдет много лет, и Волк, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот
далекий вечер когда Бабушка съела столько мышьяка с тортом, сколько хватило
бы, чтобы истребить уйму крыс. Но она как ни в чем не бывало терзала рояль
и пела до полуночи. Через две недели Волк и Красная Шапочка попытались
взорвать шатер несносной старухи. Они с замиранием сердца смотрели, как по
шнуру к детонатору полз синий огонек. Они оба заткнули уши, но зря, потому
что не было никакого грохота. Когда Красная Шапочка осмелилась войти
внутрь, в надежде обнаружить мертвую Бабушку, она увидела, что жизни в ней
хоть отбавляй: старуха в изорванной клочьями рубахе и обгорелом парике
носилась туда-сюда, забивая огонь одеялом.
Эрнст Хемингуэй
Мать вошла, она поставила на стол кошелку. В кошелке было молоко, белый хлеб и яйца.
- Вот, - сказала мать.
- Что, - спросила её Красная Шапочка.
- Вот это, - сказала мать, - отнесешь своей бабушке.
- Ладно, - сказала Красная Шапочка.
- И смотри в оба, - сказала мать, - Волк.
- Да.
Мать смотрела, как её дочь, которую все называли Красной Шапочкой, потому что она всегда ходила в красной шапочке, вышла и, глядя на свою уходящую дочь, мать подумала, что очень опасно пускать её одну в лес; и, кроме того, она подумала, что волк снова стал там появляться; и, подумав это, она почувствовала, что начинает тревожиться.
Ги де Мопассан
Волк её встретил. Он осмотрел её тем особенным взглядом, который опытный парижский развратник бросает на провинциальную кокетку, которая всё ещё старается выдать себя за невинную. Но он верит в её невинность не более её самой и будто видит уже, как она раздевается, как её юбки падают одна за другой и она остаётся только в рубахе, под которой очерчиваются сладостные формы её тела.
Виктор Гюго
Красная Шапочка задрожала. Она была одна. Она была одна, как иголка в пустыне, как песчинка среди звезд, как гладиатор среди ядовитых змей, как сомнабула в печке...
Джек Лондон
Но она была достойной дочерью своей расы; в её жилах текла сильная кровь белых покорителей Севера. Поэтому, и не моргнув глазом, она бросилась на волка, нанесла ему сокрушительный удар и сразу же подкрепила его одним классическим апперкотом. Волк в страхе побежал. Она смотрела ему вслед, улыбаясь своей очаровательной женской улыбкой.
Ярослав Гашек
- Эх, и что же я наделал? - бормотал Волк. - Одним словом обделался.
Оноре де Бальзак
Волк достиг домика бабушки и постучал в дверь. Эта дверь была сделана в середине 17 века неизвестным мастером. Он вырезал её из модного в то время канадского дуба, придал ей классическую форму и повесил её на железные петли, которые в своё время, может быть, и были хороши, но ужасно сейчас скрипели. На двери не было никаких орнаментов и узоров, только в правом нижнем углу виднелась одна царапина, о которой говорили, что её сделал собственной шпорой Селестен де Шавард - фаворит Марии Антуанетты и двоюродный брат по материнской линии бабушкиного дедушки Красной Шапочки. В остальном же дверь была обыкновенной, и поэтому не следует останавливаться на ней более подробно.
Оскар Уаильд
Волк. Извините, Вы не знаете моего имени, но...
Бабушка. О, не имеет значения. В современном обществе добрым именем пользуется тот, кто его не имеет. Чем могу служить?
Волк. Видите ли... Очень сожалею, но я пришел, чтобы Вас съесть.
Бабушка. Как это мило. Вы очень остроумный джентльмен.
Волк. Но я говорю серьёзно.
Бабушка. И это придаёт особый блеск Вашему остроумию.
Волк. Я рад, что Вы не относитесь серьёзно к факту, который я только что Вам сообщил.
Бабушка. Нынче относиться серьёзно к серьёзным вещам - это проявление дурного вкуса.
Волк. А к чему мы должны относиться серьёзно?
Бабушка. Разумеется к глупостям. Но Вы невыносимы.
Волк. Когда же Волк бывает несносным?
Бабушка. Когда надоедает вопросами.
Волк. А женщина?
Бабушка. Когда никто не может поставить её на место.
Волк. Вы очень строги к себе.
Бабушка. Рассчитываю на Вашу скромность.
Волк. Можете верить. Я не скажу никому ни слова (съедает её).
Бабушка. (из брюха Волка). Жалко, что Вы поспешили. Я только что собиралась рассказать Вам одну поучительную историю.
Эрих Мария Ремарк.
Иди ко мне, - сказал Волк.
Красная Шапочка налила две рюмки коньяку и села к нему на кровать. Они вдыхали знакомый аромат коньяка. В этом коньяке была тоска и усталость - тоска и усталость гаснущих сумерек. Коньяк был самой жизнью.
- Конечно, - сказала она. - Нам не на что надеяться. У меня нет будущего.
Волк молчал. Он был с ней согласен.
Эдгар По
На опушке старого , мрачного , обвитого в таинственно-жесткую вуаль леса, над
которым носились темные облака зловещих испарений и будто слышался
фатальный звук оков, в мистическом ужасе жила Красная Шапочка.
Габриэль Гарсия Маркес
Пройдет много лет, и Волк, стоя у стены в ожидании расстрела, вспомнит тот
далекий вечер когда Бабушка съела столько мышьяка с тортом, сколько хватило
бы, чтобы истребить уйму крыс. Но она как ни в чем не бывало терзала рояль
и пела до полуночи. Через две недели Волк и Красная Шапочка попытались
взорвать шатер несносной старухи. Они с замиранием сердца смотрели, как по
шнуру к детонатору полз синий огонек. Они оба заткнули уши, но зря, потому
что не было никакого грохота. Когда Красная Шапочка осмелилась войти
внутрь, в надежде обнаружить мертвую Бабушку, она увидела, что жизни в ней
хоть отбавляй: старуха в изорванной клочьями рубахе и обгорелом парике
носилась туда-сюда, забивая огонь одеялом.
Эрнст Хемингуэй
Мать вошла, она поставила на стол кошелку. В кошелке было молоко, белый хлеб и яйца.
- Вот, - сказала мать.
- Что, - спросила её Красная Шапочка.
- Вот это, - сказала мать, - отнесешь своей бабушке.
- Ладно, - сказала Красная Шапочка.
- И смотри в оба, - сказала мать, - Волк.
- Да.
Мать смотрела, как её дочь, которую все называли Красной Шапочкой, потому что она всегда ходила в красной шапочке, вышла и, глядя на свою уходящую дочь, мать подумала, что очень опасно пускать её одну в лес; и, кроме того, она подумала, что волк снова стал там появляться; и, подумав это, она почувствовала, что начинает тревожиться.
Ги де Мопассан
Волк её встретил. Он осмотрел её тем особенным взглядом, который опытный парижский развратник бросает на провинциальную кокетку, которая всё ещё старается выдать себя за невинную. Но он верит в её невинность не более её самой и будто видит уже, как она раздевается, как её юбки падают одна за другой и она остаётся только в рубахе, под которой очерчиваются сладостные формы её тела.
Виктор Гюго
Красная Шапочка задрожала. Она была одна. Она была одна, как иголка в пустыне, как песчинка среди звезд, как гладиатор среди ядовитых змей, как сомнабула в печке...
Джек Лондон
Но она была достойной дочерью своей расы; в её жилах текла сильная кровь белых покорителей Севера. Поэтому, и не моргнув глазом, она бросилась на волка, нанесла ему сокрушительный удар и сразу же подкрепила его одним классическим апперкотом. Волк в страхе побежал. Она смотрела ему вслед, улыбаясь своей очаровательной женской улыбкой.
Ярослав Гашек
- Эх, и что же я наделал? - бормотал Волк. - Одним словом обделался.
Оноре де Бальзак
Волк достиг домика бабушки и постучал в дверь. Эта дверь была сделана в середине 17 века неизвестным мастером. Он вырезал её из модного в то время канадского дуба, придал ей классическую форму и повесил её на железные петли, которые в своё время, может быть, и были хороши, но ужасно сейчас скрипели. На двери не было никаких орнаментов и узоров, только в правом нижнем углу виднелась одна царапина, о которой говорили, что её сделал собственной шпорой Селестен де Шавард - фаворит Марии Антуанетты и двоюродный брат по материнской линии бабушкиного дедушки Красной Шапочки. В остальном же дверь была обыкновенной, и поэтому не следует останавливаться на ней более подробно.
Оскар Уаильд
Волк. Извините, Вы не знаете моего имени, но...
Бабушка. О, не имеет значения. В современном обществе добрым именем пользуется тот, кто его не имеет. Чем могу служить?
Волк. Видите ли... Очень сожалею, но я пришел, чтобы Вас съесть.
Бабушка. Как это мило. Вы очень остроумный джентльмен.
Волк. Но я говорю серьёзно.
Бабушка. И это придаёт особый блеск Вашему остроумию.
Волк. Я рад, что Вы не относитесь серьёзно к факту, который я только что Вам сообщил.
Бабушка. Нынче относиться серьёзно к серьёзным вещам - это проявление дурного вкуса.
Волк. А к чему мы должны относиться серьёзно?
Бабушка. Разумеется к глупостям. Но Вы невыносимы.
Волк. Когда же Волк бывает несносным?
Бабушка. Когда надоедает вопросами.
Волк. А женщина?
Бабушка. Когда никто не может поставить её на место.
Волк. Вы очень строги к себе.
Бабушка. Рассчитываю на Вашу скромность.
Волк. Можете верить. Я не скажу никому ни слова (съедает её).
Бабушка. (из брюха Волка). Жалко, что Вы поспешили. Я только что собиралась рассказать Вам одну поучительную историю.
Эрих Мария Ремарк.
Иди ко мне, - сказал Волк.
Красная Шапочка налила две рюмки коньяку и села к нему на кровать. Они вдыхали знакомый аромат коньяка. В этом коньяке была тоска и усталость - тоска и усталость гаснущих сумерек. Коньяк был самой жизнью.
- Конечно, - сказала она. - Нам не на что надеяться. У меня нет будущего.
Волк молчал. Он был с ней согласен.
Little Red Riding Hood "by the classics ...
Edgar Allan Poe
At the edge of the old, gloomy, entwined in a mysteriously stiff veil of the forest, above
which wore dark clouds of sinister fumes and seemed to be heard
fatal sound of shackles, Little Red Riding Hood lived in mystical horror.
Gabriel Garcia Marquez
Many years will pass, and the Wolf, standing against the wall awaiting execution, will remember
far evening when Grandma ate as much arsenic with cake as she had
would to exterminate a lot of rats. But she, as if nothing had happened, tormented the piano
and sang until midnight. Two weeks later, Wolf and Little Red Riding Hood tried
blow up the tent of an unbearable old woman. They watched with bated breath
a blue light crawled to the detonator cord. They both closed their ears, but in vain, because
that there was no rumble. When Little Red Riding Hood dared to enter
inside, hoping to discover a dead Grandma, she saw that life in her
more than enough: the old woman in a shirt torn to shreds and a charred wig
rushing back and forth, clogging the fire with a blanket.
Ernst Hemingway
Mother came in, she put a purse on the table. There was milk, white bread and eggs in the wallet.
“Here,” said the mother.
“What,” Little Red Riding Hood asked her.
“This,” said the mother, “you will take to your grandmother.”
“Okay,” Little Red Riding Hood said.
“And look at both,” said the mother, “Wolf.”
- Yes.
Mother watched her daughter, whom everyone called the Little Red Riding Hood, because she always wore a red cap, went out and, looking at her departing daughter, her mother thought it was very dangerous to let her alone into the forest; and, moreover, she thought that the wolf began to appear there again; and thinking this, she felt herself starting to worry.
Guy de Maupassant
The wolf met her. He examined her with that special look that an experienced Parisian lecher casts at the provincial coquette, which is still trying to pass itself off as innocent. But he believes in her innocence no more than herself and seems to see already how she undresses, how her skirts fall one by one and she remains only in a shirt, under which the sweet forms of her body are outlined.
Victor Hugo
Little Red Riding Hood trembled. She was alone. She was alone, like a needle in the desert, like a grain of sand among the stars, like a gladiator among poisonous snakes, like a somnambulist in the stove ...
Jack London
But she was the worthy daughter of her race; in her veins flowed strong blood of the white conquerors of the North. Therefore, without blinking an eye, she rushed at the wolf, dealt him a crushing blow and immediately reinforced him with one classic uppercut. The wolf ran in fear. She looked after him, smiling with her charming female smile.
Yaroslav Hasek
- Oh, and what have I done? muttered the Wolf. - In a word, he managed it.
Honore de Balzac
The wolf reached the grandmother's house and knocked on the door. This door was made in the middle of the 17th century by an unknown craftsman. He carved it from a Canadian oak that was fashionable at that time, gave it a classic shape and hung it on iron loops, which, at one time, might have been good, but they creaked terribly now. There were no ornaments and patterns on the door, only one scratch was visible in the lower right corner, which was said to have been made by Celestin de Chavard, spokeswoman of Marie Antoinette and cousin of her grandmother's grandfather, Little Red Riding Hood. Otherwise, the door was ordinary, and therefore we should not dwell on it in more detail.
Oscar Wilde
Wolf. Sorry, you don’t know my name, but ...
Grandmother. Oh, it doesn't matter. In modern society, one who does not have a good name is used. What can I serve?
Wolf. You see ... I'm really sorry, but I came to eat you.
Grandmother. How sweet. You are a very witty gentleman.
Wolf. But I am speaking seriously.
Grandmother. And it gives a special sparkle to your wit.
Wolf. I am glad that you do not take seriously the fact that I just told you.
Grandmother. Today, taking things seriously is a manifestation of bad taste.
Wolf. And what should we take seriously?
Grandmother. Of course to nonsense. But you are unbearable.
Wolf. When is a wolf unbearable?
Grandmother. When bored with questions.
Wolf. What about a woman?
Grandmother. When no one can put it in its place.
Wolf. You are very strict about yourself.
Grandmother. I count on your modesty.
Wolf. You can believe it. I will not say a word to anyone (eats it).
Grandmother. (from the belly of the Wolf). It’s a pity that you hurried. I was just about to tell you one instructive story.
Erich Maria Remarque.
Come to me, ”said the Wolf.
Little Red Riding Hood poured two glasses of cognac and sat on the bed to him. They inhaled the familiar aroma of cognac. There was longing and fatigue in this cognac - longing and tiredness of the dying twilight. Cognac was life itself.
“Of course,” she said. “We have nothing to hope for.” I have no future.
The wolf was silent. He agreed with her.
Edgar Allan Poe
At the edge of the old, gloomy, entwined in a mysteriously stiff veil of the forest, above
which wore dark clouds of sinister fumes and seemed to be heard
fatal sound of shackles, Little Red Riding Hood lived in mystical horror.
Gabriel Garcia Marquez
Many years will pass, and the Wolf, standing against the wall awaiting execution, will remember
far evening when Grandma ate as much arsenic with cake as she had
would to exterminate a lot of rats. But she, as if nothing had happened, tormented the piano
and sang until midnight. Two weeks later, Wolf and Little Red Riding Hood tried
blow up the tent of an unbearable old woman. They watched with bated breath
a blue light crawled to the detonator cord. They both closed their ears, but in vain, because
that there was no rumble. When Little Red Riding Hood dared to enter
inside, hoping to discover a dead Grandma, she saw that life in her
more than enough: the old woman in a shirt torn to shreds and a charred wig
rushing back and forth, clogging the fire with a blanket.
Ernst Hemingway
Mother came in, she put a purse on the table. There was milk, white bread and eggs in the wallet.
“Here,” said the mother.
“What,” Little Red Riding Hood asked her.
“This,” said the mother, “you will take to your grandmother.”
“Okay,” Little Red Riding Hood said.
“And look at both,” said the mother, “Wolf.”
- Yes.
Mother watched her daughter, whom everyone called the Little Red Riding Hood, because she always wore a red cap, went out and, looking at her departing daughter, her mother thought it was very dangerous to let her alone into the forest; and, moreover, she thought that the wolf began to appear there again; and thinking this, she felt herself starting to worry.
Guy de Maupassant
The wolf met her. He examined her with that special look that an experienced Parisian lecher casts at the provincial coquette, which is still trying to pass itself off as innocent. But he believes in her innocence no more than herself and seems to see already how she undresses, how her skirts fall one by one and she remains only in a shirt, under which the sweet forms of her body are outlined.
Victor Hugo
Little Red Riding Hood trembled. She was alone. She was alone, like a needle in the desert, like a grain of sand among the stars, like a gladiator among poisonous snakes, like a somnambulist in the stove ...
Jack London
But she was the worthy daughter of her race; in her veins flowed strong blood of the white conquerors of the North. Therefore, without blinking an eye, she rushed at the wolf, dealt him a crushing blow and immediately reinforced him with one classic uppercut. The wolf ran in fear. She looked after him, smiling with her charming female smile.
Yaroslav Hasek
- Oh, and what have I done? muttered the Wolf. - In a word, he managed it.
Honore de Balzac
The wolf reached the grandmother's house and knocked on the door. This door was made in the middle of the 17th century by an unknown craftsman. He carved it from a Canadian oak that was fashionable at that time, gave it a classic shape and hung it on iron loops, which, at one time, might have been good, but they creaked terribly now. There were no ornaments and patterns on the door, only one scratch was visible in the lower right corner, which was said to have been made by Celestin de Chavard, spokeswoman of Marie Antoinette and cousin of her grandmother's grandfather, Little Red Riding Hood. Otherwise, the door was ordinary, and therefore we should not dwell on it in more detail.
Oscar Wilde
Wolf. Sorry, you don’t know my name, but ...
Grandmother. Oh, it doesn't matter. In modern society, one who does not have a good name is used. What can I serve?
Wolf. You see ... I'm really sorry, but I came to eat you.
Grandmother. How sweet. You are a very witty gentleman.
Wolf. But I am speaking seriously.
Grandmother. And it gives a special sparkle to your wit.
Wolf. I am glad that you do not take seriously the fact that I just told you.
Grandmother. Today, taking things seriously is a manifestation of bad taste.
Wolf. And what should we take seriously?
Grandmother. Of course to nonsense. But you are unbearable.
Wolf. When is a wolf unbearable?
Grandmother. When bored with questions.
Wolf. What about a woman?
Grandmother. When no one can put it in its place.
Wolf. You are very strict about yourself.
Grandmother. I count on your modesty.
Wolf. You can believe it. I will not say a word to anyone (eats it).
Grandmother. (from the belly of the Wolf). It’s a pity that you hurried. I was just about to tell you one instructive story.
Erich Maria Remarque.
Come to me, ”said the Wolf.
Little Red Riding Hood poured two glasses of cognac and sat on the bed to him. They inhaled the familiar aroma of cognac. There was longing and fatigue in this cognac - longing and tiredness of the dying twilight. Cognac was life itself.
“Of course,” she said. “We have nothing to hope for.” I have no future.
The wolf was silent. He agreed with her.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Соня Звягинцева
