РАЗМЫШЛЕНИЯ У ПАРАДНОГО ПОДЪЕЗДА
Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье1,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь - в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает "трам-трам",
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. "Допусти",- говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: "Гони!
Наш не любит оборванной черни!"
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы2,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: "Суди его бог!",
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами...
А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят...
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру...
Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов3 забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии4
Закатятся преклонные дни.
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя,-
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны,- как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу... герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..
Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу?-
Безопасней... Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье...
Не беда, что потерпит мужик:
Так ведущее нас провиденье
Указало... да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут... Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется -
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля,-
Где народ, там и стон... Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил,-
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..
1858 Н.А. Некрасов
Вот парадный подъезд. По торжественным дням,
Одержимый холопским недугом,
Целый город с каким-то испугом
Подъезжает к заветным дверям;
Записав свое имя и званье1,
Разъезжаются гости домой,
Так глубоко довольны собой,
Что подумаешь - в том их призванье!
А в обычные дни этот пышный подъезд
Осаждают убогие лица:
Прожектеры, искатели мест,
И преклонный старик, и вдовица.
От него и к нему то и знай по утрам
Всё курьеры с бумагами скачут.
Возвращаясь, иной напевает "трам-трам",
А иные просители плачут.
Раз я видел, сюда мужики подошли,
Деревенские русские люди,
Помолились на церковь и стали вдали,
Свесив русые головы к груди;
Показался швейцар. "Допусти",- говорят
С выраженьем надежды и муки.
Он гостей оглядел: некрасивы на взгляд!
Загорелые лица и руки,
Армячишка худой на плечах,
По котомке на спинах согнутых,
Крест на шее и кровь на ногах,
В самодельные лапти обутых
(Знать, брели-то долгонько они
Из каких-нибудь дальних губерний).
Кто-то крикнул швейцару: "Гони!
Наш не любит оборванной черни!"
И захлопнулась дверь. Постояв,
Развязали кошли пилигримы2,
Но швейцар не пустил, скудной лепты не взяв,
И пошли они, солнцем палимы,
Повторяя: "Суди его бог!",
Разводя безнадежно руками,
И, покуда я видеть их мог,
С непокрытыми шли головами...
А владелец роскошных палат
Еще сном был глубоким объят...
Ты, считающий жизнью завидною
Упоение лестью бесстыдною,
Волокитство, обжорство, игру,
Пробудись! Есть еще наслаждение:
Вороти их! в тебе их спасение!
Но счастливые глухи к добру...
Не страшат тебя громы небесные,
А земные ты держишь в руках,
И несут эти люди безвестные
Неисходное горе в сердцах.
Что тебе эта скорбь вопиющая,
Что тебе этот бедный народ?
Вечным праздником быстро бегущая
Жизнь очнуться тебе не дает.
И к чему? Щелкоперов3 забавою
Ты народное благо зовешь;
Без него проживешь ты со славою
И со славой умрешь!
Безмятежней аркадской идиллии4
Закатятся преклонные дни.
Под пленительным небом Сицилии,
В благовонной древесной тени,
Созерцая, как солнце пурпурное
Погружается в море лазурное,
Полосами его золотя,-
Убаюканный ласковым пением
Средиземной волны,- как дитя
Ты уснешь, окружен попечением
Дорогой и любимой семьи
(Ждущей смерти твоей с нетерпением);
Привезут к нам останки твои,
Чтоб почтить похоронною тризною,
И сойдешь ты в могилу... герой,
Втихомолку проклятый отчизною,
Возвеличенный громкой хвалой!..
Впрочем, что ж мы такую особу
Беспокоим для мелких людей?
Не на них ли нам выместить злобу?-
Безопасней... Еще веселей
В чем-нибудь приискать утешенье...
Не беда, что потерпит мужик:
Так ведущее нас провиденье
Указало... да он же привык!
За заставой, в харчевне убогой
Всё пропьют бедняки до рубля
И пойдут, побираясь дорогой,
И застонут... Родная земля!
Назови мне такую обитель,
Я такого угла не видал,
Где бы сеятель твой и хранитель,
Где бы русский мужик не стонал?
Стонет он по полям, по дорогам,
Стонет он по тюрьмам, по острогам,
В рудниках, на железной цепи;
Стонет он под овином, под стогом,
Под телегой, ночуя в степи;
Стонет в собственном бедном домишке,
Свету божьего солнца не рад;
Стонет в каждом глухом городишке,
У подъезда судов и палат.
Выдь на Волгу: чей стон раздается
Над великою русской рекой?
Этот стон у нас песней зовется -
То бурлаки идут бечевой!..
Волга! Волга!.. Весной многоводной
Ты не так заливаешь поля,
Как великою скорбью народной
Переполнилась наша земля,-
Где народ, там и стон... Эх, сердечный!
Что же значит твой стон бесконечный?
Ты проснешься ль, исполненный сил,
Иль, судеб повинуясь закону,
Всё, что мог, ты уже совершил,-
Создал песню, подобную стону,
И духовно навеки почил?..
1858 Н.А. Некрасов
REFLECTIONS AT THE PARADE ACCESS
Here is the main entrance. On festive days
Obsessed with servile disease
The whole city with some kind of fright
He drives up to the treasured door;
Having written down your name and rank1,
Guests drive home
So deeply pleased with ourselves
What do you think - that’s their calling!
And on ordinary days this magnificent entrance
Wretched faces besieged:
Searchlights, Seekers,
And an old man and a widow.
Know from him and to him in the morning
All couriers with papers jump.
Returning, another sings "tram-tram",
And other petitioners cry.
Since I saw men came here,
Village Russian people
Prayed at the church and stood in the distance
Hanging light brown heads to the chest;
The doorman appeared. "Admit," they say
With an expression of hope and torment.
He looked around the guests: ugly looking!
Tanned faces and hands
The skinny girl is on her shoulders,
On the knapsack on the backs of bent,
Cross on the neck and blood on the legs
In homemade shod bast shoes
(To know, they wandered for a long time
From some distant provinces).
Someone shouted to the doorman: “Drive!
Ours does not like ragged mob! "
And the door slammed shut. After standing
Pilgrims unleashed the koshil 2,
But the doorman didn’t let go, without taking a meager contribution,
And they went, burning sun,
Repeating: “Judge his god!”,
Throwing out hopeless hands
And as long as I could see them,
With their heads uncovered ...
And the owner of luxurious chambers
Even a dream was deeply embraced ...
You who consider enviable life
Rapture with shameless flattery
Dragging, gluttony, game,
Wake up! There is still pleasure:
Rotate them! their salvation is in you!
But happy deafs to good ...
Thunders of heaven do not fear you,
And you hold the earth in your hands
And these people are unknown
Desolate grief in the hearts.
What do you care for this grief
What do you need this poor people?
Eternal holiday fast running
Life does not let you wake up.
And why? Schelkoperov3 fun
You call the good of the people;
Without him you will live with glory
And die with glory!
Tranquil Arcadian Idyll4
Old days will end.
Under the captivating sky of Sicily
In the incense tree shade
Contemplating how the sun is purple
Immersed in the azure sea,
His stripes are golden
Lulled by gentle singing
Mediterranean wave - like a child
You fall asleep surrounded by care
Dear and beloved family
(Waiting for your death with impatience);
Your remains will be brought to us
To commemorate the funeral trizny,
And you go down to the grave ... a hero,
Secretly damned by the motherland,
Exalted by loud praise! ..
However, why are we such a person
Worried about small people?
Could we take out the grudge against them? -
Safer ... More Fun
Find consolation in something ...
It doesn’t matter that a man suffers:
So providence leading us
Indicated ... but he's used to it!
Behind the outpost, in a wretched tavern
The poor will drink everything to the ruble
And they go, battling dear,
And moan ... Native land!
Give me such a cloister
I haven’t seen such a corner
Wherever your sower and keeper
Where would a Russian peasant groan?
He groans in the fields, on the roads,
He groans in prisons, in prison
In mines, on an iron chain;
He groans under the barn, under the stack,
Under the cart, spending the night in the steppe;
Groans in his own poor little house
I am not happy with the light of God's sun;
Groans in every deaf little town
At the entrance of the courts and chambers.
Go to the Volga: whose groan is heard
Over the great Russian river?
This groan is called a song
Then the barge haulers go on a towline! ..
Volga! Volga! .. In the spring of high water
You don't fill the fields like that
How great tribulation of the people
Our land is full,
Where the people are, there is a groan ... Eh, hearty!
What does your groan endless mean?
You wake up full of energy
Ile, destinies obeying the law,
All that you could have already done
Created a song like a groan
And spiritually rested forever? ..
1858 N.A. Nekrasov
Here is the main entrance. On festive days
Obsessed with servile disease
The whole city with some kind of fright
He drives up to the treasured door;
Having written down your name and rank1,
Guests drive home
So deeply pleased with ourselves
What do you think - that’s their calling!
And on ordinary days this magnificent entrance
Wretched faces besieged:
Searchlights, Seekers,
And an old man and a widow.
Know from him and to him in the morning
All couriers with papers jump.
Returning, another sings "tram-tram",
And other petitioners cry.
Since I saw men came here,
Village Russian people
Prayed at the church and stood in the distance
Hanging light brown heads to the chest;
The doorman appeared. "Admit," they say
With an expression of hope and torment.
He looked around the guests: ugly looking!
Tanned faces and hands
The skinny girl is on her shoulders,
On the knapsack on the backs of bent,
Cross on the neck and blood on the legs
In homemade shod bast shoes
(To know, they wandered for a long time
From some distant provinces).
Someone shouted to the doorman: “Drive!
Ours does not like ragged mob! "
And the door slammed shut. After standing
Pilgrims unleashed the koshil 2,
But the doorman didn’t let go, without taking a meager contribution,
And they went, burning sun,
Repeating: “Judge his god!”,
Throwing out hopeless hands
And as long as I could see them,
With their heads uncovered ...
And the owner of luxurious chambers
Even a dream was deeply embraced ...
You who consider enviable life
Rapture with shameless flattery
Dragging, gluttony, game,
Wake up! There is still pleasure:
Rotate them! their salvation is in you!
But happy deafs to good ...
Thunders of heaven do not fear you,
And you hold the earth in your hands
And these people are unknown
Desolate grief in the hearts.
What do you care for this grief
What do you need this poor people?
Eternal holiday fast running
Life does not let you wake up.
And why? Schelkoperov3 fun
You call the good of the people;
Without him you will live with glory
And die with glory!
Tranquil Arcadian Idyll4
Old days will end.
Under the captivating sky of Sicily
In the incense tree shade
Contemplating how the sun is purple
Immersed in the azure sea,
His stripes are golden
Lulled by gentle singing
Mediterranean wave - like a child
You fall asleep surrounded by care
Dear and beloved family
(Waiting for your death with impatience);
Your remains will be brought to us
To commemorate the funeral trizny,
And you go down to the grave ... a hero,
Secretly damned by the motherland,
Exalted by loud praise! ..
However, why are we such a person
Worried about small people?
Could we take out the grudge against them? -
Safer ... More Fun
Find consolation in something ...
It doesn’t matter that a man suffers:
So providence leading us
Indicated ... but he's used to it!
Behind the outpost, in a wretched tavern
The poor will drink everything to the ruble
And they go, battling dear,
And moan ... Native land!
Give me such a cloister
I haven’t seen such a corner
Wherever your sower and keeper
Where would a Russian peasant groan?
He groans in the fields, on the roads,
He groans in prisons, in prison
In mines, on an iron chain;
He groans under the barn, under the stack,
Under the cart, spending the night in the steppe;
Groans in his own poor little house
I am not happy with the light of God's sun;
Groans in every deaf little town
At the entrance of the courts and chambers.
Go to the Volga: whose groan is heard
Over the great Russian river?
This groan is called a song
Then the barge haulers go on a towline! ..
Volga! Volga! .. In the spring of high water
You don't fill the fields like that
How great tribulation of the people
Our land is full,
Where the people are, there is a groan ... Eh, hearty!
What does your groan endless mean?
You wake up full of energy
Ile, destinies obeying the law,
All that you could have already done
Created a song like a groan
And spiritually rested forever? ..
1858 N.A. Nekrasov
У записи 3 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Оксана Орлова-Горская
