Ленина, конечно, не переплюнуть. Умеет. Могет.
Кстати, тема-то актуальная:). Кто-то у нас тут замахнулся на империализм, кажется. И очень точно подмечено, что "Сам капитализм мало-помалу даёт покорённым средства и способы для освобождения". В принципе, как и идея о реставрации капитализма. Т.е. якобы парадокс. но, на самом деле, нет.
"Затушёвывание самых глубоких противоречий империализма Каутским, неизбежно превращающееся в прикрашивание империализма, не проходит бесследно и на критике политических свойств империализма этим писателем. Империализм есть эпоха финансового капитала и монополий, которые всюду несут стремления к господству, а не к свободе.
Реакция по всей линии при всяких политических порядках, крайнее обострение противоречий и в этой области — результат этих тенденций. Особенно обостряется также национальный гнёт и стремление к аннексиям, т. е. к нарушениям национальной независимости (ибо аннексия есть не что иное, как нарушение самоопределения наций).
Гильфердинг справедливо отмечает связь империализма с обострением национального гнёта: «Что касается вновь открытых стран, — пишет он, — там ввозимый капитал усиливает противоречия и вызывает постоянно растущее сопротивление народов, пробуждающихся к национальному самосознанию, против пришельцев; сопротивление это легко может вырасти в опасные меры, направленные против иностранного капитала. В корень революционизируются старые социальные отношения, разрушается тысячелетняя аграрная обособленность «внеисторических наций», они вовлекаются в капиталистический водоворот.
Сам капитализм мало-помалу даёт покорённым средства и способы для освобождения. И они выдвигают ту цель, которая некогда представлялась европейским нациям наивысшею: создание единого национального государства, как орудия экономической и культурной свободы. Это движение к независимости угрожает европейскому капиталу в его наиболее ценных областях эксплуатации, сулящих наиболее блестящие перспективы, и европейский капитал может удерживать господство, лишь постоянно увеличивая свои военные силы».
К этому надо добавить, что не только во вновь открытых, но и в старых странах империализм ведёт к аннексиям, к усилению национального гнёта и, следовательно, также к обострению сопротивления. Возражая против усиления политической реакции империализмом, Каутский оставляет в тени ставший особенно насущным вопрос о невозможности единства с оппортунистами в эпоху империализма.
Возражая против аннексий, он придаёт своим возражениям такую форму, которая наиболее безобидна для оппортунистов и всего легче приемлема для них. Он обращается непосредственно к немецкой аудитории и тем не менее затушёвывает как раз самое важное и злободневное, например, что Эльзас-Лотарингия является аннексией Германии. Для оценки этого «уклона мысли» Каутского возьмём пример. Допустим, японец осуждает аннексию Филиппин американцами. Спрашивается, многие ли поверят, что это делается из вражды к аннексиям вообще, а не из желания самому аннектировать Филиппины? И не придётся ли признать, что «борьбу» японца против аннексий можно счесть искренней и политически честной исключительно в том случае, если он восстаёт против аннексии Кореи Японией, если он требует свободы отделения Кореи от Японии?
И теоретический анализ империализма у Каутского и его экономическая, а также политическая критика империализма насквозь проникнуты абсолютно непримиримым с марксизмом духом затушёвывания и сглаживания самых коренных противоречий, стремлением во что бы то ни стало отстоять разрушающееся единство с оппортунизмом в европейском рабочем движении.
Кстати, тема-то актуальная:). Кто-то у нас тут замахнулся на империализм, кажется. И очень точно подмечено, что "Сам капитализм мало-помалу даёт покорённым средства и способы для освобождения". В принципе, как и идея о реставрации капитализма. Т.е. якобы парадокс. но, на самом деле, нет.
"Затушёвывание самых глубоких противоречий империализма Каутским, неизбежно превращающееся в прикрашивание империализма, не проходит бесследно и на критике политических свойств империализма этим писателем. Империализм есть эпоха финансового капитала и монополий, которые всюду несут стремления к господству, а не к свободе.
Реакция по всей линии при всяких политических порядках, крайнее обострение противоречий и в этой области — результат этих тенденций. Особенно обостряется также национальный гнёт и стремление к аннексиям, т. е. к нарушениям национальной независимости (ибо аннексия есть не что иное, как нарушение самоопределения наций).
Гильфердинг справедливо отмечает связь империализма с обострением национального гнёта: «Что касается вновь открытых стран, — пишет он, — там ввозимый капитал усиливает противоречия и вызывает постоянно растущее сопротивление народов, пробуждающихся к национальному самосознанию, против пришельцев; сопротивление это легко может вырасти в опасные меры, направленные против иностранного капитала. В корень революционизируются старые социальные отношения, разрушается тысячелетняя аграрная обособленность «внеисторических наций», они вовлекаются в капиталистический водоворот.
Сам капитализм мало-помалу даёт покорённым средства и способы для освобождения. И они выдвигают ту цель, которая некогда представлялась европейским нациям наивысшею: создание единого национального государства, как орудия экономической и культурной свободы. Это движение к независимости угрожает европейскому капиталу в его наиболее ценных областях эксплуатации, сулящих наиболее блестящие перспективы, и европейский капитал может удерживать господство, лишь постоянно увеличивая свои военные силы».
К этому надо добавить, что не только во вновь открытых, но и в старых странах империализм ведёт к аннексиям, к усилению национального гнёта и, следовательно, также к обострению сопротивления. Возражая против усиления политической реакции империализмом, Каутский оставляет в тени ставший особенно насущным вопрос о невозможности единства с оппортунистами в эпоху империализма.
Возражая против аннексий, он придаёт своим возражениям такую форму, которая наиболее безобидна для оппортунистов и всего легче приемлема для них. Он обращается непосредственно к немецкой аудитории и тем не менее затушёвывает как раз самое важное и злободневное, например, что Эльзас-Лотарингия является аннексией Германии. Для оценки этого «уклона мысли» Каутского возьмём пример. Допустим, японец осуждает аннексию Филиппин американцами. Спрашивается, многие ли поверят, что это делается из вражды к аннексиям вообще, а не из желания самому аннектировать Филиппины? И не придётся ли признать, что «борьбу» японца против аннексий можно счесть искренней и политически честной исключительно в том случае, если он восстаёт против аннексии Кореи Японией, если он требует свободы отделения Кореи от Японии?
И теоретический анализ империализма у Каутского и его экономическая, а также политическая критика империализма насквозь проникнуты абсолютно непримиримым с марксизмом духом затушёвывания и сглаживания самых коренных противоречий, стремлением во что бы то ни стало отстоять разрушающееся единство с оппортунизмом в европейском рабочем движении.
Lenin, of course, does not surpass. Is able to. Moget
By the way, the topic is topical :). Someone here has swung at imperialism, it seems. And it is very precisely noted that "capitalism itself, little by little, gives the conquered the means and methods for liberation." In principle, as the idea of the restoration of capitalism. Those. supposedly a paradox. but, in fact, no.
“Kautsky’s concealment of the deepest contradictions of imperialism, which inevitably turns into embellishment of imperialism, does not go without a trace on the criticism of the political properties of imperialism by this writer. Imperialism is the era of finance capital and monopolies that everywhere strive for domination, not freedom.
The reaction along the line under all political orders, the extreme aggravation of contradictions in this area is the result of these tendencies. National oppression and the desire for annexations, i.e., violations of national independence, are especially acute (for annexation is nothing more than a violation of the self-determination of nations).
Hilferding rightly notes the connection of imperialism with the aggravation of national oppression: “As for the newly opened countries,” he writes, “the imported capital there intensifies the contradictions and causes the ever-growing resistance of peoples awakening to national identity against newcomers; this resistance can easily grow into dangerous measures against foreign capital. The old social relations are being revolutionized, the thousand-year agrarian isolation of “extra-historical nations” is being destroyed, they are drawn into the capitalist whirlpool.
Capitalism itself gradually gives the conquered the means and means for liberation. And they put forward the goal that once seemed to be the highest European nations: the creation of a single national state as an instrument of economic and cultural freedom. This movement toward independence threatens European capital in its most valuable areas of exploitation, which promise the most brilliant prospects, and European capital can retain domination only by constantly increasing its military forces. ”
To this it must be added that not only in the newly opened, but also in the old countries, imperialism leads to annexations, to an increase in national oppression and, consequently, also to an aggravation of resistance. While objecting to the intensification of political reaction by imperialism, Kautsky leaves in the shadow of the particularly pressing issue of the impossibility of unity with the opportunists in the era of imperialism.
By opposing annexations, he gives his objections a form that is most harmless to opportunists and is most easily acceptable to them. He speaks directly to the German audience and nevertheless obscures just the most important and topical, for example, that Alsace-Lorraine is the annexation of Germany. To evaluate this "deviation of thought" by Kautsky, let us take an example. Suppose the Japanese condemn the annexation of the Philippines by the Americans. The question is, how many will believe that this is done from hostility to annexations in general, and not from the desire to annex the Philippines itself? And is it not necessary to recognize that the “struggle” of the Japanese against annexations can be considered sincere and politically honest only if he rebels against the annexation of Korea by Japan, if he demands the freedom of secession of Korea from Japan?
Both Kautsky’s theoretical analysis of imperialism and its economic as well as political criticism of imperialism are imbued with an absolutely irreconcilable Marxist spirit of obscuring and smoothing the most fundamental contradictions, striving to defend the collapsing unity with opportunism in the European labor movement.
By the way, the topic is topical :). Someone here has swung at imperialism, it seems. And it is very precisely noted that "capitalism itself, little by little, gives the conquered the means and methods for liberation." In principle, as the idea of the restoration of capitalism. Those. supposedly a paradox. but, in fact, no.
“Kautsky’s concealment of the deepest contradictions of imperialism, which inevitably turns into embellishment of imperialism, does not go without a trace on the criticism of the political properties of imperialism by this writer. Imperialism is the era of finance capital and monopolies that everywhere strive for domination, not freedom.
The reaction along the line under all political orders, the extreme aggravation of contradictions in this area is the result of these tendencies. National oppression and the desire for annexations, i.e., violations of national independence, are especially acute (for annexation is nothing more than a violation of the self-determination of nations).
Hilferding rightly notes the connection of imperialism with the aggravation of national oppression: “As for the newly opened countries,” he writes, “the imported capital there intensifies the contradictions and causes the ever-growing resistance of peoples awakening to national identity against newcomers; this resistance can easily grow into dangerous measures against foreign capital. The old social relations are being revolutionized, the thousand-year agrarian isolation of “extra-historical nations” is being destroyed, they are drawn into the capitalist whirlpool.
Capitalism itself gradually gives the conquered the means and means for liberation. And they put forward the goal that once seemed to be the highest European nations: the creation of a single national state as an instrument of economic and cultural freedom. This movement toward independence threatens European capital in its most valuable areas of exploitation, which promise the most brilliant prospects, and European capital can retain domination only by constantly increasing its military forces. ”
To this it must be added that not only in the newly opened, but also in the old countries, imperialism leads to annexations, to an increase in national oppression and, consequently, also to an aggravation of resistance. While objecting to the intensification of political reaction by imperialism, Kautsky leaves in the shadow of the particularly pressing issue of the impossibility of unity with the opportunists in the era of imperialism.
By opposing annexations, he gives his objections a form that is most harmless to opportunists and is most easily acceptable to them. He speaks directly to the German audience and nevertheless obscures just the most important and topical, for example, that Alsace-Lorraine is the annexation of Germany. To evaluate this "deviation of thought" by Kautsky, let us take an example. Suppose the Japanese condemn the annexation of the Philippines by the Americans. The question is, how many will believe that this is done from hostility to annexations in general, and not from the desire to annex the Philippines itself? And is it not necessary to recognize that the “struggle” of the Japanese against annexations can be considered sincere and politically honest only if he rebels against the annexation of Korea by Japan, if he demands the freedom of secession of Korea from Japan?
Both Kautsky’s theoretical analysis of imperialism and its economic as well as political criticism of imperialism are imbued with an absolutely irreconcilable Marxist spirit of obscuring and smoothing the most fundamental contradictions, striving to defend the collapsing unity with opportunism in the European labor movement.
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Игорь Тирский
