Хорошо, говорю. Хорошо, говорю Ему, - Он бровями-тучами водит хмуро. - Ты не хочешь со мной водиться не потому, что обижен, а потому, что я просто дура. Залегла в самом отвратительном грязном рву и живу в нем, и тщусь придумать ему эпитет. Потому что я бьюсь башкой, а потом реву, что мне больно и все кругом меня ненавидят. Потому что я сею муку, печаль, вражду, слишком поздно это осознавая. Потому что я мало делаю, много жду, нетрудолюбива как таковая; громко плачусь, что не наследую капитал, на людей с деньгами смотрю сердито. Потому что Ты мне всего очень много дал, мне давно пора отдавать кредиты, но от этой мысли я ощетиниваюсь, как ёж, и трясу кулаком – совсем от Тебя уйду, мол!..
Потому что Ты от меня уже устаешь. Сожалеешь, что вообще-то меня придумал.
Я тебе очень вряд ли дочь, я скорее флюс; я из сорных плевел, а не из зерен; ухмыляюсь, ропщу охотнее, чем молюсь, все глумлюсь, насколько Ты иллюзорен; зыбок, спекулятивен, хотя в любой русской квартире – схемка Тебя, макетик; бизнес твой, поминальный и восковой – образцовый вполне маркетинг; я ношу ведь Тебя распятого на груди, а Тебе дают с Тебя пару центов, процентов, грошей? - Хорошо, говорю, я дура, не уходи. Посиди тут, поговори со мной, мой хороший.
Ты играешь в огромный боулинг моим мирком, стиснув его в своей Всемогущей руце, катишь его орбитой, как снежный ком, чувством влеком, что все там передерутся, грохнет последним страйком игра Твоя. Твой азарт уже много лет как дотлел и умер. А на этом стеклянном шарике только я и ценю Твой гигантоманский усталый юмор.
А на этом стеклянном шарике только Ты мне и светишь, хоть Ты стареющий злой фарцовщик. Думал ли Ты когда, что взойдут цветы вот такие из нищих маленьких безотцовщин. Я танцую тебе, смеюсь, дышу горячо, как та девочка у Пикассо, да-да, на шаре. Ты глядишь на меня устало через плечо, Апокалипсис, как рубильник, рукой нашаря. И пока я танцую, спорю, кричу «смотри!» - даже понимая, как это глупо, - все живет, Ты же ведь стоишь еще у двери и пока не вышел из боулинг-клуба.
Ночь 17-18 апреля 2006 года. Вера Полозкова
Потому что Ты от меня уже устаешь. Сожалеешь, что вообще-то меня придумал.
Я тебе очень вряд ли дочь, я скорее флюс; я из сорных плевел, а не из зерен; ухмыляюсь, ропщу охотнее, чем молюсь, все глумлюсь, насколько Ты иллюзорен; зыбок, спекулятивен, хотя в любой русской квартире – схемка Тебя, макетик; бизнес твой, поминальный и восковой – образцовый вполне маркетинг; я ношу ведь Тебя распятого на груди, а Тебе дают с Тебя пару центов, процентов, грошей? - Хорошо, говорю, я дура, не уходи. Посиди тут, поговори со мной, мой хороший.
Ты играешь в огромный боулинг моим мирком, стиснув его в своей Всемогущей руце, катишь его орбитой, как снежный ком, чувством влеком, что все там передерутся, грохнет последним страйком игра Твоя. Твой азарт уже много лет как дотлел и умер. А на этом стеклянном шарике только я и ценю Твой гигантоманский усталый юмор.
А на этом стеклянном шарике только Ты мне и светишь, хоть Ты стареющий злой фарцовщик. Думал ли Ты когда, что взойдут цветы вот такие из нищих маленьких безотцовщин. Я танцую тебе, смеюсь, дышу горячо, как та девочка у Пикассо, да-да, на шаре. Ты глядишь на меня устало через плечо, Апокалипсис, как рубильник, рукой нашаря. И пока я танцую, спорю, кричу «смотри!» - даже понимая, как это глупо, - все живет, Ты же ведь стоишь еще у двери и пока не вышел из боулинг-клуба.
Ночь 17-18 апреля 2006 года. Вера Полозкова
OK, I say. Well, I say to Him, - He drives frowning brows. “You do not want to be with me, not because you are offended, but because I am just a fool.” I lay in the most disgusting dirty moat and live in it, and try to come up with an epithet to it. Because I beat my head, and then roar that it hurts me and everyone around me hates me. Because I sow flour, sorrow, enmity, realizing it too late. Because I do little, I wait a lot, it is not hardworking as such; I cry loudly that I don’t inherit capital, I look at people with money angrily. Because you gave me a lot of things, it’s time for me to give loans long ago, but from this thought I bristle like a hedgehog and shake my fist - I’ll completely leave you, they say! ..
Because you're already tired of me. Sorry you actually came up with me.
I’m very unlikely to be your daughter, I’m rather a flux; I am from the weed, not from the grains; I smirk, grumble more readily than I pray, all mock how illusory you are; unsteady, speculative, although in any Russian apartment - you schematics, layout; your business, funeral and waxwork - exemplary quite marketing; because I carry you crucified on my chest, and they give you a couple of cents, a percent, a penny? - Well, I say, I'm a fool, do not leave. Sit here, talk to me, my good.
You play a huge bowling with my little world, squeezing it in your Almighty rut, rolling it in its orbit like a snowball, with the feeling that everyone there will be scuffled, Thy game will crash with the last strike. Your passion has been utterly dead and dead for many years. And on this glass ball, only I appreciate your gigantic tired humor.
And on this glass ball, only You shine for me, even though You are an aging evil blacksmith. Have you ever thought that such flowers would come from such poor little fatherless lands. I dance to you, laugh, breathe hotly, like that girl at Picasso, yes, on the ball. You look at me tiredly over your shoulder, Apocalypse, like a knife switch, with the hand of Nasharya. And while I dance, argue, shout "look!" - even realizing how stupid it is - everything lives, you still stand at the door and have not yet left the bowling club.
The night of April 17-18, 2006. Vera Polozkova
Because you're already tired of me. Sorry you actually came up with me.
I’m very unlikely to be your daughter, I’m rather a flux; I am from the weed, not from the grains; I smirk, grumble more readily than I pray, all mock how illusory you are; unsteady, speculative, although in any Russian apartment - you schematics, layout; your business, funeral and waxwork - exemplary quite marketing; because I carry you crucified on my chest, and they give you a couple of cents, a percent, a penny? - Well, I say, I'm a fool, do not leave. Sit here, talk to me, my good.
You play a huge bowling with my little world, squeezing it in your Almighty rut, rolling it in its orbit like a snowball, with the feeling that everyone there will be scuffled, Thy game will crash with the last strike. Your passion has been utterly dead and dead for many years. And on this glass ball, only I appreciate your gigantic tired humor.
And on this glass ball, only You shine for me, even though You are an aging evil blacksmith. Have you ever thought that such flowers would come from such poor little fatherless lands. I dance to you, laugh, breathe hotly, like that girl at Picasso, yes, on the ball. You look at me tiredly over your shoulder, Apocalypse, like a knife switch, with the hand of Nasharya. And while I dance, argue, shout "look!" - even realizing how stupid it is - everything lives, you still stand at the door and have not yet left the bowling club.
The night of April 17-18, 2006. Vera Polozkova
У записи 1 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Надя Мио
