Близкий, но несколько иной аспект - это восходящие к раннехристианским отцам-пустынникам представления о различении "внутреннего", т.е. подлинного, и "внешнего" молчания. "Один ничего не говорит, но нет в нём истинного молчания, в то время как другой говорит с утра до ночи, но в действительности хранит совершенное молчание". В исихазме, особенно в учении св. Григория Паламы, подчеркивается необходимость постоянного "умного делания" - творения молчаливой молитвы, которая служит как бы неизменным фоном, а на самом деле основным содержание любой деятельности и приводит к изменению духовной природы человека, становящегося "причастником" Божественного света (Фаворского света - энергийной природы Бога.)
Наконец, ещё одна оговорка, фактически уже упоминавшаяся выше, связанна с тем, что выбор молчания, пусть субъективно добровольный и даже радостный, объективно всегда вынужден. К молчанию человек прибегает тогда, когда он не может передать адекватно с помощью языка данное содержание. Иначе говоря, в семиотически релевантном смысле человек действительно молчит только тогда, когда он может говорить, но может говорить не о том, "о чём" молчит, а "вообще"; данное же содержание оказывается невыразимым.
Наконец, ещё одна оговорка, фактически уже упоминавшаяся выше, связанна с тем, что выбор молчания, пусть субъективно добровольный и даже радостный, объективно всегда вынужден. К молчанию человек прибегает тогда, когда он не может передать адекватно с помощью языка данное содержание. Иначе говоря, в семиотически релевантном смысле человек действительно молчит только тогда, когда он может говорить, но может говорить не о том, "о чём" молчит, а "вообще"; данное же содержание оказывается невыразимым.
A close, but slightly different aspect is the notions of distinguishing between the “inner,” that is, going back to the early Christian desert fathers. genuine, and "external" silence. "One does not say anything, but there is no true silence in him, while the other speaks from morning to night, but in reality keeps perfect silence." In hesychasm, especially in the teachings of St. Gregory Palamas, emphasizes the need for constant "smart doing" - the creation of silent prayer, which serves as a constant background, but in fact the main content of any activity and leads to a change in the spiritual nature of man, becoming a "partaker" of the Divine light (Tabor light - energetic nature Of God.)
Finally, another reservation, actually mentioned above, is related to the fact that the choice of silence, albeit subjectively voluntary and even joyful, is objectively always compelled. A person resorts to silence when he cannot adequately convey this content with the help of language. In other words, in a semiotically relevant sense, a person is truly silent only when he can talk, but can talk not about "what" is silent, but "in general"; this content is inexpressible.
Finally, another reservation, actually mentioned above, is related to the fact that the choice of silence, albeit subjectively voluntary and even joyful, is objectively always compelled. A person resorts to silence when he cannot adequately convey this content with the help of language. In other words, in a semiotically relevant sense, a person is truly silent only when he can talk, but can talk not about "what" is silent, but "in general"; this content is inexpressible.
У записи 3 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Наима Джошуа
