На фестивале "Времена и Эпохи" я вновь услышал цепляющую песню "Небо славян". Незадолго до этого почитал Седова-старшего по археологии все тех же славян. И некоторое ощущение этой общности у меня есть
То есть я не то чтобы ощущаю себя славянином, бегаю по лесам в балахоне и проч. Но какое-то не знаю, ощущение исторической традиции у меня есть. Оно возникате когда я вижу старообрядческий крест на берегу приволжской речки или старую заброшенную пристань в тверском лесу. Вот это вот "небо славян" - оно для меня историческая традиция, с которой я ощущаю связь.
Историческая традиция тесно связана с родиной. То есть в универе меня конечно учили что все это "придуманный концепт" из 19 века, что ее как таковой не существует - но при этом слушаю я Шевчука и как-то что-то у меня звучит. То же самое звучит когда я приезжаю в вымершую деревню Булатово Жарковского района Тверской области где я в детстве бывал каждый год и где я в значительной степени вырос. То же самое я испытываю когда плыву на байдарке по верховьям Москва-реки и смотрю на церкви, которые встают из-за поворотов.
Хрен знает что это такое. То ли ощущение, то ли небыль, то ли быль - что-то неуловимое и с трудом поддающееся определение. Что-то что воспринимается как однозначно "свое" и вписывается во внутренний ландшафт. Это и пейзажи, и литература - от Пушкина до Гумилева включительно и далее к Шаламову и Солженицыну. Какой-то набор понятий и вещей, которые ассоциируется с родным и знакомым. И именно к этому всему я возвращаюсь, когда в очередной раз приземляюсь в шарике или в домодедово и еду на автобусе домой.
И когда я говорю "Родина" - ну я не знаю, никаких агрессивных мотиваций у меня нет. В принципе. Я не думаю о том что она только "моя" или чья-то еще. И когда мне начинают парить про "защиту родины" в невоенное время - я обычно посылаю на хрен. И считаю что правильно делаю.
То есть я не то чтобы ощущаю себя славянином, бегаю по лесам в балахоне и проч. Но какое-то не знаю, ощущение исторической традиции у меня есть. Оно возникате когда я вижу старообрядческий крест на берегу приволжской речки или старую заброшенную пристань в тверском лесу. Вот это вот "небо славян" - оно для меня историческая традиция, с которой я ощущаю связь.
Историческая традиция тесно связана с родиной. То есть в универе меня конечно учили что все это "придуманный концепт" из 19 века, что ее как таковой не существует - но при этом слушаю я Шевчука и как-то что-то у меня звучит. То же самое звучит когда я приезжаю в вымершую деревню Булатово Жарковского района Тверской области где я в детстве бывал каждый год и где я в значительной степени вырос. То же самое я испытываю когда плыву на байдарке по верховьям Москва-реки и смотрю на церкви, которые встают из-за поворотов.
Хрен знает что это такое. То ли ощущение, то ли небыль, то ли быль - что-то неуловимое и с трудом поддающееся определение. Что-то что воспринимается как однозначно "свое" и вписывается во внутренний ландшафт. Это и пейзажи, и литература - от Пушкина до Гумилева включительно и далее к Шаламову и Солженицыну. Какой-то набор понятий и вещей, которые ассоциируется с родным и знакомым. И именно к этому всему я возвращаюсь, когда в очередной раз приземляюсь в шарике или в домодедово и еду на автобусе домой.
И когда я говорю "Родина" - ну я не знаю, никаких агрессивных мотиваций у меня нет. В принципе. Я не думаю о том что она только "моя" или чья-то еще. И когда мне начинают парить про "защиту родины" в невоенное время - я обычно посылаю на хрен. И считаю что правильно делаю.
At the festival "Times and Epochs" I again heard the catchy song "Sky of the Slavs". Shortly before that, he revered Sedov Sr. in archeology of all the same Slavs. And I have some sense of this community
That is, it’s not that I feel like a Slav, I am running through the forests in a hoodie and so on. But I don’t know any, I have a sense of historical tradition. It arises when I see an Old Believer cross on the banks of the Volga river or an old abandoned marina in the Tver forest. This is the "sky of the Slavs" - for me it is a historical tradition with which I feel connected.
The historical tradition is closely connected with the homeland. That is, at the university, of course, I was taught that all this is a “invented concept” from the 19th century, that it does not exist as such - but at the same time I listen to Shevchuk and somehow it sounds to me. The same thing sounds when I come to the extinct village of Bulatovo, Zharkovsky district, Tver region, where I visited every year as a child and where I grew up to a large extent. I feel the same when I go kayaking along the headwaters of the Moskva River and look at churches that get up due to turns.
Fuck knows what it is. Either sensation, or non-fiction, or true story is something elusive and difficult to define. Something that is perceived as uniquely “your own” and fits into the internal landscape. These are landscapes and literature - from Pushkin to Gumilyov inclusive and further to Shalamov and Solzhenitsyn. A set of concepts and things that are associated with family and friends. And it is precisely to this all that I come back when I once again land in a balloon or in Domodedovo and ride the bus home.
And when I say "Homeland" - well, I don’t know, I have no aggressive motivation. Basically. I don’t think that she is only “mine” or someone else. And when they begin to soar about the "defense of the homeland" in non-war time - I usually send it to hell. And I think I'm doing it right.
That is, it’s not that I feel like a Slav, I am running through the forests in a hoodie and so on. But I don’t know any, I have a sense of historical tradition. It arises when I see an Old Believer cross on the banks of the Volga river or an old abandoned marina in the Tver forest. This is the "sky of the Slavs" - for me it is a historical tradition with which I feel connected.
The historical tradition is closely connected with the homeland. That is, at the university, of course, I was taught that all this is a “invented concept” from the 19th century, that it does not exist as such - but at the same time I listen to Shevchuk and somehow it sounds to me. The same thing sounds when I come to the extinct village of Bulatovo, Zharkovsky district, Tver region, where I visited every year as a child and where I grew up to a large extent. I feel the same when I go kayaking along the headwaters of the Moskva River and look at churches that get up due to turns.
Fuck knows what it is. Either sensation, or non-fiction, or true story is something elusive and difficult to define. Something that is perceived as uniquely “your own” and fits into the internal landscape. These are landscapes and literature - from Pushkin to Gumilyov inclusive and further to Shalamov and Solzhenitsyn. A set of concepts and things that are associated with family and friends. And it is precisely to this all that I come back when I once again land in a balloon or in Domodedovo and ride the bus home.
And when I say "Homeland" - well, I don’t know, I have no aggressive motivation. Basically. I don’t think that she is only “mine” or someone else. And when they begin to soar about the "defense of the homeland" in non-war time - I usually send it to hell. And I think I'm doing it right.
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Роман Шляхтин
