Когда я приехала в Тур прочесть лекцию, мне вдруг захотелось повидаться с Изабеллой. Потом я подумала — зачем? Она наверняка больше не качается над колодцами.
— О! Вы вряд ли нашли бы ее, — говорит мадам Жозетт. — У нее такие причуды. В прошлом году я, например, вдруг узнаю от одного нашего знакомого, который оказался в Туре проездом, что она ни с того ни с сего, никого не предупредив, взяла и уехала на Кубу.
— На Кубу?
— Да, на Кубу. А когда я написала ей, потому что мне хотелось знать, что она думает о положении на Кубе (как вы знаете, я очень интересуюсь этими вещами), она мне ответила, что, мол, была там в потрясающих пещерах, а вход в них прямо с ананасового поля, и очень довольна, что увидела это, она никогда не верила, что ананасы растут прямо на земле, а не на деревьях. Это все, что она видела на Кубе — ананасы! Вы представляете?
А ведь может статься, что Изабелла, модистка из Тура, до сих пор раскачивается над колодцами в Ландах.
— И все же, — твердит мадам Жозетт, — как можно увидеть на Кубе одни только пещеры и ананасы, когда существует столько проблем, когда…
Конечно. Мадам Жозетт жаждет информации, объективной и полной, и это прекрасно. Но и ананасы — это тоже прекрасно. И пещеры тоже. Кто в детстве не мечтал о пещерах? Да, верно, увидеть одни ананасы — это маловато… А если не увидеть их совсем? Нет, их надо тоже увидеть. В этом главная трудность. Я все время кручусь вокруг этой проблемы. Мы столько болтали о красоте мира, оправдывая несправедливость, что в конце концов стали стыдиться этой красоты. Как объяснить детям — я не случайно возвращаюсь вновь и вновь к детям, ведь, чтобы разговаривать с ними, я должна для себя все прояснить до конца, — что мы принадлежим к двум мирам, и к миру иному принадлежим через мир земной, а не вопреки ему, как научить их радоваться жизни, не впадая в беспечность, привить им любовь к земной красоте и поэзии и в то же время заставить почувствовать, что рядом с такой красотой существует столько страдания?
Меня удивляет и восхищает эта незнакомая женщина, которой взбрело в голову слетать на Кубу, и вот она летит, и возвращается, и в восторге, потому что ей наконец-то удалось рассеять сомнения и своими глазами увидеть, что ананасы растут на полях, прямо из земли, как артишоки. Может быть, в детстве она загляделась на красочную обертку от шоколада («Колониальные товары. Сбор ананасов на Гваделупе»), или ей запомнилась картинка в учебнике географии, но уверенности у нее не было, сомнения оставались: детям легко заморочить голову, и живая природа так непохожа на аккуратные, раскрашенные в три-четыре цвета географические карты… А теперь, в сорок три года, она знает, она видела чудесные сталактиты в глубине земли и ананасы на ее поверхности, и это ей, Изабелле, качающейся над колодцами, Изабелле, взбирающейся на монастырские стены, кажется самым важным, важнее, чем аграрная политика, чем борьба с неграмотностью, чем свобода слова на Кубе, чем все то, что волнует мадам Жозетт: вот уж кто вернулся бы напичканный сведениями, с полными чемоданами таблиц и статистических данных. Изабелла восхищает меня, но и огорчает. Как сохранить в себе детскую чистоту взгляда, не впадая при этом в ребячество, экстравагантность, эстетизм? Как, ратуя за мировой прогресс, накапливая знания, участвуя в борьбе, не утратить способности удивляться, способности к бескорыстной радости и не жалеть о том времени, которое ты отдашь этой радости, этому удивлению?
"Бумажный домик"
Франсуаза Малле-Жорис
— О! Вы вряд ли нашли бы ее, — говорит мадам Жозетт. — У нее такие причуды. В прошлом году я, например, вдруг узнаю от одного нашего знакомого, который оказался в Туре проездом, что она ни с того ни с сего, никого не предупредив, взяла и уехала на Кубу.
— На Кубу?
— Да, на Кубу. А когда я написала ей, потому что мне хотелось знать, что она думает о положении на Кубе (как вы знаете, я очень интересуюсь этими вещами), она мне ответила, что, мол, была там в потрясающих пещерах, а вход в них прямо с ананасового поля, и очень довольна, что увидела это, она никогда не верила, что ананасы растут прямо на земле, а не на деревьях. Это все, что она видела на Кубе — ананасы! Вы представляете?
А ведь может статься, что Изабелла, модистка из Тура, до сих пор раскачивается над колодцами в Ландах.
— И все же, — твердит мадам Жозетт, — как можно увидеть на Кубе одни только пещеры и ананасы, когда существует столько проблем, когда…
Конечно. Мадам Жозетт жаждет информации, объективной и полной, и это прекрасно. Но и ананасы — это тоже прекрасно. И пещеры тоже. Кто в детстве не мечтал о пещерах? Да, верно, увидеть одни ананасы — это маловато… А если не увидеть их совсем? Нет, их надо тоже увидеть. В этом главная трудность. Я все время кручусь вокруг этой проблемы. Мы столько болтали о красоте мира, оправдывая несправедливость, что в конце концов стали стыдиться этой красоты. Как объяснить детям — я не случайно возвращаюсь вновь и вновь к детям, ведь, чтобы разговаривать с ними, я должна для себя все прояснить до конца, — что мы принадлежим к двум мирам, и к миру иному принадлежим через мир земной, а не вопреки ему, как научить их радоваться жизни, не впадая в беспечность, привить им любовь к земной красоте и поэзии и в то же время заставить почувствовать, что рядом с такой красотой существует столько страдания?
Меня удивляет и восхищает эта незнакомая женщина, которой взбрело в голову слетать на Кубу, и вот она летит, и возвращается, и в восторге, потому что ей наконец-то удалось рассеять сомнения и своими глазами увидеть, что ананасы растут на полях, прямо из земли, как артишоки. Может быть, в детстве она загляделась на красочную обертку от шоколада («Колониальные товары. Сбор ананасов на Гваделупе»), или ей запомнилась картинка в учебнике географии, но уверенности у нее не было, сомнения оставались: детям легко заморочить голову, и живая природа так непохожа на аккуратные, раскрашенные в три-четыре цвета географические карты… А теперь, в сорок три года, она знает, она видела чудесные сталактиты в глубине земли и ананасы на ее поверхности, и это ей, Изабелле, качающейся над колодцами, Изабелле, взбирающейся на монастырские стены, кажется самым важным, важнее, чем аграрная политика, чем борьба с неграмотностью, чем свобода слова на Кубе, чем все то, что волнует мадам Жозетт: вот уж кто вернулся бы напичканный сведениями, с полными чемоданами таблиц и статистических данных. Изабелла восхищает меня, но и огорчает. Как сохранить в себе детскую чистоту взгляда, не впадая при этом в ребячество, экстравагантность, эстетизм? Как, ратуя за мировой прогресс, накапливая знания, участвуя в борьбе, не утратить способности удивляться, способности к бескорыстной радости и не жалеть о том времени, которое ты отдашь этой радости, этому удивлению?
"Бумажный домик"
Франсуаза Малле-Жорис
When I arrived in Tours to give a lecture, I suddenly wanted to see Isabella. Then I thought - why? She probably no longer sways over the wells.
- ABOUT! You would hardly have found her, ”says Madame Josette. “She has such a quirk.” Last year, for example, I suddenly learned from one of our acquaintances, who turned out to be in Tours, that for no reason, without warning anyone, she took and left for Cuba.
- To Cuba?
- Yes, to Cuba. And when I wrote to her, because I wanted to know what she thinks about the situation in Cuba (as you know, I am very interested in these things), she answered me that they say that she was there in amazing caves, and the entrance to them was right from the pineapple field, and very happy that I saw this, she never believed that pineapples grow directly on the ground, and not on trees. That's all she saw in Cuba - pineapples! Can you imagine
But it may turn out that Isabella, a modist from Tours, is still swinging over the wells in Lands.
“And yet,” says Madame Josette, “as you can see in Cuba, only caves and pineapples, when there are so many problems, when ...”
Of course. Madame Josette craves information, objective and complete, and it is beautiful. But pineapples are also wonderful. And the caves too. Who in childhood did not dream of caves? Yes, right, to see some pineapples is not enough ... And if you do not see them at all? No, they must be seen too. This is the main difficulty. I keep spinning around this problem. We talked so much about the beauty of the world, justifying injustice, that in the end we began to be ashamed of this beauty. How to explain to the children - it’s not by chance that I return again and again to the children, because in order to talk with them, I must clarify everything for myself to the end — that we belong to two worlds and belong to another world through the earthly world, and not contrary to how to teach them to enjoy life without falling into carelessness, to instill in them a love of earthly beauty and poetry, and at the same time make them feel that there is so much suffering next to such beauty?
I am amazed and delighted by this stranger who took the head to fly to Cuba, and now she flies, and returns, and is delighted, because she finally managed to dispel doubts and see with her own eyes that pineapples are growing in the fields, right from lands like artichokes. Maybe in childhood she looked at a colorful wrapper of chocolate (“Colonial goods. Pineapple picking in Guadeloupe”), or she remembered the picture in a geography textbook, but she had no confidence, doubts remained: it’s easy for children to bother their heads and wildlife so unlike neat, painted in three or four colors geographical maps ... And now, at forty-three years old, she knows she saw wonderful stalactites in the depths of the earth and pineapples on its surface, and this is her, Isabella, swinging over the wells, Isabella, climbing a monastery skie wall seems the most important, more important than agricultural policy than the fight against illiteracy, than freedom of speech in Cuba, than all that concerned Madame Josette: That's really who would return stuffed with information, with a suitcase full of tables and statistics. Isabella delights me, but also upsets me. How to preserve the child’s purity of sight, without falling into childishness, extravagance, aesthetics? How, advocating for world progress, accumulating knowledge, participating in the struggle, does not lose the ability to be surprised, the ability to disinterested joy and not regret the time that you give this joy, this surprise?
"Paper house"
Francoise Malle-Joris
- ABOUT! You would hardly have found her, ”says Madame Josette. “She has such a quirk.” Last year, for example, I suddenly learned from one of our acquaintances, who turned out to be in Tours, that for no reason, without warning anyone, she took and left for Cuba.
- To Cuba?
- Yes, to Cuba. And when I wrote to her, because I wanted to know what she thinks about the situation in Cuba (as you know, I am very interested in these things), she answered me that they say that she was there in amazing caves, and the entrance to them was right from the pineapple field, and very happy that I saw this, she never believed that pineapples grow directly on the ground, and not on trees. That's all she saw in Cuba - pineapples! Can you imagine
But it may turn out that Isabella, a modist from Tours, is still swinging over the wells in Lands.
“And yet,” says Madame Josette, “as you can see in Cuba, only caves and pineapples, when there are so many problems, when ...”
Of course. Madame Josette craves information, objective and complete, and it is beautiful. But pineapples are also wonderful. And the caves too. Who in childhood did not dream of caves? Yes, right, to see some pineapples is not enough ... And if you do not see them at all? No, they must be seen too. This is the main difficulty. I keep spinning around this problem. We talked so much about the beauty of the world, justifying injustice, that in the end we began to be ashamed of this beauty. How to explain to the children - it’s not by chance that I return again and again to the children, because in order to talk with them, I must clarify everything for myself to the end — that we belong to two worlds and belong to another world through the earthly world, and not contrary to how to teach them to enjoy life without falling into carelessness, to instill in them a love of earthly beauty and poetry, and at the same time make them feel that there is so much suffering next to such beauty?
I am amazed and delighted by this stranger who took the head to fly to Cuba, and now she flies, and returns, and is delighted, because she finally managed to dispel doubts and see with her own eyes that pineapples are growing in the fields, right from lands like artichokes. Maybe in childhood she looked at a colorful wrapper of chocolate (“Colonial goods. Pineapple picking in Guadeloupe”), or she remembered the picture in a geography textbook, but she had no confidence, doubts remained: it’s easy for children to bother their heads and wildlife so unlike neat, painted in three or four colors geographical maps ... And now, at forty-three years old, she knows she saw wonderful stalactites in the depths of the earth and pineapples on its surface, and this is her, Isabella, swinging over the wells, Isabella, climbing a monastery skie wall seems the most important, more important than agricultural policy than the fight against illiteracy, than freedom of speech in Cuba, than all that concerned Madame Josette: That's really who would return stuffed with information, with a suitcase full of tables and statistics. Isabella delights me, but also upsets me. How to preserve the child’s purity of sight, without falling into childishness, extravagance, aesthetics? How, advocating for world progress, accumulating knowledge, participating in the struggle, does not lose the ability to be surprised, the ability to disinterested joy and not regret the time that you give this joy, this surprise?
"Paper house"
Francoise Malle-Joris
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Надежда Харченко
