Ярмарка!
В Симбирске ярмарка.
Почище Гамбурга!
Держи карман!
Шарманки шамкают,
и шали шаркают,
и глотки гаркают:
«К нам! К нам!»
В руках приказчиков
под сказки-присказки
воздушны соболи,
парча тяжка.
А глаз у пристава
косится пристально,
и на «селедочке»
перчаточка.
Но та перчаточка
в момент с улыбочкой
взлетает рыбочкой
под козырек,
когда в пролеточке
с какой-то цыпочкой,
икая,
катит
икорный бог.
И богу нравится,
как расступаются
платки,
треухи
и картузы,
и, намалеваны
икрою паюсной,
под носом дамочки
блестят усы.
А зазывалы
рокочут басом,
торгуют юфтью,
шевром,
атласом,
пречистым Спасом,
прокисшим квасом,
протухшим мясом
и Салиасом.
И, продав свою картошку
да хвативши первача,
баба ходит под гармошку,
еле ноги волоча,
и поет она,
предерзостная,
все захмелевая,
шаль за кончики придерживая,
будто молодая:
«Я была у Оки,
ела я-бо-ло-ки.
С виду золоченые —
в слезыньках моченные.
Я почапала на Каму,
я в котле сварила кашу.
Каша с Камою горька —
Кама слезная река.
Я поехала на Яик,
села с миленьким на ялик.
По верхам и по низам —
всё мы плыли по слезам.
Я пошла на тихий Дон,
я купила себе дом.
Чем для бабы не уют?
А сквозь крышу слезы льют».
Баба крутит головой.
Все в глазах качается.
Хочет быть молодой,
а не получается.
И гармошка то зальется,
то вопьется, как репей...
Пей, Россия,
ежли пьется,—
только душу не пропей!
Ярмарка!
В Симбирске ярмарка.
Гуляй,
кому гуляется!
А баба пьяная
в грязи валяется.
В тумане плавая,
царь похваляется...
А баба пьяная
в грязи валяется.
Корпя над планами,
министры маются...
А баба пьяная
в грязи валяется.
Кому-то памятник
подготовляется...
А баба пьяная
в грязи валяется.
И мещаночки,
ресницы приспустив,
мимо,
мимо:
«Просто ужас! Просто стыд!»
И лабазник — стороною
мимо,
а из бороды:
«Вот лежит...
А кто виною?
Всё студенты да жиды...»
И философ-горемыка
ниже шляпу на лоб
и, страдая гордо,—
мимо:
«Грязь —
твоя судьба, народ».
Значит, жизнь такая подлая —
лежи и в грязь встывай?!
Но кто-то бабу под локоть
и тихо ей:
«Вставай!..»
Ярмарка!
В Симбирске ярмарка.
Качели в сини,
и визг,
и свист.
И, как гусыни,
купчихи яростно:
«Мальчишка с бабою...
Гимназист».
Он ее бережно
ведет за локоть.
Он и не думает,
что на виду.
«Храни Христос тебя,
яснолобый.
А я уж как-нибудь
сама дойду».
И он уходит.
Идет вдоль барок
над вешней Волгой,
и, вслед грустя,
его тихонечко крестит баба,
как бы крестила свое дитя.
Он долго бродит.
Вокруг все пасмурней.
Охранка —
белкою в колесе.
Но как ей вынюхать,
кто опаснейший,
когда опасны
в России все!
Охранка, бедная,
послушай, милая,—
всегда опасней,
пожалуй, тот,
кто остановится,
кто просто мимо
чужой растоптанности не пройдет.
А Волга мечется,
хрипя,
постанывая.
Березки светятся
над ней во мгле,
как свечки робкие,
землей поставленные
за настрадавшихся на земле.
Ярмарка!
В России ярмарка.
Торгуют совестью,
стыдом,
людьми,
суют стекляшки,
как будто яхонты,
и зазывают на все лады.
Тебя, Россия,
вконец растрачивали
и околпачивали в кабаках,
но те, кто врали и одурачивали,
еще останутся в дураках!
Тебя, Россия,
вконец опутывали,
но не для рабства ты родилась —
Россию Разина,
Россию Пушкина1,
Россию Герцена
не втопчут в грязь!
Нет,
ты, Россия,
не баба пьяная!
Тебе великая дана судьба,
и если даже ты стонешь,
падая,
то поднимаешь сама себя!
Ярмарка!
В России ярмарка.
В России рай,
а слез — по край.
Но будет мальчик —
он снова явится
и скажет праведное:
«Вставай!»
В Симбирске ярмарка.
Почище Гамбурга!
Держи карман!
Шарманки шамкают,
и шали шаркают,
и глотки гаркают:
«К нам! К нам!»
В руках приказчиков
под сказки-присказки
воздушны соболи,
парча тяжка.
А глаз у пристава
косится пристально,
и на «селедочке»
перчаточка.
Но та перчаточка
в момент с улыбочкой
взлетает рыбочкой
под козырек,
когда в пролеточке
с какой-то цыпочкой,
икая,
катит
икорный бог.
И богу нравится,
как расступаются
платки,
треухи
и картузы,
и, намалеваны
икрою паюсной,
под носом дамочки
блестят усы.
А зазывалы
рокочут басом,
торгуют юфтью,
шевром,
атласом,
пречистым Спасом,
прокисшим квасом,
протухшим мясом
и Салиасом.
И, продав свою картошку
да хвативши первача,
баба ходит под гармошку,
еле ноги волоча,
и поет она,
предерзостная,
все захмелевая,
шаль за кончики придерживая,
будто молодая:
«Я была у Оки,
ела я-бо-ло-ки.
С виду золоченые —
в слезыньках моченные.
Я почапала на Каму,
я в котле сварила кашу.
Каша с Камою горька —
Кама слезная река.
Я поехала на Яик,
села с миленьким на ялик.
По верхам и по низам —
всё мы плыли по слезам.
Я пошла на тихий Дон,
я купила себе дом.
Чем для бабы не уют?
А сквозь крышу слезы льют».
Баба крутит головой.
Все в глазах качается.
Хочет быть молодой,
а не получается.
И гармошка то зальется,
то вопьется, как репей...
Пей, Россия,
ежли пьется,—
только душу не пропей!
Ярмарка!
В Симбирске ярмарка.
Гуляй,
кому гуляется!
А баба пьяная
в грязи валяется.
В тумане плавая,
царь похваляется...
А баба пьяная
в грязи валяется.
Корпя над планами,
министры маются...
А баба пьяная
в грязи валяется.
Кому-то памятник
подготовляется...
А баба пьяная
в грязи валяется.
И мещаночки,
ресницы приспустив,
мимо,
мимо:
«Просто ужас! Просто стыд!»
И лабазник — стороною
мимо,
а из бороды:
«Вот лежит...
А кто виною?
Всё студенты да жиды...»
И философ-горемыка
ниже шляпу на лоб
и, страдая гордо,—
мимо:
«Грязь —
твоя судьба, народ».
Значит, жизнь такая подлая —
лежи и в грязь встывай?!
Но кто-то бабу под локоть
и тихо ей:
«Вставай!..»
Ярмарка!
В Симбирске ярмарка.
Качели в сини,
и визг,
и свист.
И, как гусыни,
купчихи яростно:
«Мальчишка с бабою...
Гимназист».
Он ее бережно
ведет за локоть.
Он и не думает,
что на виду.
«Храни Христос тебя,
яснолобый.
А я уж как-нибудь
сама дойду».
И он уходит.
Идет вдоль барок
над вешней Волгой,
и, вслед грустя,
его тихонечко крестит баба,
как бы крестила свое дитя.
Он долго бродит.
Вокруг все пасмурней.
Охранка —
белкою в колесе.
Но как ей вынюхать,
кто опаснейший,
когда опасны
в России все!
Охранка, бедная,
послушай, милая,—
всегда опасней,
пожалуй, тот,
кто остановится,
кто просто мимо
чужой растоптанности не пройдет.
А Волга мечется,
хрипя,
постанывая.
Березки светятся
над ней во мгле,
как свечки робкие,
землей поставленные
за настрадавшихся на земле.
Ярмарка!
В России ярмарка.
Торгуют совестью,
стыдом,
людьми,
суют стекляшки,
как будто яхонты,
и зазывают на все лады.
Тебя, Россия,
вконец растрачивали
и околпачивали в кабаках,
но те, кто врали и одурачивали,
еще останутся в дураках!
Тебя, Россия,
вконец опутывали,
но не для рабства ты родилась —
Россию Разина,
Россию Пушкина1,
Россию Герцена
не втопчут в грязь!
Нет,
ты, Россия,
не баба пьяная!
Тебе великая дана судьба,
и если даже ты стонешь,
падая,
то поднимаешь сама себя!
Ярмарка!
В России ярмарка.
В России рай,
а слез — по край.
Но будет мальчик —
он снова явится
и скажет праведное:
«Вставай!»
Fair!
There is a fair in Simbirsk.
Cleaner Hamburg!
Keep your pocket!
The barrels are shuffling,
and shawls shuffle
and throats bark:
"To us! To us!"
In the hands of clerks
to fairy tales
air sables
brocade is heavy.
And the eye of the bailiff
stares intently
and on the "herring"
glove.
But that glove
at the moment with a smile
takes off with a fish
under the visor
when in the space
with some chick
hiccuping
rolls
caviar god.
And God likes
how do they part
shawls
treuhi
and caps,
and painted
caviar
under the nose of a lady
mustache shine.
And the barkers
rumble bass
trade yuft,
a chevre
satin
the Holy Savior,
sour kvass
foul meat
and Salias.
And selling your potatoes
yes grabbing pervach,
a woman walks to the accordion,
barely dragging feet
and she sings
prejudicial
everything is hoppy
holding a shawl by the tips,
as if young:
"I was with Oka,
I ate bo-lo-ki.
It looks gilded -
soaked in tears.
I dug on Kama
I cooked porridge in a cauldron.
Porridge with Kama bitter -
Kama is a tear river.
I went to Yaik,
sat with a pretty little on a skiff.
On the top and bottom -
we all floated in tears.
I went to the quiet Don
I bought a house for myself.
Why isn't a woman comfortable?
And tears are pouring through the roof. ”
Baba turns her head.
Everything in my eyes sways.
Wants to be young
but it doesn’t work out.
And the accordion will flood
then howls like a burdock ...
Pei, Russia,
if it’s drunk, -
just don’t drink your soul!
Fair!
There is a fair in Simbirsk.
Take a walk
to whom is walking!
And the woman is drunk
lying in the mud.
Swimming in the fog
the king boasts ...
And the woman is drunk
lying in the mud.
Corpus over plans
ministers tossing around ...
And the woman is drunk
lying in the mud.
Someone’s monument
getting ready ...
And the woman is drunk
lying in the mud.
And the bourgeoisie
lowering eyelashes,
past
past:
"Just awful! Just a shame! ”
And the meadowside - side
past
and from the beard:
“Here lies ...
And who is to blame?
All students and Jews ... "
And the wretch philosopher
lower hat on the forehead
and suffering proudly -
past:
“Dirt -
your destiny, people. "
So life is so mean
lie down and get up in the mud ?!
But someone a woman under the elbow
and quietly to her:
"Get up! .."
Fair!
There is a fair in Simbirsk.
Swing in the blue
and screech,
and whistle.
And like geese,
the merchant woman fiercely:
“A boy with a woman ...
High school student. "
He carefully her
leads by the elbow.
He doesn’t think
what's in sight.
“Christ bless you,
clear-faced.
And I somehow
I’ll get there myself. ”
And he is leaving.
Walking along the baroque
over the spring Volga,
and after sadness
a woman quietly baptizes him,
as if baptized her child.
He wanders for a long time.
Around everything is cloudy.
Security -
squirrel in the wheel.
But how can she sniff out
who is the most dangerous
when dangerous
everything in Russia!
Security guard poor
Listen, honey, -
always more dangerous
perhaps the one
who will stop
who just past
someone else's trample will not pass.
And the Volga rushes about
wheezing
moaning.
Birch trees glow
above her in the darkness
like shy candles
land set
for the suffering on earth.
Fair!
There is a fair in Russia.
Trade conscience
shame
people
popping glass
like yachts
and shout in every way.
You, Russia,
completely wasted
and fooled in taverns
but those who lied and fooled
still remain in the cold!
You, Russia,
completely entangled
but not for slavery you were born -
Russia Razin,
Pushkin Russia1,
Russia Herzen
Do not trample in the mud!
Not,
you, Russia
not a woman drunk!
A great fate has been given to you
and even if you moan
falling
then you raise yourself!
Fair!
There is a fair in Russia.
Paradise in Russia
and tears are on the edge.
But there will be a boy -
he will come again
and the righteous will say:
"Get up!"
There is a fair in Simbirsk.
Cleaner Hamburg!
Keep your pocket!
The barrels are shuffling,
and shawls shuffle
and throats bark:
"To us! To us!"
In the hands of clerks
to fairy tales
air sables
brocade is heavy.
And the eye of the bailiff
stares intently
and on the "herring"
glove.
But that glove
at the moment with a smile
takes off with a fish
under the visor
when in the space
with some chick
hiccuping
rolls
caviar god.
And God likes
how do they part
shawls
treuhi
and caps,
and painted
caviar
under the nose of a lady
mustache shine.
And the barkers
rumble bass
trade yuft,
a chevre
satin
the Holy Savior,
sour kvass
foul meat
and Salias.
And selling your potatoes
yes grabbing pervach,
a woman walks to the accordion,
barely dragging feet
and she sings
prejudicial
everything is hoppy
holding a shawl by the tips,
as if young:
"I was with Oka,
I ate bo-lo-ki.
It looks gilded -
soaked in tears.
I dug on Kama
I cooked porridge in a cauldron.
Porridge with Kama bitter -
Kama is a tear river.
I went to Yaik,
sat with a pretty little on a skiff.
On the top and bottom -
we all floated in tears.
I went to the quiet Don
I bought a house for myself.
Why isn't a woman comfortable?
And tears are pouring through the roof. ”
Baba turns her head.
Everything in my eyes sways.
Wants to be young
but it doesn’t work out.
And the accordion will flood
then howls like a burdock ...
Pei, Russia,
if it’s drunk, -
just don’t drink your soul!
Fair!
There is a fair in Simbirsk.
Take a walk
to whom is walking!
And the woman is drunk
lying in the mud.
Swimming in the fog
the king boasts ...
And the woman is drunk
lying in the mud.
Corpus over plans
ministers tossing around ...
And the woman is drunk
lying in the mud.
Someone’s monument
getting ready ...
And the woman is drunk
lying in the mud.
And the bourgeoisie
lowering eyelashes,
past
past:
"Just awful! Just a shame! ”
And the meadowside - side
past
and from the beard:
“Here lies ...
And who is to blame?
All students and Jews ... "
And the wretch philosopher
lower hat on the forehead
and suffering proudly -
past:
“Dirt -
your destiny, people. "
So life is so mean
lie down and get up in the mud ?!
But someone a woman under the elbow
and quietly to her:
"Get up! .."
Fair!
There is a fair in Simbirsk.
Swing in the blue
and screech,
and whistle.
And like geese,
the merchant woman fiercely:
“A boy with a woman ...
High school student. "
He carefully her
leads by the elbow.
He doesn’t think
what's in sight.
“Christ bless you,
clear-faced.
And I somehow
I’ll get there myself. ”
And he is leaving.
Walking along the baroque
over the spring Volga,
and after sadness
a woman quietly baptizes him,
as if baptized her child.
He wanders for a long time.
Around everything is cloudy.
Security -
squirrel in the wheel.
But how can she sniff out
who is the most dangerous
when dangerous
everything in Russia!
Security guard poor
Listen, honey, -
always more dangerous
perhaps the one
who will stop
who just past
someone else's trample will not pass.
And the Volga rushes about
wheezing
moaning.
Birch trees glow
above her in the darkness
like shy candles
land set
for the suffering on earth.
Fair!
There is a fair in Russia.
Trade conscience
shame
people
popping glass
like yachts
and shout in every way.
You, Russia,
completely wasted
and fooled in taverns
but those who lied and fooled
still remain in the cold!
You, Russia,
completely entangled
but not for slavery you were born -
Russia Razin,
Pushkin Russia1,
Russia Herzen
Do not trample in the mud!
Not,
you, Russia
not a woman drunk!
A great fate has been given to you
and even if you moan
falling
then you raise yourself!
Fair!
There is a fair in Russia.
Paradise in Russia
and tears are on the edge.
But there will be a boy -
he will come again
and the righteous will say:
"Get up!"
У записи 1 лайков,
0 репостов,
163 просмотров.
0 репостов,
163 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Тёма Уланов
