Евгений Хортицкий
зимнее письмо наташе
здравствуй, моя наташа, девушка-полумиф.
в день, когда снег заносит александрийский столп,
снова пишу письмо я, так и не получив
ни одного ответа на предыдущих сто.
ставим зиме диагноз: снег и орви.
если тебе вдруг станет холодно невзначай,
значит, февраль на свете, где от былой любви -
что остаётся? - привкус, гадкий, как Lipton-чай.
значит, лечись настойкой и переменой мест.
это совсем не сложно, главное, не простыть.
как некто цезарь молвил, "алеа якта эст":
вот тебе зажигалка - на, поджигай мосты.
вижу тебя так ясно, будто бы наяву:
шумный перрон вокзала; всюду, конечно, снег.
вот ты стоишь, сжимая, скажем, билет в москву,
и обещаешь небу всё "позабыть навек".
страсть к задушевным фразам - это, поверь, беда.
не говори "навеки", слово назад возьми.
знаешь, моя наташа, вечность - она всегда.
это как на литейном пробки часам к восьми.
всё в этом мире, впрочем, сводится к одному:
выплыть со дна наверх и заново лечь на дно...
что же, моя наташа. вот и конец письму.
жаль, ты не существуешь. я бы сводил в кино.
****************************************
Тонкой вязью письмо
На листке судового журнала:
«… мачту снёс ураган
И влачит /в никуда/ океан...
Сколько лет к тебе шёл,
Островок мой, с уютным причалом –
Робинзоном твоим
Стать мечтал озорной капитан.
...хлещут волны о борт.
Жадно в пасть зазывает пучина –
Мой печален финал...
Но вспарят миражом паруса.
Океаном дойду,
Обниму тебя волнами чинно.
И останусь навек
Алым парусом в милых глазах...»
зимнее письмо наташе
здравствуй, моя наташа, девушка-полумиф.
в день, когда снег заносит александрийский столп,
снова пишу письмо я, так и не получив
ни одного ответа на предыдущих сто.
ставим зиме диагноз: снег и орви.
если тебе вдруг станет холодно невзначай,
значит, февраль на свете, где от былой любви -
что остаётся? - привкус, гадкий, как Lipton-чай.
значит, лечись настойкой и переменой мест.
это совсем не сложно, главное, не простыть.
как некто цезарь молвил, "алеа якта эст":
вот тебе зажигалка - на, поджигай мосты.
вижу тебя так ясно, будто бы наяву:
шумный перрон вокзала; всюду, конечно, снег.
вот ты стоишь, сжимая, скажем, билет в москву,
и обещаешь небу всё "позабыть навек".
страсть к задушевным фразам - это, поверь, беда.
не говори "навеки", слово назад возьми.
знаешь, моя наташа, вечность - она всегда.
это как на литейном пробки часам к восьми.
всё в этом мире, впрочем, сводится к одному:
выплыть со дна наверх и заново лечь на дно...
что же, моя наташа. вот и конец письму.
жаль, ты не существуешь. я бы сводил в кино.
зимнее письмо наташе
здравствуй, моя наташа, девушка-полумиф.
в день, когда снег заносит александрийский столп,
снова пишу письмо я, так и не получив
ни одного ответа на предыдущих сто.
ставим зиме диагноз: снег и орви.
если тебе вдруг станет холодно невзначай,
значит, февраль на свете, где от былой любви -
что остаётся? - привкус, гадкий, как Lipton-чай.
значит, лечись настойкой и переменой мест.
это совсем не сложно, главное, не простыть.
как некто цезарь молвил, "алеа якта эст":
вот тебе зажигалка - на, поджигай мосты.
вижу тебя так ясно, будто бы наяву:
шумный перрон вокзала; всюду, конечно, снег.
вот ты стоишь, сжимая, скажем, билет в москву,
и обещаешь небу всё "позабыть навек".
страсть к задушевным фразам - это, поверь, беда.
не говори "навеки", слово назад возьми.
знаешь, моя наташа, вечность - она всегда.
это как на литейном пробки часам к восьми.
всё в этом мире, впрочем, сводится к одному:
выплыть со дна наверх и заново лечь на дно...
что же, моя наташа. вот и конец письму.
жаль, ты не существуешь. я бы сводил в кино.
****************************************
Тонкой вязью письмо
На листке судового журнала:
«… мачту снёс ураган
И влачит /в никуда/ океан...
Сколько лет к тебе шёл,
Островок мой, с уютным причалом –
Робинзоном твоим
Стать мечтал озорной капитан.
...хлещут волны о борт.
Жадно в пасть зазывает пучина –
Мой печален финал...
Но вспарят миражом паруса.
Океаном дойду,
Обниму тебя волнами чинно.
И останусь навек
Алым парусом в милых глазах...»
зимнее письмо наташе
здравствуй, моя наташа, девушка-полумиф.
в день, когда снег заносит александрийский столп,
снова пишу письмо я, так и не получив
ни одного ответа на предыдущих сто.
ставим зиме диагноз: снег и орви.
если тебе вдруг станет холодно невзначай,
значит, февраль на свете, где от былой любви -
что остаётся? - привкус, гадкий, как Lipton-чай.
значит, лечись настойкой и переменой мест.
это совсем не сложно, главное, не простыть.
как некто цезарь молвил, "алеа якта эст":
вот тебе зажигалка - на, поджигай мосты.
вижу тебя так ясно, будто бы наяву:
шумный перрон вокзала; всюду, конечно, снег.
вот ты стоишь, сжимая, скажем, билет в москву,
и обещаешь небу всё "позабыть навек".
страсть к задушевным фразам - это, поверь, беда.
не говори "навеки", слово назад возьми.
знаешь, моя наташа, вечность - она всегда.
это как на литейном пробки часам к восьми.
всё в этом мире, впрочем, сводится к одному:
выплыть со дна наверх и заново лечь на дно...
что же, моя наташа. вот и конец письму.
жаль, ты не существуешь. я бы сводил в кино.
Evgeny Khortitsky
winter letter to Natasha
Hello, my Natasha, half-myth girl.
on the day that the snow raises the pillar of Alexandria,
I am writing a letter again, never having received
not a single answer to the previous hundred.
winter diagnosis: snow and orvi.
if you suddenly feel cold by chance
it means February in the world, where from former love -
what is left? - Taste as nasty as Lipton tea.
means, be treated with tincture and a change of place.
it’s not difficult at all, the main thing is not to catch a cold.
as someone Caesar said, “Alea Yakta Est”:
here's a lighter for you, set fire to bridges.
I see you so clearly, as if in reality:
noisy platform of the station; everywhere, of course, snow.
here you are, clutching, say, a ticket to Moscow,
and you promise the sky to "forget forever."
the passion for sincere phrases is, believe me, trouble.
don't say forever, take the word back.
You know, my Natasha, eternity - she is always.
it's like a cork foundry by eight o’clock.
everything in this world, however, comes down to one thing:
swim up from the bottom to the bottom again ...
Well, my Natasha. that’s the end of the letter.
sorry you don't exist. I would bring to the movies.
******************************************
Thin script
On the sheet of the ship's log:
"... the mast was demolished by a hurricane
And drags / into nowhere / ocean ...
How many years went to you
My island, with a cozy pier -
Your robinson
A naughty captain dreamed of becoming.
... waves whipping on board.
Eagerly into the mouth invites the abyss -
My sad ending is ...
But the sails flutter with a mirage.
I get to the ocean
Hug you waves decorously.
And stay forever
A scarlet sail in lovely eyes ... "
winter letter to Natasha
Hello, my Natasha, half-myth girl.
on the day that the snow raises the pillar of Alexandria,
I am writing a letter again, never having received
not a single answer to the previous hundred.
winter diagnosis: snow and orvi.
if you suddenly feel cold by chance
it means February in the world, where from former love -
what is left? - Taste as nasty as Lipton tea.
means, be treated with tincture and a change of place.
it’s not difficult at all, the main thing is not to catch a cold.
as someone Caesar said, “Alea Yakta Est”:
here's a lighter for you, set fire to bridges.
I see you so clearly, as if in reality:
noisy platform of the station; everywhere, of course, snow.
here you are, clutching, say, a ticket to Moscow,
and you promise the sky to "forget forever."
the passion for sincere phrases is, believe me, trouble.
don't say forever, take the word back.
You know, my Natasha, eternity - she is always.
it's like a cork foundry by eight o’clock.
everything in this world, however, comes down to one thing:
swim up from the bottom to the bottom again ...
Well, my Natasha. that’s the end of the letter.
sorry you don't exist. I would bring to the movies.
winter letter to Natasha
Hello, my Natasha, half-myth girl.
on the day that the snow raises the pillar of Alexandria,
I am writing a letter again, never having received
not a single answer to the previous hundred.
winter diagnosis: snow and orvi.
if you suddenly feel cold by chance
it means February in the world, where from former love -
what is left? - Taste as nasty as Lipton tea.
means, be treated with tincture and a change of place.
it’s not difficult at all, the main thing is not to catch a cold.
as someone Caesar said, “Alea Yakta Est”:
here's a lighter for you, set fire to bridges.
I see you so clearly, as if in reality:
noisy platform of the station; everywhere, of course, snow.
here you are, clutching, say, a ticket to Moscow,
and you promise the sky to "forget forever."
the passion for sincere phrases is, believe me, trouble.
don't say forever, take the word back.
You know, my Natasha, eternity - she is always.
it's like a cork foundry by eight o’clock.
everything in this world, however, comes down to one thing:
swim up from the bottom to the bottom again ...
Well, my Natasha. that’s the end of the letter.
sorry you don't exist. I would bring to the movies.
******************************************
Thin script
On the sheet of the ship's log:
"... the mast was demolished by a hurricane
And drags / into nowhere / ocean ...
How many years went to you
My island, with a cozy pier -
Your robinson
A naughty captain dreamed of becoming.
... waves whipping on board.
Eagerly into the mouth invites the abyss -
My sad ending is ...
But the sails flutter with a mirage.
I get to the ocean
Hug you waves decorously.
And stay forever
A scarlet sail in lovely eyes ... "
winter letter to Natasha
Hello, my Natasha, half-myth girl.
on the day that the snow raises the pillar of Alexandria,
I am writing a letter again, never having received
not a single answer to the previous hundred.
winter diagnosis: snow and orvi.
if you suddenly feel cold by chance
it means February in the world, where from former love -
what is left? - Taste as nasty as Lipton tea.
means, be treated with tincture and a change of place.
it’s not difficult at all, the main thing is not to catch a cold.
as someone Caesar said, “Alea Yakta Est”:
here's a lighter for you, set fire to bridges.
I see you so clearly, as if in reality:
noisy platform of the station; everywhere, of course, snow.
here you are, clutching, say, a ticket to Moscow,
and you promise the sky to "forget forever."
the passion for sincere phrases is, believe me, trouble.
don't say forever, take the word back.
You know, my Natasha, eternity - she is always.
it's like a cork foundry by eight o’clock.
everything in this world, however, comes down to one thing:
swim up from the bottom to the bottom again ...
Well, my Natasha. that’s the end of the letter.
sorry you don't exist. I would bring to the movies.
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александра Хоменко
