Из книги Вадима Эрлихмана, одного из переводчиков Стивена Кинга
(Кто над чем, а я до слез смеялась над Сникерсами...)
"...Интернет, из которого сегодня вольготно черпают любые сведения, тогда делал лишь первые шаги. Не было и страноведческих словарей типа вышедшей позже «Американы». О значении многих слов приходилось просто догадываться. Кинг, тексты которого полны сленговых выражений, упоминаний торговых марок и цитат из репертуара позабытых рок-групп, в этом смысле был особенно труден. До сих пор со стыдом вспоминаю, как в «Кладбище домашних животных » перепутал спортивные тапочки (sneakers) с одноименными шоколадками, которые как раз тогда наводнили московские ларьки. В итоге в трагической сцене гибели Гэджа Крида с него от удара грузовика не слетали тапочки, а вылетали из кармана батончики «Сникерс».
Но это были цветочки по сравнению с халтурными переводами, заполонившими книжный рынок (к чести «Кэдмена», здесь их было сравнительно немного). Порой роман делили между собой 10—12 человек и переводили кто во что горазд, иногда даже не сверяя после имена персонажей. Уровень знаний и добросовестности у них был очень разный, и вполне приличный текст буквально на полуслове сменялся полным бредом. Таким был «Талисман», которому мне путем титанических усилий удалось придать (хочется верить) удобочитаемый вид. С еще худшим по качеству «Оно» этого не получилось. Там в первых же строках по разлившейся реке поплыли не только «куски дорожного покрытия» (то есть асфальта!), но и «оранжевые козлы для пилки дров» — имелись в виду деревянные турникеты, которыми отгораживали опасные зоны. Отсюда и до самого конца перевод периодически тонул в волнах бессмыслицы, не говоря уже о неверной и никак не поясненной передаче массы имен и названий.
Еще чаще перевод представлял собой вполне аккуратный подстрочник, какой лет на пять позже мог бы сделать компьютерный переводчик Promt. Его авторы не только не знали материала, но и не озабочивались элементарной логикой повествования. Корявость их языка была невероятной. В одном из переводов «Кэрри» школьницы, увидев пятна крови на ногах героини, начинают скандировать: «Срок! Срок!» Оказывается, они вовсе не предлагают отправить ее за решетку — английское period означает, как легко догадаться, «месячные». Дальше переводчик уныло мямлит: «Она была нескладной приземистой девушкой с прыщами на шее, спине и ягодицах. Она стояла неподвижно, тупо позволяя воде стекать по своему телу. Кэрри выглядела как мишень для издевательств, типичный козел отпущения, посмешище всего класса, вечно обманываемая и унижаемая — на самом деле такой и была». Немудрено, что после таких текстов многие сочли Кинга бездарным ремесленником от литературы. Стоит отметить, что по ходу дела переводчик более-менее овладел текстом. Но в конце не удержался и передал надпись на развалинах города следующим образом: «Кэрри Уайт поджаривается за свои грехи» (по-английски честно сказано burning). Похоже, гомерическим зрелищем барбекю из героини добряк хотел скрасить тягостное ощущение от своей интерпретации романа.
Переводчик Александр Тишинин «затемнил» для читателей один из лучших кинговских романов — «Кладбище домашних животных» (в его варианте ставшее «Кошачьим кладбищем»). Вот с какой нудятины начинается текст: «Луис Крид, потерявший отца в три года и никогда не знавший своего деда, не ожидал найти «отца», став взрослым, хотя произошло именно так... он называл этого человека другом, как должен делать любой взрослый, когда сравнительно поздно в жизни встречает того, кто становится ему «отцом ». Персонажи романа говорят языком, немыслимым для нормальных людей. Вот как изъясняется Джуд Крэндалл, речь которого Кинг называет «образцом новоанглийского юмора»: «Я не хотел пугать вас, Рэчел... ни вас, ни вашу дочь. Не нужно бояться лесов. Тут есть хорошая тропа: она становится слегка болотистой весной и всегда немного грязна... Но, черт возьми, тут нет ни ядовитого плюща, ни одного ядовитого вяза из тех, что вызывают аллергию и растут на заднем дворе школы... а ты, Элли, должна держаться подальше от тех деревьев, если не хочешь недели три провести, принимая разнообразные ванны ». Под занавес переводчик каким-то непостижимым образом перепутал карточную масть «пики» (spades) с пауками (spiders), заставив Луиса Крида перед смертью мелодраматически воскликнуть: «Вот она, Королева Пауков!» Другие переводы — мой и Игоря Багрова («Кладбище домашних любимцев»)[3] — тоже не идеальны, но их хотя бы можно читать, не спотыкаясь на каждом абзаце.
В «Темной половине», переведенной для «Кэдмена» Виктором Сухоруковым, известное выражение bullshit (лучше всего передаваемое по-русски словом «фигня») везде переводится дословно. В результате текст был усеян фразами наподобие такой: «Между нами нет никакого бычьего дерьма ». Или: «Осталось еще одно бычье дерьмо »..."
#СтивенКинг #StephenKing
(Кто над чем, а я до слез смеялась над Сникерсами...)
"...Интернет, из которого сегодня вольготно черпают любые сведения, тогда делал лишь первые шаги. Не было и страноведческих словарей типа вышедшей позже «Американы». О значении многих слов приходилось просто догадываться. Кинг, тексты которого полны сленговых выражений, упоминаний торговых марок и цитат из репертуара позабытых рок-групп, в этом смысле был особенно труден. До сих пор со стыдом вспоминаю, как в «Кладбище домашних животных » перепутал спортивные тапочки (sneakers) с одноименными шоколадками, которые как раз тогда наводнили московские ларьки. В итоге в трагической сцене гибели Гэджа Крида с него от удара грузовика не слетали тапочки, а вылетали из кармана батончики «Сникерс».
Но это были цветочки по сравнению с халтурными переводами, заполонившими книжный рынок (к чести «Кэдмена», здесь их было сравнительно немного). Порой роман делили между собой 10—12 человек и переводили кто во что горазд, иногда даже не сверяя после имена персонажей. Уровень знаний и добросовестности у них был очень разный, и вполне приличный текст буквально на полуслове сменялся полным бредом. Таким был «Талисман», которому мне путем титанических усилий удалось придать (хочется верить) удобочитаемый вид. С еще худшим по качеству «Оно» этого не получилось. Там в первых же строках по разлившейся реке поплыли не только «куски дорожного покрытия» (то есть асфальта!), но и «оранжевые козлы для пилки дров» — имелись в виду деревянные турникеты, которыми отгораживали опасные зоны. Отсюда и до самого конца перевод периодически тонул в волнах бессмыслицы, не говоря уже о неверной и никак не поясненной передаче массы имен и названий.
Еще чаще перевод представлял собой вполне аккуратный подстрочник, какой лет на пять позже мог бы сделать компьютерный переводчик Promt. Его авторы не только не знали материала, но и не озабочивались элементарной логикой повествования. Корявость их языка была невероятной. В одном из переводов «Кэрри» школьницы, увидев пятна крови на ногах героини, начинают скандировать: «Срок! Срок!» Оказывается, они вовсе не предлагают отправить ее за решетку — английское period означает, как легко догадаться, «месячные». Дальше переводчик уныло мямлит: «Она была нескладной приземистой девушкой с прыщами на шее, спине и ягодицах. Она стояла неподвижно, тупо позволяя воде стекать по своему телу. Кэрри выглядела как мишень для издевательств, типичный козел отпущения, посмешище всего класса, вечно обманываемая и унижаемая — на самом деле такой и была». Немудрено, что после таких текстов многие сочли Кинга бездарным ремесленником от литературы. Стоит отметить, что по ходу дела переводчик более-менее овладел текстом. Но в конце не удержался и передал надпись на развалинах города следующим образом: «Кэрри Уайт поджаривается за свои грехи» (по-английски честно сказано burning). Похоже, гомерическим зрелищем барбекю из героини добряк хотел скрасить тягостное ощущение от своей интерпретации романа.
Переводчик Александр Тишинин «затемнил» для читателей один из лучших кинговских романов — «Кладбище домашних животных» (в его варианте ставшее «Кошачьим кладбищем»). Вот с какой нудятины начинается текст: «Луис Крид, потерявший отца в три года и никогда не знавший своего деда, не ожидал найти «отца», став взрослым, хотя произошло именно так... он называл этого человека другом, как должен делать любой взрослый, когда сравнительно поздно в жизни встречает того, кто становится ему «отцом ». Персонажи романа говорят языком, немыслимым для нормальных людей. Вот как изъясняется Джуд Крэндалл, речь которого Кинг называет «образцом новоанглийского юмора»: «Я не хотел пугать вас, Рэчел... ни вас, ни вашу дочь. Не нужно бояться лесов. Тут есть хорошая тропа: она становится слегка болотистой весной и всегда немного грязна... Но, черт возьми, тут нет ни ядовитого плюща, ни одного ядовитого вяза из тех, что вызывают аллергию и растут на заднем дворе школы... а ты, Элли, должна держаться подальше от тех деревьев, если не хочешь недели три провести, принимая разнообразные ванны ». Под занавес переводчик каким-то непостижимым образом перепутал карточную масть «пики» (spades) с пауками (spiders), заставив Луиса Крида перед смертью мелодраматически воскликнуть: «Вот она, Королева Пауков!» Другие переводы — мой и Игоря Багрова («Кладбище домашних любимцев»)[3] — тоже не идеальны, но их хотя бы можно читать, не спотыкаясь на каждом абзаце.
В «Темной половине», переведенной для «Кэдмена» Виктором Сухоруковым, известное выражение bullshit (лучше всего передаваемое по-русски словом «фигня») везде переводится дословно. В результате текст был усеян фразами наподобие такой: «Между нами нет никакого бычьего дерьма ». Или: «Осталось еще одно бычье дерьмо »..."
#СтивенКинг #StephenKing
From the book of Vadim Erlichman, one of the translators of Stephen King
(Who over what, and I laughed to Snickers to tears ...)
"... The Internet, from which any information is freely grabbed today, then took only the first steps. There were no country-specific dictionaries such as the later Americana. One simply had to guess the meaning of many words. King, whose texts are full of slang expressions, references to trade stamps and quotes from the repertoire of forgotten rock bands, in this sense was especially difficult.To still with shame I remember how in the “Cemetery of pets” mixed up sports slippers (sneakers) with the same name chocolates that just flooded Moscow As a result, in the tragic scene of the death of Gage Creed, slippers did not fly off him from the impact of the truck, but Snickers bars flew out of his pocket.
But these were flowers in comparison with hackneyed translations that flooded the book market (to the honor of Cadman, there were relatively few of them). Sometimes the romance was shared between 10-12 people and who was translated into what much, sometimes without even verifying the names of the characters. The level of knowledge and conscientiousness of them was very different, and quite decent text literally half a word was replaced by complete nonsense. That was the Talisman, which I managed to give (I want to believe) a readable look through titanic efforts. With even worse quality “It” this did not work. There, in the very first lines, not only “pieces of road pavement” (that is, asphalt!), But also “orange goats for sawing firewood” sailed along the spilled river - meaning wooden turnstiles that enclosed danger zones. From here to the very end, the translation periodically drowned in waves of nonsense, not to mention the incorrect and inexplicable transfer of a mass of names and titles.
More often, the translation was a neat interlinear, which Promt could have done five years later. Its authors not only did not know the material, but did not bother with the elementary logic of the narrative. The clumsiness of their language was incredible. In one of Carrie’s translations, schoolgirls, seeing blood stains on the heroine’s legs, begin to chant: “Deadline! Term! " It turns out that they do not offer to send her to jail at all - the English period means, as you might guess, "monthly". Then the translator mumbled sadly: “She was a clumsy squat girl with acne on her neck, back and buttocks. She stood motionless, stupidly letting water flow down her body. "Carrie looked like a target for bullying, a typical scapegoat, a laughing stock of the whole class, always deceived and humiliated - in fact, it was." It is not surprising that after such texts, many considered King a mediocre artisan from literature. It is worth noting that in the process, the translator more or less mastered the text. But in the end he could not resist and conveyed the inscription on the ruins of the city as follows: “Carrie White is frying for her sins” (honestly speaking burning in English). It seems that the good-natured barbecue from the heroine seemed to want to brighten up the painful sensation of his interpretation of the novel.
Translator Alexander Tishinin “dimming” for readers one of the best King’s novels - “Pet Cemetery” (in its version it became “Cat's Cemetery”). Here's the tedium with which the text begins: “Louis Creed, who had lost his father at three years old and never knew his grandfather, did not expect to find a“ father ”, becoming an adult, although it happened just like that ... he called this person a friend, as anyone should do an adult, when, relatively late in life, he meets the one who becomes his “father”. The characters in the novel speak a language unthinkable for normal people. Here's how Jude Crandall puts it, which King calls his speech “a model of New English humor”: “I did not want to scare you, Rachel ... neither you, nor your daughter. No need to be afraid of forests. There is a good path: it becomes slightly marshy in the spring and is always a bit dirty ... But, damn it, there is not poison ivy, not one of the poisonous elms that cause allergies and grow in the backyard of the school ... and you, Ellie, she should stay away from those trees if you don't want to spend about three weeks taking a variety of baths. ” Toward the close, the translator in some incomprehensible way confused the card suit “spades” with spiders, making Louis Creed exclaim melodramatically before his death: “Here she is, Queen of Spiders!” Other translations - mine and Igor Bagrova (“Cemetery of Pets”) [3] - are also not ideal, but they can at least be read without stumbling in every paragraph.
In The Dark Half, translated for Cadman by Viktor Sukhorukov, the famous expression bullshit (best conveyed in Russian by the word "garbage") is everywhere translated literally. As a result, the text was littered with phrases like this: "There is no bull shit between us." Or: "There is one more bull shit left ..."
#StephenKing #StephenKing
(Who over what, and I laughed to Snickers to tears ...)
"... The Internet, from which any information is freely grabbed today, then took only the first steps. There were no country-specific dictionaries such as the later Americana. One simply had to guess the meaning of many words. King, whose texts are full of slang expressions, references to trade stamps and quotes from the repertoire of forgotten rock bands, in this sense was especially difficult.To still with shame I remember how in the “Cemetery of pets” mixed up sports slippers (sneakers) with the same name chocolates that just flooded Moscow As a result, in the tragic scene of the death of Gage Creed, slippers did not fly off him from the impact of the truck, but Snickers bars flew out of his pocket.
But these were flowers in comparison with hackneyed translations that flooded the book market (to the honor of Cadman, there were relatively few of them). Sometimes the romance was shared between 10-12 people and who was translated into what much, sometimes without even verifying the names of the characters. The level of knowledge and conscientiousness of them was very different, and quite decent text literally half a word was replaced by complete nonsense. That was the Talisman, which I managed to give (I want to believe) a readable look through titanic efforts. With even worse quality “It” this did not work. There, in the very first lines, not only “pieces of road pavement” (that is, asphalt!), But also “orange goats for sawing firewood” sailed along the spilled river - meaning wooden turnstiles that enclosed danger zones. From here to the very end, the translation periodically drowned in waves of nonsense, not to mention the incorrect and inexplicable transfer of a mass of names and titles.
More often, the translation was a neat interlinear, which Promt could have done five years later. Its authors not only did not know the material, but did not bother with the elementary logic of the narrative. The clumsiness of their language was incredible. In one of Carrie’s translations, schoolgirls, seeing blood stains on the heroine’s legs, begin to chant: “Deadline! Term! " It turns out that they do not offer to send her to jail at all - the English period means, as you might guess, "monthly". Then the translator mumbled sadly: “She was a clumsy squat girl with acne on her neck, back and buttocks. She stood motionless, stupidly letting water flow down her body. "Carrie looked like a target for bullying, a typical scapegoat, a laughing stock of the whole class, always deceived and humiliated - in fact, it was." It is not surprising that after such texts, many considered King a mediocre artisan from literature. It is worth noting that in the process, the translator more or less mastered the text. But in the end he could not resist and conveyed the inscription on the ruins of the city as follows: “Carrie White is frying for her sins” (honestly speaking burning in English). It seems that the good-natured barbecue from the heroine seemed to want to brighten up the painful sensation of his interpretation of the novel.
Translator Alexander Tishinin “dimming” for readers one of the best King’s novels - “Pet Cemetery” (in its version it became “Cat's Cemetery”). Here's the tedium with which the text begins: “Louis Creed, who had lost his father at three years old and never knew his grandfather, did not expect to find a“ father ”, becoming an adult, although it happened just like that ... he called this person a friend, as anyone should do an adult, when, relatively late in life, he meets the one who becomes his “father”. The characters in the novel speak a language unthinkable for normal people. Here's how Jude Crandall puts it, which King calls his speech “a model of New English humor”: “I did not want to scare you, Rachel ... neither you, nor your daughter. No need to be afraid of forests. There is a good path: it becomes slightly marshy in the spring and is always a bit dirty ... But, damn it, there is not poison ivy, not one of the poisonous elms that cause allergies and grow in the backyard of the school ... and you, Ellie, she should stay away from those trees if you don't want to spend about three weeks taking a variety of baths. ” Toward the close, the translator in some incomprehensible way confused the card suit “spades” with spiders, making Louis Creed exclaim melodramatically before his death: “Here she is, Queen of Spiders!” Other translations - mine and Igor Bagrova (“Cemetery of Pets”) [3] - are also not ideal, but they can at least be read without stumbling in every paragraph.
In The Dark Half, translated for Cadman by Viktor Sukhorukov, the famous expression bullshit (best conveyed in Russian by the word "garbage") is everywhere translated literally. As a result, the text was littered with phrases like this: "There is no bull shit between us." Or: "There is one more bull shit left ..."
#StephenKing #StephenKing
У записи 16 лайков,
0 репостов,
453 просмотров.
0 репостов,
453 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Александра Хоменко
