"Этот полушуточный, полусерьезный эксперимент был проведен лет 40 тому назад, к нему были привлечены профессиональные переводчики, преподаватели и студенты ряда высших учебных заведений.
Каждый из приглашенных, превосходно зная два смежных языка, должен был принять от своего коллеги текст и, переложив его на родной язык, передать следующему.
За исходный текст был взят отрывок из произведения Н.В. Гоголя "Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем".
Фраза как фраза, которой великий русский писатель охарактеризовал персонаж повести Агафью Федосеевну: «Она сплетничала и ела вареные бураки по утрам и отлично хорошо ругалась - и при всех этих разнообразных занятиях лицо ее ни на минуту не изменяло своего выражения, что обыкновенно могут показывать одни только женщины».
Переводчики, получив текст, приступили к работе. Если в английском варианте мало что изменилось, то уже в немецком сдержанное слово <сплетничала> превратилось в выразительное <трепалась> а лицо - оно оставалось <совсем без выражения, так, как это умеет каждая женщина>.
Следующим звеном в этой цепочке оказался японский язык. Присущая ему изысканность побудила специалиста заменить эмоциональное <трепалась> более нейтральным <болтала>, а энергичное <ругалась> мягким <злословила>.
В арабском языке гоголевский персонаж уже не просто <болтал>, но <болтал языком>, и не просто <злословил>, а стал, конечно, <извергать страшные проклятия>.
Принявший эстафету француз заключил первый этап лингвистического опыта так: <Она имела привычку чесать языком, когда ела свекольный бульон; из ее рта вылетал поток отборных словечек, и все это без малейшего выражения на лице. Так поступают все женщины>.
Хотя вариант этого фрагмента уже значительно разнился от оригинала, злоключения перевода по-настоящему только начинались.
Пройдя через индонезийский язык, в котором личные местоимения <он> и <она> обозначаются одним и тем же словом, затем через голландский и турецкий, фраза трансформировалась так: <В то время, как женщина, поедая жидкое свекольное варево, отпускала ругательства, мужчина занимался болтовней. Они делали это, не высказывая своих чувств, как принято у женщин>.
На испанском ничего не изменилось, разве что вместо слова <отпускала> употребили <выбрасывала>. С испанского на язык йоруба переводил житель Судана: он отнесся к делу творчески переиначив конкретное <варево из свеклы> на общее <варево из плодов земли>, а общее <занимался болтовней> на конкретное <хвастал своими мнимыми подвигами>.
Следующий переводчик, владеющий языком йоруба, вернул текст к английскому языку, привнеся свои лексические поправки. К <плодам земли> он сделал уточнение - <фрукты>, <выбрасывала ругательства> скорректировал как <выбрасывала нехорошие штуки>, выражение <хвастал своими мнимыми подвигами> передал английской идиомой <бил в литавры>.
Новое прочтение гоголевского отрывка было в дальнейшем переведено на язык африканского племени бамбара, с него опять на французский, где <штуки> преобразились в <вещи>, и после этого на итальянский: <Она пила компот и выбрасывала из дома ненужные вещи, а он бил в тамтам, выражая почти женский восторг>.
Развитие нового направления мыслей происходило абсолютно логично. На чешском языке <ненужные вещи> были переведены проще - <старье>, под влиянием тамтамов <дом> уменьшился до <хижины>, а <женский восторг> заменило краткое и исчерпывающее <восторженно>. Норвежец решительно исправил чешский вариант: не <восторженно>, а <радостно>. Швед внес стилистическую стройность деепричастным оборотом: <Выпив компот, она...> и т.д.
И вот наступила заключительная фаза эксперимента - возвращение отрывка к языку оригинала. Теперь, после добросовестных усилий двух десятков переводчиков, пройдя через традиции, законы, характер и особенности различных языков, гоголевская фраза трансформировалась в нелепые до смешного строки: «Выпив компот, она выбросила из хижины старье, а он радостно забил в тамтам».
Вартанян Э.А., <Путешествие в слово>. М., <Сов. Россия>, 1976.
Каждый из приглашенных, превосходно зная два смежных языка, должен был принять от своего коллеги текст и, переложив его на родной язык, передать следующему.
За исходный текст был взят отрывок из произведения Н.В. Гоголя "Повесть о том, как поссорились Иван Иванович с Иваном Никифоровичем".
Фраза как фраза, которой великий русский писатель охарактеризовал персонаж повести Агафью Федосеевну: «Она сплетничала и ела вареные бураки по утрам и отлично хорошо ругалась - и при всех этих разнообразных занятиях лицо ее ни на минуту не изменяло своего выражения, что обыкновенно могут показывать одни только женщины».
Переводчики, получив текст, приступили к работе. Если в английском варианте мало что изменилось, то уже в немецком сдержанное слово <сплетничала> превратилось в выразительное <трепалась> а лицо - оно оставалось <совсем без выражения, так, как это умеет каждая женщина>.
Следующим звеном в этой цепочке оказался японский язык. Присущая ему изысканность побудила специалиста заменить эмоциональное <трепалась> более нейтральным <болтала>, а энергичное <ругалась> мягким <злословила>.
В арабском языке гоголевский персонаж уже не просто <болтал>, но <болтал языком>, и не просто <злословил>, а стал, конечно, <извергать страшные проклятия>.
Принявший эстафету француз заключил первый этап лингвистического опыта так: <Она имела привычку чесать языком, когда ела свекольный бульон; из ее рта вылетал поток отборных словечек, и все это без малейшего выражения на лице. Так поступают все женщины>.
Хотя вариант этого фрагмента уже значительно разнился от оригинала, злоключения перевода по-настоящему только начинались.
Пройдя через индонезийский язык, в котором личные местоимения <он> и <она> обозначаются одним и тем же словом, затем через голландский и турецкий, фраза трансформировалась так: <В то время, как женщина, поедая жидкое свекольное варево, отпускала ругательства, мужчина занимался болтовней. Они делали это, не высказывая своих чувств, как принято у женщин>.
На испанском ничего не изменилось, разве что вместо слова <отпускала> употребили <выбрасывала>. С испанского на язык йоруба переводил житель Судана: он отнесся к делу творчески переиначив конкретное <варево из свеклы> на общее <варево из плодов земли>, а общее <занимался болтовней> на конкретное <хвастал своими мнимыми подвигами>.
Следующий переводчик, владеющий языком йоруба, вернул текст к английскому языку, привнеся свои лексические поправки. К <плодам земли> он сделал уточнение - <фрукты>, <выбрасывала ругательства> скорректировал как <выбрасывала нехорошие штуки>, выражение <хвастал своими мнимыми подвигами> передал английской идиомой <бил в литавры>.
Новое прочтение гоголевского отрывка было в дальнейшем переведено на язык африканского племени бамбара, с него опять на французский, где <штуки> преобразились в <вещи>, и после этого на итальянский: <Она пила компот и выбрасывала из дома ненужные вещи, а он бил в тамтам, выражая почти женский восторг>.
Развитие нового направления мыслей происходило абсолютно логично. На чешском языке <ненужные вещи> были переведены проще - <старье>, под влиянием тамтамов <дом> уменьшился до <хижины>, а <женский восторг> заменило краткое и исчерпывающее <восторженно>. Норвежец решительно исправил чешский вариант: не <восторженно>, а <радостно>. Швед внес стилистическую стройность деепричастным оборотом: <Выпив компот, она...> и т.д.
И вот наступила заключительная фаза эксперимента - возвращение отрывка к языку оригинала. Теперь, после добросовестных усилий двух десятков переводчиков, пройдя через традиции, законы, характер и особенности различных языков, гоголевская фраза трансформировалась в нелепые до смешного строки: «Выпив компот, она выбросила из хижины старье, а он радостно забил в тамтам».
Вартанян Э.А., <Путешествие в слово>. М., <Сов. Россия>, 1976.
“This half-joking, half-serious experiment was carried out about 40 years ago; professional translators, teachers and students of a number of higher educational institutions were involved in it.
Each of the guests, knowing perfectly two adjacent languages, had to accept a text from his colleague and, shifting it to his native language, transmit it to the next.
An extract from the work of N.V. was taken as the source text. Gogol's "The Story of How Ivan Ivanovich Quarreled with Ivan Nikiforovich."
The phrase is the phrase that the great Russian writer described the character of the story Agafya Fedoseyevna: “She gossiped and ate boiled beetroot in the morning and cursed very well - and with all these various activities, her face did not change her expression for a minute, which usually can be shown only women".
Having received the text, the translators set to work. If little has changed in the English version, already in German the reserved word "gossiped" turned into an expressive <played> and the face - it remained <completely without expression, as every woman knows how to>.
The next link in this chain was Japanese. The sophistication inherent in him prompted the specialist to replace the emotional "shabby" with a more neutral one "chatted", and the energetic one "cursed" with a soft "slander".
In Arabic, the Gogolian character was no longer just “chatting”, but “chatting with his tongue”, and not just “talking”, but, of course, he began to “cast out terrible curses”.
The Frenchman who took the baton concluded the first stage of linguistic experience as follows: <She used to scratch her tongue when she ate beetroot broth; a stream of selected words flew out of her mouth, and all this without the slightest expression on her face. All women do that.>
Although the version of this fragment already differed significantly from the original, the misadventures of the translation were really just beginning.
After going through the Indonesian language, in which the personal pronouns <he> and <she> are denoted by the same word, then through Dutch and Turkish, the phrase was transformed as follows: <While the woman, eating a liquid beetroot brew, let go of curses, the man engaged in chatter. They did this without expressing their feelings, as is customary for women>.
In Spanish, nothing has changed, except that instead of the word "let go" used "thrown out". A resident of Sudan translated from Yoruba into Spanish: he reacted to the case by creatively shifting a specific "beetroot brew" to a common "brew from the fruits of the earth", and general <engaged in chatter> to a specific <boasted of his imaginary exploits>.
The next translator, who speaks Yoruba, returned the text to English, introducing his lexical amendments. To the "fruits of the earth" he made a clarification - <fruits>, <threw out curses> adjusted how <threw out bad things>, the expression <boasted of his imaginary exploits> conveyed the English idiom <beat in the timpani>.
A new reading of the Gogolian passage was later translated into the language of the African Bambara tribe, from it again to French, where the “things” were transformed into “things”, and after that into Italian: <She drank compote and threw out unnecessary things from the house, and he beat in tomtoms, expressing an almost feminine delight>.
The development of a new line of thought was absolutely logical. In Czech, “unnecessary things” were translated easier - “junk”, under the influence of tomtoms, “house” was reduced to “hut”, and “female delight” was replaced by a short and comprehensive “enthusiasm”. The Norwegian decisively corrected the Czech version: not "enthusiastically", but "joyfully". The Swede introduced stylistic harmony with the adverbial part: <Drinking compote, she ...> etc.
And then came the final phase of the experiment - the return of the passage to the original language. Now, after the conscientious efforts of two dozen translators, having passed through the traditions, laws, character and characteristics of various languages, Gogol’s phrase was transformed into ridiculous to a ridiculous line: “After drinking compote, she threw junk out of the hut, and he joyfully scored in the tombs”.
Vartanyan E.A., <Journey to the Word>. M., <Sov. Russia>, 1976.
Each of the guests, knowing perfectly two adjacent languages, had to accept a text from his colleague and, shifting it to his native language, transmit it to the next.
An extract from the work of N.V. was taken as the source text. Gogol's "The Story of How Ivan Ivanovich Quarreled with Ivan Nikiforovich."
The phrase is the phrase that the great Russian writer described the character of the story Agafya Fedoseyevna: “She gossiped and ate boiled beetroot in the morning and cursed very well - and with all these various activities, her face did not change her expression for a minute, which usually can be shown only women".
Having received the text, the translators set to work. If little has changed in the English version, already in German the reserved word "gossiped" turned into an expressive <played> and the face - it remained <completely without expression, as every woman knows how to>.
The next link in this chain was Japanese. The sophistication inherent in him prompted the specialist to replace the emotional "shabby" with a more neutral one "chatted", and the energetic one "cursed" with a soft "slander".
In Arabic, the Gogolian character was no longer just “chatting”, but “chatting with his tongue”, and not just “talking”, but, of course, he began to “cast out terrible curses”.
The Frenchman who took the baton concluded the first stage of linguistic experience as follows: <She used to scratch her tongue when she ate beetroot broth; a stream of selected words flew out of her mouth, and all this without the slightest expression on her face. All women do that.>
Although the version of this fragment already differed significantly from the original, the misadventures of the translation were really just beginning.
After going through the Indonesian language, in which the personal pronouns <he> and <she> are denoted by the same word, then through Dutch and Turkish, the phrase was transformed as follows: <While the woman, eating a liquid beetroot brew, let go of curses, the man engaged in chatter. They did this without expressing their feelings, as is customary for women>.
In Spanish, nothing has changed, except that instead of the word "let go" used "thrown out". A resident of Sudan translated from Yoruba into Spanish: he reacted to the case by creatively shifting a specific "beetroot brew" to a common "brew from the fruits of the earth", and general <engaged in chatter> to a specific <boasted of his imaginary exploits>.
The next translator, who speaks Yoruba, returned the text to English, introducing his lexical amendments. To the "fruits of the earth" he made a clarification - <fruits>, <threw out curses> adjusted how <threw out bad things>, the expression <boasted of his imaginary exploits> conveyed the English idiom <beat in the timpani>.
A new reading of the Gogolian passage was later translated into the language of the African Bambara tribe, from it again to French, where the “things” were transformed into “things”, and after that into Italian: <She drank compote and threw out unnecessary things from the house, and he beat in tomtoms, expressing an almost feminine delight>.
The development of a new line of thought was absolutely logical. In Czech, “unnecessary things” were translated easier - “junk”, under the influence of tomtoms, “house” was reduced to “hut”, and “female delight” was replaced by a short and comprehensive “enthusiasm”. The Norwegian decisively corrected the Czech version: not "enthusiastically", but "joyfully". The Swede introduced stylistic harmony with the adverbial part: <Drinking compote, she ...> etc.
And then came the final phase of the experiment - the return of the passage to the original language. Now, after the conscientious efforts of two dozen translators, having passed through the traditions, laws, character and characteristics of various languages, Gogol’s phrase was transformed into ridiculous to a ridiculous line: “After drinking compote, she threw junk out of the hut, and he joyfully scored in the tombs”.
Vartanyan E.A., <Journey to the Word>. M., <Sov. Russia>, 1976.
У записи 7 лайков,
3 репостов,
428 просмотров.
3 репостов,
428 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Константин Челлини
