Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,
дорогой, уважаемый, милая, но не важно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить уже, не ваш, но
и ничей верный друг вас приветствует с одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях.
Я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь
от тебя, чем от них обоих.
Далеко, поздно ночью, в долине, на самом дне,
в городке, занесенном снегом по ручку двери,
извиваясь ночью на простыне,
как не сказано ниже, по крайней мере,
я взбиваю подушку мычащим "ты",
за горами, которым конца и края,
в темноте всем телом твои черты
как безумное зеркало повторяя.
(с) Иосиф Бродский
дорогой, уважаемый, милая, но не важно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить уже, не ваш, но
и ничей верный друг вас приветствует с одного
из пяти континентов, держащегося на ковбоях.
Я любил тебя больше, чем ангелов и самого,
и поэтому дальше теперь
от тебя, чем от них обоих.
Далеко, поздно ночью, в долине, на самом дне,
в городке, занесенном снегом по ручку двери,
извиваясь ночью на простыне,
как не сказано ниже, по крайней мере,
я взбиваю подушку мычащим "ты",
за горами, которым конца и края,
в темноте всем телом твои черты
как безумное зеркало повторяя.
(с) Иосиф Бродский
Out of nowhere with love, March 11,
dear, dear, dear, but not important
even who for facial features saying
frankly, not to remember already, not yours, but
and nobody's true friend greets you with one
of the five continents holding on to cowboys.
I loved you more than angels and myself
and therefore further now
from you than from both of them.
Far, late at night, in the valley, at the very bottom,
in a town covered with snow on the door handle,
wriggling at night on the sheet
as stated below, at least
I whip the pillow with the mooing you
beyond the mountains, which end and end,
in the dark with your whole body your features
like a crazy mirror repeating.
(c) Joseph Brodsky
dear, dear, dear, but not important
even who for facial features saying
frankly, not to remember already, not yours, but
and nobody's true friend greets you with one
of the five continents holding on to cowboys.
I loved you more than angels and myself
and therefore further now
from you than from both of them.
Far, late at night, in the valley, at the very bottom,
in a town covered with snow on the door handle,
wriggling at night on the sheet
as stated below, at least
I whip the pillow with the mooing you
beyond the mountains, which end and end,
in the dark with your whole body your features
like a crazy mirror repeating.
(c) Joseph Brodsky
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Алиса Кузнецова
