#СДнемПобеды В этом году для меня 9 мая - Запись на стене пользователя Юлия Шувалова в Вконтакте. Комментарии и лайки к записи.

Юлия Шувалова

#СДнемПобеды

В этом году для меня 9 мая - особенный день, так как мне предложили выступить в районном концерте, а каждое выступление мы посвящаем своему ветерану. Для меня это бабушка Лидия, хотя все семеро детей моих прабабушки и прадедушки так или иначе были на войне. Кто-то сражался на фронте, кто-то работал в тылу; самая старшая сестра с детьми и мужем пережила войну в Ярославле, кстати, муж - известный писатель, владел немецким языком, сочинял "приветственные" листовки для немецких солдат и даже вещал для них на немецком, сдобренным крепким русским словом. Средняя сестра хранила ключи от подпольной типографии в Москве. Историю военного периода от бабушки я слушала с детства, и 10 лет назад перевела ее на английский язык для проекта Би-Би-Си, в котором была занята.

Я не уверена, что смогу рассказать ее историю во время концерта. Пишу пост заранее, потому что 9 мая будет не до телефона. Что-то я, конечно, скажу, но все рассказывать мне тяжело, потому что бабушки не стало в апреле 2014 года, и каждое 9 мая теперь - это второй день памяти. В последние 2-3 года, в связи с известными событиями в мире и на постсоветском пространстве, я гораздо глубже стала ощущать то, что мы - потомки ветеранов, переживших войну - здесь не случайно. Сегодня есть люди, которые говорят о 1941-1945 гг. так, будто их семьям выдали какой-то иммунитет на время войны. У них словно была гарантия выживания в случае сдачи и Москвы, и Ленинграда, и Сталинграда, и вообще, всей страны. Слышать это дико, но такие речи звучат. И я думаю, что нам надо переосмыслить слово "звезда". Это не небесное тело и не поп-идол. Это - человеческая жизнь, а, как сказал поэт, если звезды зажигают, значит, это кому-нибудь нужно. Сколько зашло звезд в Великой Отечественной войне, чтобы и наши родители, и мы жили сегодня. И мы продолжаем хранить наши звезды, ибо прошлое, настоящее и будущее связаны неразрывно. Старик Оруэлл подтвердит.

Ниже - текст, который я выкладывала в другой соцсети в 2014 году, там история моей бабушки и многие другие воспоминания.

"В этом году для нашей семьи этот день - в прямом смысле "со слезами на глазах": 27 апреля не стало нашей дорогой бабушки Лидии. Ей было 89, здоровье ухудшалось, но в последние недели хотелось, чтобы на 9 мая она еще была с нами. Увы, нет, и от этого мне, как ни странно, тяжелее всего...

Бабушка родилась в 1924 году. Она из того поколения, кто с выпускного бала 1941 года ушел на фронт. Многие не вернулись. Дома хранится ее школьная фотография, она всегда показывала одного улыбающегося мальчишку, который был отличником и превосходно играл женщин в школьных постановках. Он погиб в первом же бою.

Бабушка собиралась уйти на фронт санитаркой. Двое из четырех братьев уже ушли воевать. Самый старший, Дмитрий, превосходно играл в пьесах Островского в любительском театре, который всегда действовал на летней веранде дома моего прадеда и его брата. Его мы потеряли в 1943 году. Третий, Леонид, прошел войну, из-за ранений прожил меньше всех, умер в 1980-х, но успел подарить мне куклу Тамару. Средняя сестра Наталья ушла в подполье и хранила "ключи" от тайной типографии, по сути, поддерживала ее в рабочем состоянии. Старшие, Вера и Петр, поддерживали подвиг тыла. А младшему брату Виталию было 13 лет в октябре 1941, когда из Боровска их эвакуировали.

Бабушку на фронт не взяли: ее мама, моя прабабушка, была парализована и не могла ходить. Помимо отца, который воевал в Первой мировой войне, она оказалась единственной "взрослой", кто мог помочь в эвакуации. В день отъезда Виталий сидел на русской печке, обхватив подушку руками и твердя: "Не хочу уезжать". И все-таки погрузились и уехали... с последним автобусом. Вскоре вошли фашисты, и началась знаменитая история, когда они заперли жителей города в церкви и собирались сжечь по прибытии командования 10 января. 5 января город освободили. В домах они мародерствовали, в доме прадеда повесили кур на красных галстуках. Освобождали Боровск латыши, которых бабушка встретила летом 1942 года в поезде и от них узнала радостную весть.

Перед этим была эвакуация в Кировскую область, где бабушка с отцом работала на строительстве железной дороги Киров-Котлас. Из-за неподвижной матери в колхоз не попали, а остались в деревне, где жили старообрядцы. Больше ничего об их происхождении бабушка не знала, но нравы там были видные. Бабушка, брат и отец жили в школе, мать лежала в военном госпитале. Воды им поначалу не давали жители, поэтому приходилось растапливать снег. Когда из деревни стали забирать на фронт, солдатские матери провожали сыновей наставлениями стрелять в спину "комиссарам". Но затем начали возвращаться сыновья с увечьями, приходили письма со страшными рассказами. В конце концов, одна женщина пришла к прадеду, кинулась в ноги, умоляла простить и настаивала, чтобы воду он отныне брал из ее колодца.

На строительстве железной дороги бабушка, которой было всего 17, работала "нелегально". Во время "высоких" визитов несовершеннолетних прятали. В конце концов, бабушка возглавила отдел, который занимался распределением одеял и прочего домового инвентаря. 13-летний Виталий устроился к двум еврейским женщинам в хлебный ларек и иногда получал "плату" хлебом.

Я выросла на этих рассказах, на кадрах хроники и военных фотографиях, но, конечно, это была лишь одна сторона истории. В 2005 году я приняла участие в проекте Би-Би-Си People's War, целью которого было собрать воспоминания ветеранов фронта и тыловиков о войне. Поскольку я жила в Манчестере, то и ездили мы по северо-западу Англии. Встречались с тыловиками, с "детьми войны", из Ливерпуля приезжали статные чернокожие ветераны войны в Бирме. У них всех были замечательные старые имена - Дорис, Стан, Мэйбел, сегодня английских детей так почти не называют. Со мной очень подружился ветеран Деннис Мар, ирландец, который пережил Монтекассино. Были, конечно, и трогательные, и душераздирающие рассказы, но я почему-то всегда обращала внимание на детские воспоминания, где главной была тема отсутствия конфет и бананов.

Я слушала этих 85-летних обычных северо-английских пенсионеров, которые нет-нет да летают на отдых куда-нибудь в Испанию, и думала о своей бабушке с ее "болячками", о картофельных очистках, которые ели в войну, о жертвах концлагерей по всей Европе, и о том, как повезло Британии с ее географией.

Потом была выставка советской фотографии, совместно организованная в 2006 году Imperial War Museum North и лондонским архивом РИА "Новости". Я делала интервью с британским куратором, потом общалась с посетителями, среди которых оказался ветеран войны, узник лагеря в Хемнице. Были и подростки. Все, как один, говорили, что в школах практически не рассказывают о Второй мировой войне, тем более об участии СССР. А фотографии были вывешены по обе стороны небольшого коридора, черно-белые по левой стороне, и цветные - по правой. И вот представьте себе это впечатление, когда вы рассматриваете фотографии по левой стороне: император, гражданская война, электрификация, "будни великих строек", Великая Отечественная, публичные казни советских людей фашистами... Потом поворачиваетесь вправо - и вас широкой, открытой, счастливой улыбкой встречает Гагарин. И даже у самого патриотичного, восторженного человека с романтическим взглядом на мир возникает вопрос: как? Как страна, столько перенесшая, вступившая в 20 век во многом отстающей от других великих держав, смогла первой покорить Космос?

Ответом - все наши ветераны, в том числе моя бабушка, труженица тыла, которая в легких туфельках и по колено в снегу строила железную дорогу. После войны она поступила в юридический институт в Москве, где с еще одной девушкой была самой младшей. В основном в вузы шли фронтовики, взрослые. Работала в Центральной криминалистической лаборатории. И еще некоторое время спустя познакомилась и вышла замуж за тренера по теннису... родом из Сум, но жившего во Львове. Это был роман в письмах, настоящая любовь, но, уехав с мужем в его родной город, бабушка, наверняка, вспомнила годы эвакуации, потому что на рынке торговки отказывались продавать товар "русской", нарочито пряча его под прилавок. Прошло еще лет пятнадцать, и бабушка оказалась во главе одной советской делегации, которая путешествовала по Румынии и Болгарии. Их румынский гид, который, вероятно, готов был организовать "лучшую" поездку, отрекомендовался бабушке как "сын Львова". "Да", - ответила бабушка, - "я знаю ваш город, я там жила".

Организовывать "лучшую" поездку было уже не совсем удобно.

Как и многие люди ее возраста, бабушка больше всего не хотела повторения однажды ею пережитого в нашей жизни. Поэтому, как ни странно это прозвучит, слава Богу, что она уже не могла слышать ни радио, ни нас в последние полгода, потому что ей было бы очень неспокойно. А нам очень неспокойно, потому что сегодня противостоят друг другу воля к миру и неудержимое желание войны и крови. Но я все же верю, что воля к миру перевесит. И что бы ни происходило, мы должны помнить подвиг своего народа, ибо его совершили ради мира на Земле. Нам, потомкам ветеранов, нечего стыдиться в День Победы, наши деды и прадеды освобождали мир от реальной угрозы, которая собирается возродиться благодаря попустительству мирового сообщества. Для тех же, кто хотел бы отменить или умалить этот праздник как некий "фарс", хочу заметить, что, даже если вашу точку зрения принять, наш "фарс" не идет ни в какое сравнение с чествованием ветеранов и жертв войны в Ираке в Великобритании 11 ноября каждого года, особенно в условиях начавшегося расследования целесообразности этой войны".

#Win Victory

This year May 9 is a special day for me, as I was invited to perform in a regional concert, and we dedicate each performance to our veteran. For me, this is grandmother Lydia, although all seven of the children of my great-grandmother and great-grandfather were somehow at war. Someone fought at the front, someone worked in the rear; the eldest sister with children and her husband survived the war in Yaroslavl, by the way, her husband, a well-known writer, spoke German, wrote "welcome" leaflets for German soldiers and even broadcast them in German, flavored with a strong Russian word. The middle sister kept the keys to the underground printing house in Moscow. I listened to the history of the war period from my grandmother from childhood, and 10 years ago I translated it into English for the BBC project in which I was engaged.

I'm not sure I can tell her story during the concert. I am writing a post in advance, because May 9th will not be up to the phone. Of course, I’ll say something, but it’s hard to tell everything, because my grandmother died in April 2014, and now every 9th of May is the second day of memory. In the last 2-3 years, in connection with the well-known events in the world and in the post-Soviet space, I began to feel much deeper that we - the descendants of veterans who survived the war - are not accidental here. Today there are people who speak of 1941-1945. as if their families were given some kind of immunity during the war. It was as if they had a guarantee of survival in the event of the surrender of Moscow, Leningrad, Stalingrad, and, in general, the whole country. Hearing this is wild, but such speeches sound. And I think we need to rethink the word "star." This is not a heavenly body or a pop idol. This is human life, and, as the poet said, if the stars are lit, then someone needs it. How many stars went into the Great Patriotic War, so that both our parents and we would live today. And we continue to keep our stars, for the past, present and future are inextricably linked. Old Man Orwell will confirm.

Below is the text that I posted on another social network in 2014, there is the story of my grandmother and many other memories.

“This year for our family this day is literally“ with tears in our eyes ”: our dear grandmother Lydia did not die on April 27. She was 89, her health was deteriorating, but in recent weeks she wanted her to be with May 9 Alas, no, and from this, oddly enough, it’s the hardest for me ...

Grandmother was born in 1924. She is from that generation who went to the front from the graduation party of 1941. Many did not return. Her school photograph is kept at home, she always showed one smiling boy who was an excellent student and excellently played women in school productions. He died in the first battle.

Grandmother was going to go to the front as a nurse. Two of the four brothers have already left to fight. The eldest, Dmitry, played excellently in Ostrovsky's plays in an amateur theater, which always acted on the summer terrace of the house of my great-grandfather and his brother. We lost him in 1943. The third, Leonid, went through the war, because of injuries he lived the least, died in the 1980s, but managed to give me a Tamara doll. The middle sister Natalya went underground and kept the "keys" to the secret printing house, in fact, supported her in working condition. The elders, Vera and Peter, supported the feat of the rear. And the younger brother Vitaly was 13 years old in October 1941 when they were evacuated from Borovsk.

My grandmother was not taken to the front: her mother, my great-grandmother, was paralyzed and could not walk. In addition to her father, who fought in the First World War, she was the only "adult" who could help in the evacuation. On the day of departure, Vitaly was sitting on a Russian stove, clutching a pillow with his hands and saying: "I do not want to leave." Nevertheless, they plunged and left ... with the last bus. Soon the Nazis entered, and the famous story began when they locked the inhabitants of the city in the church and were going to burn on arrival of the command on January 10. On January 5, the city was liberated. In the houses they looted; in the house of the great-grandfather they hung chickens on red ties. The Latvians freed Borovsk, whom my grandmother met in the summer of 1942 on a train and learned good news from them.

Before that, there was an evacuation to the Kirov region, where grandmother and father worked on the construction of the Kirov-Kotlas railway. Because of the motionless mother, they did not get on the collective farm, but remained in the village where the Old Believers lived. My grandmother knew nothing more about their origin, but the customs there were prominent. Grandmother, brother and father lived at school, mother was in a military hospital. At first, the inhabitants did not give them water, so they had to melt the snow. When they began to take them from the village to the front, soldiers' mothers escorted their sons with instructions to shoot the “commissars” in the back. But then the sons with disabilities began to return, letters came with scary stories. In the end, one woman came to her great-grandfather, rushed to her feet, begged forgiveness and insisted that he henceforth take water from her well.

The grandmother, who was only 17, worked "illegally" on the construction of the railway. During the "high" visits, minors were hidden. In the end, grandmother led