дед владимир
вынимается из заполярных льдов,
из-под вертолётных винтов
и встает у нашего дома, вся в инее голова
и не мнётся под ним трава.
дед николай
выбирается где-то возле реки москвы
из-под новодевичьей тишины и палой листвы
и встает у нашего дома, старик в свои сорок три
и прозрачный внутри.
и никто из нас не выходит им открывать,
но они обступают маленькую кровать
и фарфорового, стараясь дышать ровней,
дорогого младенца в ней.
— да, твоя порода, володя, —
смеется дед николай. —
мы все были чернее воронова крыла.
дед владимир кивает из темноты:
— а курносый, как ты.
едет синяя на потолок от фар осторожная полоса.
мы спим рядом и слышим тихие голоса.
— ямки веркины при улыбке, едва видны.
— или гали, твоей жены.
и стоят, и не отнимают от изголовья тяжелых рук.
— представляешь, володя? внук.
мальчик всхлипывает, я его укладываю опять,
и никто из нас не выходит их провожать.
дед владимир, дед николай обнимаются и расходятся у ворот.
— никаких безотцовщин на этот раз.
— никаких сирот
(с) Вера Полозкова
вынимается из заполярных льдов,
из-под вертолётных винтов
и встает у нашего дома, вся в инее голова
и не мнётся под ним трава.
дед николай
выбирается где-то возле реки москвы
из-под новодевичьей тишины и палой листвы
и встает у нашего дома, старик в свои сорок три
и прозрачный внутри.
и никто из нас не выходит им открывать,
но они обступают маленькую кровать
и фарфорового, стараясь дышать ровней,
дорогого младенца в ней.
— да, твоя порода, володя, —
смеется дед николай. —
мы все были чернее воронова крыла.
дед владимир кивает из темноты:
— а курносый, как ты.
едет синяя на потолок от фар осторожная полоса.
мы спим рядом и слышим тихие голоса.
— ямки веркины при улыбке, едва видны.
— или гали, твоей жены.
и стоят, и не отнимают от изголовья тяжелых рук.
— представляешь, володя? внук.
мальчик всхлипывает, я его укладываю опять,
и никто из нас не выходит их провожать.
дед владимир, дед николай обнимаются и расходятся у ворот.
— никаких безотцовщин на этот раз.
— никаких сирот
(с) Вера Полозкова
grandfather Vladimir
taken out of the polar ice
from under helicopter propellers
and gets up at our house, all in hoarfrost
and the grass does not crease under it.
grandfather nikolai
is selected somewhere near the Moscow river
from under Novodevichy silence and a foliage
and gets up at our house, an old man at forty-three
and transparent inside.
and none of us goes out to open them
but they surround a small bed
and china, trying to breathe evenly,
dear baby in her.
- yes, your breed, Volodya, -
Grandfather Nicholas laughs. -
we were all blacker than the raven wing.
Grandfather Vladimir nods from the darkness:
- And snub-nosed, like you.
a blue lane rides on the ceiling from the headlights.
we sleep near and hear quiet voices.
- fossa verkinina with a smile, barely visible.
- or Gali, your wife.
and stand, and do not take away from the head of the heavy hands.
- can you imagine, Volodya? grandson.
the boy sobs, I lay him down again
and none of us comes out to accompany them.
Grandfather Vladimir, Grandfather Nicholas hug and disperse at the gate.
- no fatherlessness this time.
- no orphans
(c) Vera Polozkova
taken out of the polar ice
from under helicopter propellers
and gets up at our house, all in hoarfrost
and the grass does not crease under it.
grandfather nikolai
is selected somewhere near the Moscow river
from under Novodevichy silence and a foliage
and gets up at our house, an old man at forty-three
and transparent inside.
and none of us goes out to open them
but they surround a small bed
and china, trying to breathe evenly,
dear baby in her.
- yes, your breed, Volodya, -
Grandfather Nicholas laughs. -
we were all blacker than the raven wing.
Grandfather Vladimir nods from the darkness:
- And snub-nosed, like you.
a blue lane rides on the ceiling from the headlights.
we sleep near and hear quiet voices.
- fossa verkinina with a smile, barely visible.
- or Gali, your wife.
and stand, and do not take away from the head of the heavy hands.
- can you imagine, Volodya? grandson.
the boy sobs, I lay him down again
and none of us comes out to accompany them.
Grandfather Vladimir, Grandfather Nicholas hug and disperse at the gate.
- no fatherlessness this time.
- no orphans
(c) Vera Polozkova
У записи 14 лайков,
0 репостов,
1057 просмотров.
0 репостов,
1057 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Светлана Патрушева
