Это было в те времена ещё, когда на митинги собирались по 300 человек, а охраняли их по 400 дружинников. Лето 11-го, за пару месяцев до "рокировочки"...
Нас шестерых задержали. Жёстко и ни за что. Лёшке сильно повредили руку. Я сильно потянул запястье, но больше был напуган чем повреждён.
Привезли в отделение, в районе Грузинских улиц Москвы. Закинули в клетушку. Там сидел алкоголик дядя Паша, как он представился. Подмигивал и мерзко пах, но был вполне беззлобный мужичок, просто пьяненький бомжик.
Сидели мы там, сидели. Ни звонка, ни разговора, ни протоколов - ничего. На наши оклики реакция нулевая, словно в вакууме.
И тут появляется в отделении Немцов.
Это были времена, когда вся оппозиция - пара сотен человек, из которых основная масса - Немцов, Рыжков и их окружавшие корреспонденты. Больше-то никого и не было. Каспаров, кажется, но я его в тот день не видел.
Входит и громогласно (а голос был зычный. Какой надо голос) заявляет: "Служба помощи задержанным, выручаем, спасаем, вытаскиваем!" Как рекламный слоган гаркнул, и подмигивает нам.
Мы-то зелёные, напуганные, а он казался матёрым таким.
Устроил Немцов бучу. Кричал, приводил аргументы, бросался номерами статей, пунктов и подпунктов, пока дежурный капитан не заорал ещё громче, что, мол, ещё слово и его самого в клетку посадит.
Немцов в кулак кашлянул и вышел. Мы были разочарованы. Думали - мужик, придёт, вытащит. А он слинял.
Проходит полчаса, открывается дверь отделения (мы входа не видели, но дверь та очень уж громко хлопала, пушка а не дверь) и голос Немцова снова громгласно. "Специальная служба помощи задержанным". И к окошку подводит мужичка какого-то. Оказалось - Немцов взял такси, и притащил адвоката. Ушло два часа прежде чем мы заполнили безумную прорву бумажек, протоколов, каких-то бланков. Потом нам предложили написать жалобу на офицеров (не представились при задержании, не дали совершить звонок и всё такое). Ребята стушевались и вышли. Я сел писать. Ушло ещё полчаса. Когда всё кончилось, дежурный капитан очень вежливо, и даже излишне вежливо, как-то опасно вежливо спросил, уверен ли я что хочу подавать эту жалобу. Я оглянулся. Ребят, которых задержали вместе со мной, уже не было. Никого не было. Только капитан с залысинкой, я и усталый, с синяками под глазами адвокат.
Когда вышли на улицу, оказалось – полвторого ночи. Борис стоял на пороге, ребята разъехались. Адвокат пожал нам руки и испарился.
Я думал вызвать такси, но оказалось - денег нет. Тогда Немцов вздохнул, и повёл меня за угол. Там мы сели в роскошный джип и поехали. За рулём была очень красивая девушка. Пока меня везли домой, Борис расспрашивал. Что да как. Впервые ли задержан, сильно ли напуган, почему был на митинге, почему только первый раз.
В конце я спросил: «Что теперь будем делать?»
Немцов улыбнулся, только я не понял – мне, девушке или своим мыслям: «Так и будем теперь. Пока не придумаем чего-нибудь лучшего.»
Нас шестерых задержали. Жёстко и ни за что. Лёшке сильно повредили руку. Я сильно потянул запястье, но больше был напуган чем повреждён.
Привезли в отделение, в районе Грузинских улиц Москвы. Закинули в клетушку. Там сидел алкоголик дядя Паша, как он представился. Подмигивал и мерзко пах, но был вполне беззлобный мужичок, просто пьяненький бомжик.
Сидели мы там, сидели. Ни звонка, ни разговора, ни протоколов - ничего. На наши оклики реакция нулевая, словно в вакууме.
И тут появляется в отделении Немцов.
Это были времена, когда вся оппозиция - пара сотен человек, из которых основная масса - Немцов, Рыжков и их окружавшие корреспонденты. Больше-то никого и не было. Каспаров, кажется, но я его в тот день не видел.
Входит и громогласно (а голос был зычный. Какой надо голос) заявляет: "Служба помощи задержанным, выручаем, спасаем, вытаскиваем!" Как рекламный слоган гаркнул, и подмигивает нам.
Мы-то зелёные, напуганные, а он казался матёрым таким.
Устроил Немцов бучу. Кричал, приводил аргументы, бросался номерами статей, пунктов и подпунктов, пока дежурный капитан не заорал ещё громче, что, мол, ещё слово и его самого в клетку посадит.
Немцов в кулак кашлянул и вышел. Мы были разочарованы. Думали - мужик, придёт, вытащит. А он слинял.
Проходит полчаса, открывается дверь отделения (мы входа не видели, но дверь та очень уж громко хлопала, пушка а не дверь) и голос Немцова снова громгласно. "Специальная служба помощи задержанным". И к окошку подводит мужичка какого-то. Оказалось - Немцов взял такси, и притащил адвоката. Ушло два часа прежде чем мы заполнили безумную прорву бумажек, протоколов, каких-то бланков. Потом нам предложили написать жалобу на офицеров (не представились при задержании, не дали совершить звонок и всё такое). Ребята стушевались и вышли. Я сел писать. Ушло ещё полчаса. Когда всё кончилось, дежурный капитан очень вежливо, и даже излишне вежливо, как-то опасно вежливо спросил, уверен ли я что хочу подавать эту жалобу. Я оглянулся. Ребят, которых задержали вместе со мной, уже не было. Никого не было. Только капитан с залысинкой, я и усталый, с синяками под глазами адвокат.
Когда вышли на улицу, оказалось – полвторого ночи. Борис стоял на пороге, ребята разъехались. Адвокат пожал нам руки и испарился.
Я думал вызвать такси, но оказалось - денег нет. Тогда Немцов вздохнул, и повёл меня за угол. Там мы сели в роскошный джип и поехали. За рулём была очень красивая девушка. Пока меня везли домой, Борис расспрашивал. Что да как. Впервые ли задержан, сильно ли напуган, почему был на митинге, почему только первый раз.
В конце я спросил: «Что теперь будем делать?»
Немцов улыбнулся, только я не понял – мне, девушке или своим мыслям: «Так и будем теперь. Пока не придумаем чего-нибудь лучшего.»
It was in those days when 300 people gathered for meetings, and they were guarded by 400 warriors each. Summer of the 11th, a couple of months before the "castling" ...
Six of us were detained. Hard and for nothing. Lyoshke badly hurt his hand. I pulled my wrist hard, but I was more scared than hurt.
Brought to the office, in the area of the Georgian streets of Moscow. Thrown into the cage. There sat an alcoholic Uncle Pasha, as he introduced himself. Winked and disgusting groin, but there was quite a merciless little man, just a drunk bomzhik.
We sat there, sat. No call, no talk, no protocols - nothing. On our hails the reaction is zero, as if in a vacuum.
And then Nemtsov appears in the department.
These were times when the entire opposition was a couple of hundred people, of whom the bulk of them were Nemtsov, Ryzhkov and their surrounding correspondents. There was no one else. Kasparov, it seems, but I did not see him that day.
Enters and loudly (and the voice was loud. What a voice should be) declares: "Help for the detainees, helping out, saving, pulling out!" As the advertising slogan barked, and winks at us.
We are green, frightened, and he seemed so hated.
Gave Nemtsov buchu. He shouted, cited arguments, threw numbers of articles, paragraphs and sub-points, until the duty captain shouted even louder that, they say, he would put another word in his cage himself.
Nemtsov cleared his fist and left. We were disappointed. Thought - man, come, pull out. And he faded.
Half an hour passes, the branch door opens (we did not see the entrance, but the door slammed too loudly, the gun and not the door) and Nemtsov’s voice is again loud. "Special detainee assistance service". And to the window brings some peasant. It turned out - Nemtsov took a taxi, and brought a lawyer. It took two hours before we filled the crazy break through the papers, protocols, some forms. Then we were offered to write a complaint about the officers (they did not introduce themselves during the arrest, they did not let me make a call and all that). The guys messed up and left. I sat down to write. It took another half an hour. When it was over, the captain on duty was very polite, and even too politely, somehow dangerously politely asked if I was sure that I wanted to file this complaint. I looked around. The guys who were detained with me were no longer there. There was no one. Only a captain with a bald spot, and I am tired, I have a lawyer with bruises under my eyes.
When they went out, it turned out - half past one night. Boris stood on the threshold, the guys parted. The lawyer shook our hands and evaporated.
I thought to call a taxi, but it turned out there was no money. Then Nemtsov sighed and led me around the corner. There we got into a luxury jeep and drove off. Behind the wheel was a very beautiful girl. While I was being taken home, Boris asked. What yes how. Was he detained for the first time, was he scared badly, why was he at the rally, why only the first time.
At the end I asked: “What are we going to do now?”
Nemtsov smiled, but I did not understand - to me, the girl, or my thoughts: “Let’s be done now. Until we come up with something better. "
Six of us were detained. Hard and for nothing. Lyoshke badly hurt his hand. I pulled my wrist hard, but I was more scared than hurt.
Brought to the office, in the area of the Georgian streets of Moscow. Thrown into the cage. There sat an alcoholic Uncle Pasha, as he introduced himself. Winked and disgusting groin, but there was quite a merciless little man, just a drunk bomzhik.
We sat there, sat. No call, no talk, no protocols - nothing. On our hails the reaction is zero, as if in a vacuum.
And then Nemtsov appears in the department.
These were times when the entire opposition was a couple of hundred people, of whom the bulk of them were Nemtsov, Ryzhkov and their surrounding correspondents. There was no one else. Kasparov, it seems, but I did not see him that day.
Enters and loudly (and the voice was loud. What a voice should be) declares: "Help for the detainees, helping out, saving, pulling out!" As the advertising slogan barked, and winks at us.
We are green, frightened, and he seemed so hated.
Gave Nemtsov buchu. He shouted, cited arguments, threw numbers of articles, paragraphs and sub-points, until the duty captain shouted even louder that, they say, he would put another word in his cage himself.
Nemtsov cleared his fist and left. We were disappointed. Thought - man, come, pull out. And he faded.
Half an hour passes, the branch door opens (we did not see the entrance, but the door slammed too loudly, the gun and not the door) and Nemtsov’s voice is again loud. "Special detainee assistance service". And to the window brings some peasant. It turned out - Nemtsov took a taxi, and brought a lawyer. It took two hours before we filled the crazy break through the papers, protocols, some forms. Then we were offered to write a complaint about the officers (they did not introduce themselves during the arrest, they did not let me make a call and all that). The guys messed up and left. I sat down to write. It took another half an hour. When it was over, the captain on duty was very polite, and even too politely, somehow dangerously politely asked if I was sure that I wanted to file this complaint. I looked around. The guys who were detained with me were no longer there. There was no one. Only a captain with a bald spot, and I am tired, I have a lawyer with bruises under my eyes.
When they went out, it turned out - half past one night. Boris stood on the threshold, the guys parted. The lawyer shook our hands and evaporated.
I thought to call a taxi, but it turned out there was no money. Then Nemtsov sighed and led me around the corner. There we got into a luxury jeep and drove off. Behind the wheel was a very beautiful girl. While I was being taken home, Boris asked. What yes how. Was he detained for the first time, was he scared badly, why was he at the rally, why only the first time.
At the end I asked: “What are we going to do now?”
Nemtsov smiled, but I did not understand - to me, the girl, or my thoughts: “Let’s be done now. Until we come up with something better. "
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Иван Каприс
