Женщина, которая уходила по частям.
Сначала она высыпала свой бисерный смех в круглую жестяную баночку из-под кинопленки и выслала почтой DHL на деревню дедушке. Потом сгребла в охапку душистые разноцветные сны и подарила одному хорошему человеку прямо на улице. Затем пошла на вокзал, сняла ячейку в камере хранения и оставила в ней до лучших времен свое желание в хрустящем пакете, перевязанном ленточкой. Настроения, которых был полон шкаф, сложила в сундук, аккуратно пересыпав нафталином, и оставила себе только одно, самое серое, дорожное. Настал черед привычек: каждая из них была помещена в стеклянный флакон с притертой пробкой, флаконы выставлены в кофр, изнутри обитый бархатом, а кофр забыт в парикмахерской. Она съела свою улыбку за завтраком, посыпав корицей, между ложкой творога и сдобной булочкой. Нерожденные поцелуи раскрошила из окна голубям. Сохранила голос на Диск 3,5 (А:) и выбросила черный пластиковый квадрат со скошенным уголком, не церемонясь, в мусоропровод. Свое легкое яблочное дыхание выпустила в воздушный шар и долго-долго смотрела, как он тает в вечернем небе. Потом присела на дорожку, молча, сонно, равнодушно. Закрыла глаза, вспыхнула белым и исчезла.
Если у вас дома есть женщина, посмотрите, может, она не вся.
© Анна Ривелотэ
Сначала она высыпала свой бисерный смех в круглую жестяную баночку из-под кинопленки и выслала почтой DHL на деревню дедушке. Потом сгребла в охапку душистые разноцветные сны и подарила одному хорошему человеку прямо на улице. Затем пошла на вокзал, сняла ячейку в камере хранения и оставила в ней до лучших времен свое желание в хрустящем пакете, перевязанном ленточкой. Настроения, которых был полон шкаф, сложила в сундук, аккуратно пересыпав нафталином, и оставила себе только одно, самое серое, дорожное. Настал черед привычек: каждая из них была помещена в стеклянный флакон с притертой пробкой, флаконы выставлены в кофр, изнутри обитый бархатом, а кофр забыт в парикмахерской. Она съела свою улыбку за завтраком, посыпав корицей, между ложкой творога и сдобной булочкой. Нерожденные поцелуи раскрошила из окна голубям. Сохранила голос на Диск 3,5 (А:) и выбросила черный пластиковый квадрат со скошенным уголком, не церемонясь, в мусоропровод. Свое легкое яблочное дыхание выпустила в воздушный шар и долго-долго смотрела, как он тает в вечернем небе. Потом присела на дорожку, молча, сонно, равнодушно. Закрыла глаза, вспыхнула белым и исчезла.
Если у вас дома есть женщина, посмотрите, может, она не вся.
© Анна Ривелотэ
The woman who left in parts.
First, she poured her bead laugh into a round tin can from the film strip and sent it by DHL to grandfather's village. Then she scooped up an armful of fragrant multi-colored dreams and gave one good person right on the street. Then she went to the station, took a cell in the storage room and left her desire in it until better times in a crispy bag tied with a ribbon. She put the moods in the cupboard into a chest, carefully pouring mothballs, and left only one, the grayest, road. It was the turn of habits: each of them was placed in a glass bottle with a ground stopper, the bottles were put in a case, covered with velvet from the inside, and the case was forgotten in the hairdresser. She ate her smile at breakfast, sprinkled with cinnamon, between a spoonful of cottage cheese and a bun. She gave birth to unborn kisses from a window to pigeons. She saved her voice on Disk 3.5 (A :) and threw a black plastic square with a beveled corner, without ceremony, into the garbage chute. She released her light apple breath into a balloon and watched it melt in the evening sky for a long, long time. Then she sat down on the track, silently, sleepily, indifferently. She closed her eyes, flashed white and disappeared.
If you have a woman at home, look, maybe she’s not all.
© Anna Rivelot
First, she poured her bead laugh into a round tin can from the film strip and sent it by DHL to grandfather's village. Then she scooped up an armful of fragrant multi-colored dreams and gave one good person right on the street. Then she went to the station, took a cell in the storage room and left her desire in it until better times in a crispy bag tied with a ribbon. She put the moods in the cupboard into a chest, carefully pouring mothballs, and left only one, the grayest, road. It was the turn of habits: each of them was placed in a glass bottle with a ground stopper, the bottles were put in a case, covered with velvet from the inside, and the case was forgotten in the hairdresser. She ate her smile at breakfast, sprinkled with cinnamon, between a spoonful of cottage cheese and a bun. She gave birth to unborn kisses from a window to pigeons. She saved her voice on Disk 3.5 (A :) and threw a black plastic square with a beveled corner, without ceremony, into the garbage chute. She released her light apple breath into a balloon and watched it melt in the evening sky for a long, long time. Then she sat down on the track, silently, sleepily, indifferently. She closed her eyes, flashed white and disappeared.
If you have a woman at home, look, maybe she’s not all.
© Anna Rivelot
У записи 4 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Лизавета Сухова
