Астроном из вполне приличной семьи, Игнатий никогда не интересовался звездами и смотрел на них в свои телескопы исключительно от скуки. Если бы вовремя знать, что просторные одежды и колпаки с отделкой отошли в века, не сидеть бы ему сейчас на высоком стуле у линзы.
Человеку, урожденному быть звездочетом, что может быть тошней астрофизики и расходящихся галактик? Марс и Меркурий — простоволосые шары, лишенные всякого мистического смысла и полные бытовым. Сколько угодно загадки, не поймите неправильно, но никакого пафоса и никакой мути. Ему бы шар хрустальный, да глубокомысленных морщин, а вместо того вычислительные машины, математические модели и женой подаренный увлажняющий крем. Не от этого ли крема он бежит, кстати, не отходя от своего телескопа?
Разоблаченные и разуподобленные богам или душам, на худой конец, небесные тела никому не нужны. Его спасла бы пропасть филологии — куда легче потонуть в книжных легендах и мифологическом сознании — но Игнатий, на беду, оказался не силен в языках.
Человеку, урожденному быть звездочетом, что может быть тошней астрофизики и расходящихся галактик? Марс и Меркурий — простоволосые шары, лишенные всякого мистического смысла и полные бытовым. Сколько угодно загадки, не поймите неправильно, но никакого пафоса и никакой мути. Ему бы шар хрустальный, да глубокомысленных морщин, а вместо того вычислительные машины, математические модели и женой подаренный увлажняющий крем. Не от этого ли крема он бежит, кстати, не отходя от своего телескопа?
Разоблаченные и разуподобленные богам или душам, на худой конец, небесные тела никому не нужны. Его спасла бы пропасть филологии — куда легче потонуть в книжных легендах и мифологическом сознании — но Игнатий, на беду, оказался не силен в языках.
An astronomer from a completely decent family, Ignatius was never interested in the stars and looked at them through his telescopes solely out of boredom. If you knew in time that the spacious clothes and caps with decoration were gone for centuries, he would not have to sit on the high chair by the lens now.
To a man born to be a stargazer, what could be nauseous astrophysics and diverging galaxies? Mars and Mercury are bare-haired balloons, devoid of any mystical meaning and full of everyday ones. As many puzzles as you please, do not get me wrong, but no pathos and no dregs He would have a crystal ball, but deep wrinkles, and instead computers, mathematical models, and his wife presented a moisturizer. Isn't that what he is running from this cream, by the way, without departing from his telescope?
Exposed and exposed to gods or souls, at worst, nobody needs celestial bodies. He would have been saved by the abyss of philology - it is much easier to drown in book legends and mythological consciousness - but Ignatius, unfortunately, was not strong in languages.
To a man born to be a stargazer, what could be nauseous astrophysics and diverging galaxies? Mars and Mercury are bare-haired balloons, devoid of any mystical meaning and full of everyday ones. As many puzzles as you please, do not get me wrong, but no pathos and no dregs He would have a crystal ball, but deep wrinkles, and instead computers, mathematical models, and his wife presented a moisturizer. Isn't that what he is running from this cream, by the way, without departing from his telescope?
Exposed and exposed to gods or souls, at worst, nobody needs celestial bodies. He would have been saved by the abyss of philology - it is much easier to drown in book legends and mythological consciousness - but Ignatius, unfortunately, was not strong in languages.
У записи 11 лайков,
2 репостов.
2 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Михаил Равдоникас
