Такой разный Пушкин
- Вы так долго не появлялись, и я изменила вам! - с горестной улыбкой сообщила Ф. Г. - За деньги. Не за три рубля, но всё же за мизерную сумму. Снимали меня для телевидения, дома. Интервью.
Первый вопрос:
- Вы любите современную литературу?
- Обожаю. Без неё не могу прожить ни дня, ни ночи, - отвечаю я.
- Можете сказать, кто ваш любимый современный поэт? - допытывается интервьюерша.
- Пушкин, - говорю я тихо: о любви же нельзя кричать.
- Кто? Кто?
- Александр Сергеевич Пушкин, - повторяю. - Могу признаться - сплю с Пушкиным. Читаю его ежедневно допоздна. Приму снотворное и снова читаю. Мне даже приснилось недавно: он входит в мою квартиру, я кидаюсь к нему в экстазе: "Александр Сергеевич, дорогой, это вы?" А он: "Как ты мне надоела, старая дура!"
Уверена, это вырежут и в эфир не дадут. Да что вообще можно в вашем эфире! Дистиллированный Пушкин?
Когда интервьюерша стала выяснять, какой пушкинский стих у меня самый любимый, я расхулиганилась и хотела сказать "Эпиграмма на князя Дундука"!
Вы наверняка не знаете, кто это. Был такой красавец писаный. Стати отменные. Фигура - треугольная. Черные брови, бакенбарды и розовые щечки - кровь с молоком. К мужикам лип - направо, налево. Пушкин написал о нем:
В Академии Наук
Заседает князь Дундук
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь.
Почему ж он заседает?
Потому, что жопа есть.
Ну, это ведь вырезали бы сразу: жопа у нас всегда под запретом!
Пушкина, которого я люблю, поэта разного - и доброго, и рассерженного, и саркастичного, и страдающего, и хулиганистого, одним словом Пушкина-человека на вашем телевидении не признают.
А во сне я вижу Александра Сергеевича всё чаще. Когда это случилось в первый раз, я, как только проснулась, позвонила Анне Андреевне:
- Видела во сне Пушкина!
Она тут же:
- Еду!
И примчалась ко мне ни свет ни заря.
В обществе
- Меня пригласила на свой день рождения Светлана, жена Майорова, ну, вы знаете: они живут надо мной, - рассказывала Ф. Г. - Публика - вроде бы все знают друг друга, а встречаются редко: Бондарчук, Ларионова с Рыбниковым, конечно чета Котовых, ну и так далее. И разговор не клеится. А стол! Ломится от закусок - одних салатов Светлана наготовила больше десятка. Пока рассказывала, с чем каждый из них, гости наполняли свои тарелки, скованность не чувствовалась. А сказать первый тост никто не решается - за столом молчание.
- Друзья, предлагаю наполнить рюмки! - попросил хозяин.
Я налила себе боржому. И тут Бондарчук - он сидел напротив - посмотрел тяжелым взглядом на мой боржом и сказал сурово:
- Это не по правилам. За хозяйку хорошие люди воду не пьют.
Все принялись уговаривать меня, только Светлана нашла всё-таки силы сообщить, что я не пью.
- Но одну рюмочку можно?! - предложил Рыбников.
Чтобы попробовать скорее гусиной печенки, я не стала спорить и тут же осушила рюмку коньяку "за здоровье новорожденной".
Вы, надеюсь, знаете, как спиртное действует на непьющих? Так же, как на закоренелых пьяниц: от одной рюмки и те и другие мгновенно пьянеют. Голова моя закружилась, и я решила внести свежую струю в чуть тлеющий разговор:
- Между прочим, - сказала я, - когда устроили первый всесоюзный смотр художественной самодеятельности, заключительный концерт транслировали прямо из Большого театра. Я прильнула к приемнику, и вот эта диктор - с гнусавым голосом, она всё только в нос говорит - объявляет: "Механизатор колхоза "Красный луч" Петр Морковкин. Соло на жалейке!"
Интересно, думаю, никогда жалейку не слышала. И насторожилась.Тишина. Потом странные звуки: "Ф-ф-у! Пф-пф-пф-пфу-у. Ух, еб твою мать!"
И все, тишина. Только диктор вдруг:
- Окончилась трансляция концерта из Большого театра Союза ССР.
Представьте себе, мой рассказ вызвал необычайное оживление общества. Истории посыпались одна за другой, без остановок - никогда не думала, что мат занимает столь значительное место в жизни интеллигенции.
- Вы так долго не появлялись, и я изменила вам! - с горестной улыбкой сообщила Ф. Г. - За деньги. Не за три рубля, но всё же за мизерную сумму. Снимали меня для телевидения, дома. Интервью.
Первый вопрос:
- Вы любите современную литературу?
- Обожаю. Без неё не могу прожить ни дня, ни ночи, - отвечаю я.
- Можете сказать, кто ваш любимый современный поэт? - допытывается интервьюерша.
- Пушкин, - говорю я тихо: о любви же нельзя кричать.
- Кто? Кто?
- Александр Сергеевич Пушкин, - повторяю. - Могу признаться - сплю с Пушкиным. Читаю его ежедневно допоздна. Приму снотворное и снова читаю. Мне даже приснилось недавно: он входит в мою квартиру, я кидаюсь к нему в экстазе: "Александр Сергеевич, дорогой, это вы?" А он: "Как ты мне надоела, старая дура!"
Уверена, это вырежут и в эфир не дадут. Да что вообще можно в вашем эфире! Дистиллированный Пушкин?
Когда интервьюерша стала выяснять, какой пушкинский стих у меня самый любимый, я расхулиганилась и хотела сказать "Эпиграмма на князя Дундука"!
Вы наверняка не знаете, кто это. Был такой красавец писаный. Стати отменные. Фигура - треугольная. Черные брови, бакенбарды и розовые щечки - кровь с молоком. К мужикам лип - направо, налево. Пушкин написал о нем:
В Академии Наук
Заседает князь Дундук
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь.
Почему ж он заседает?
Потому, что жопа есть.
Ну, это ведь вырезали бы сразу: жопа у нас всегда под запретом!
Пушкина, которого я люблю, поэта разного - и доброго, и рассерженного, и саркастичного, и страдающего, и хулиганистого, одним словом Пушкина-человека на вашем телевидении не признают.
А во сне я вижу Александра Сергеевича всё чаще. Когда это случилось в первый раз, я, как только проснулась, позвонила Анне Андреевне:
- Видела во сне Пушкина!
Она тут же:
- Еду!
И примчалась ко мне ни свет ни заря.
В обществе
- Меня пригласила на свой день рождения Светлана, жена Майорова, ну, вы знаете: они живут надо мной, - рассказывала Ф. Г. - Публика - вроде бы все знают друг друга, а встречаются редко: Бондарчук, Ларионова с Рыбниковым, конечно чета Котовых, ну и так далее. И разговор не клеится. А стол! Ломится от закусок - одних салатов Светлана наготовила больше десятка. Пока рассказывала, с чем каждый из них, гости наполняли свои тарелки, скованность не чувствовалась. А сказать первый тост никто не решается - за столом молчание.
- Друзья, предлагаю наполнить рюмки! - попросил хозяин.
Я налила себе боржому. И тут Бондарчук - он сидел напротив - посмотрел тяжелым взглядом на мой боржом и сказал сурово:
- Это не по правилам. За хозяйку хорошие люди воду не пьют.
Все принялись уговаривать меня, только Светлана нашла всё-таки силы сообщить, что я не пью.
- Но одну рюмочку можно?! - предложил Рыбников.
Чтобы попробовать скорее гусиной печенки, я не стала спорить и тут же осушила рюмку коньяку "за здоровье новорожденной".
Вы, надеюсь, знаете, как спиртное действует на непьющих? Так же, как на закоренелых пьяниц: от одной рюмки и те и другие мгновенно пьянеют. Голова моя закружилась, и я решила внести свежую струю в чуть тлеющий разговор:
- Между прочим, - сказала я, - когда устроили первый всесоюзный смотр художественной самодеятельности, заключительный концерт транслировали прямо из Большого театра. Я прильнула к приемнику, и вот эта диктор - с гнусавым голосом, она всё только в нос говорит - объявляет: "Механизатор колхоза "Красный луч" Петр Морковкин. Соло на жалейке!"
Интересно, думаю, никогда жалейку не слышала. И насторожилась.Тишина. Потом странные звуки: "Ф-ф-у! Пф-пф-пф-пфу-у. Ух, еб твою мать!"
И все, тишина. Только диктор вдруг:
- Окончилась трансляция концерта из Большого театра Союза ССР.
Представьте себе, мой рассказ вызвал необычайное оживление общества. Истории посыпались одна за другой, без остановок - никогда не думала, что мат занимает столь значительное место в жизни интеллигенции.
So different Pushkin
“You haven’t appeared for so long, and I cheated on you!” - with a woeful smile said F. G. - For the money. Not for three rubles, but still for a meager amount. They shot me for television, at home. Interview.
First question:
- Do you like modern literature?
- Love. I can’t live without it, day or night, ”I reply.
- Can you tell who your favorite contemporary poet is? - the interviewer is asking.
“Pushkin,” I say softly: one cannot shout about love.
- Who? Who!
- Alexander Sergeyevich Pushkin, - I repeat. - I can confess - I'm sleeping with Pushkin. I read it daily until late. I'll take sleeping pills and read it again. I even dreamed recently: he enters my apartment, I rush to him in ecstasy: "Alexander Sergeyevich, dear, is that you?" And he: "How tired of you, old fool!"
I’m sure it’s cut out and will not be broadcast. What can you do on your air! Distilled Pushkin?
When the interviewer began to find out which Pushkin’s verse was my favorite, I went out of control and wanted to say “Epigram on Prince Dunduk”!
You probably don’t know who it is. He was such a handsome man. Articles are excellent. The figure is triangular. Black eyebrows, whiskers and pink cheeks - blood with milk. To the peasants, lime - to the right, to the left. Pushkin wrote about him:
At the Academy of Sciences
Prince Dunduk sits
They say it’s not appropriate
Dunduk is such an honor.
Why is he sitting?
Because there is an ass.
Well, it would have been cut right away: our ass is always forbidden!
Pushkin, whom I love, is a poet of different kinds - both kind, and angry, and sarcastic, and suffering, and hooligan, in one word, Pushkin is not recognized as a person on your television.
And in a dream, I see Alexander Sergeyevich more often. When this happened for the first time, as soon as I woke up, I called Anna Andreyevna:
- I saw Pushkin in a dream!
She is right there:
- I'm going!
And neither light nor dawn rushed towards me.
In society
“I was invited to my birthday by Svetlana, Mayorov’s wife, well, you know: they live above me,” F.G. said. “The public — it seems everyone knows each other, but they rarely meet: Bondarchuk, Larionova and Rybnikov, of course, Kotov, and so on. And the conversation is not sticking. A table! Breaking from snacks - Svetlana prepared more than a dozen salads alone. While telling what each of them was with, the guests filled their plates, the stiffness was not felt. And nobody dares to say the first toast - there is silence at the table.
- Friends, I propose to fill the glasses! - asked the owner.
I poured myself a borzhoy. And here Bondarchuk - he was sitting opposite - looked with a heavy look at my borzh and said sternly:
- This is not by the rules. Good people don’t drink water for the hostess.
Everyone began to persuade me, only Svetlana still found the strength to inform me that I was not drinking.
- But you can have one glass ?! - suggested Rybnikov.
To try goose liver rather, I did not argue and immediately drained a glass of cognac "for the health of the newborn."
I hope you know how alcohol affects non-drinkers? Just like on inveterate drunkards: from one glass, both of them instantly get drunk. My head was spinning, and I decided to bring a fresh stream into a slightly smoldering conversation:
“By the way,” I said, “when they organized the first all-Union show of amateur performances, the final concert was broadcast directly from the Bolshoi Theater. I clung to the receiver, and this announcer - with a nasal voice, she just speaks in her nose - announces: "The collective farm machine operator" Red Beam "Petr Morkovkin. Solo on the pitiful!"
Interesting, I think, I never heard a pity. And alert. Silence. Then weird sounds: "Phew! Pff-pf-pf-pfu-wow. Wow, fuck your mother!"
And all, silence. Only the announcer suddenly:
- The broadcast of the concert from the Bolshoi Theater of the USSR ended.
Imagine, my story caused an extraordinary revival of society. Stories rained down one after another, non-stop - I never thought that the mat took such a significant place in the life of the intelligentsia.
“You haven’t appeared for so long, and I cheated on you!” - with a woeful smile said F. G. - For the money. Not for three rubles, but still for a meager amount. They shot me for television, at home. Interview.
First question:
- Do you like modern literature?
- Love. I can’t live without it, day or night, ”I reply.
- Can you tell who your favorite contemporary poet is? - the interviewer is asking.
“Pushkin,” I say softly: one cannot shout about love.
- Who? Who!
- Alexander Sergeyevich Pushkin, - I repeat. - I can confess - I'm sleeping with Pushkin. I read it daily until late. I'll take sleeping pills and read it again. I even dreamed recently: he enters my apartment, I rush to him in ecstasy: "Alexander Sergeyevich, dear, is that you?" And he: "How tired of you, old fool!"
I’m sure it’s cut out and will not be broadcast. What can you do on your air! Distilled Pushkin?
When the interviewer began to find out which Pushkin’s verse was my favorite, I went out of control and wanted to say “Epigram on Prince Dunduk”!
You probably don’t know who it is. He was such a handsome man. Articles are excellent. The figure is triangular. Black eyebrows, whiskers and pink cheeks - blood with milk. To the peasants, lime - to the right, to the left. Pushkin wrote about him:
At the Academy of Sciences
Prince Dunduk sits
They say it’s not appropriate
Dunduk is such an honor.
Why is he sitting?
Because there is an ass.
Well, it would have been cut right away: our ass is always forbidden!
Pushkin, whom I love, is a poet of different kinds - both kind, and angry, and sarcastic, and suffering, and hooligan, in one word, Pushkin is not recognized as a person on your television.
And in a dream, I see Alexander Sergeyevich more often. When this happened for the first time, as soon as I woke up, I called Anna Andreyevna:
- I saw Pushkin in a dream!
She is right there:
- I'm going!
And neither light nor dawn rushed towards me.
In society
“I was invited to my birthday by Svetlana, Mayorov’s wife, well, you know: they live above me,” F.G. said. “The public — it seems everyone knows each other, but they rarely meet: Bondarchuk, Larionova and Rybnikov, of course, Kotov, and so on. And the conversation is not sticking. A table! Breaking from snacks - Svetlana prepared more than a dozen salads alone. While telling what each of them was with, the guests filled their plates, the stiffness was not felt. And nobody dares to say the first toast - there is silence at the table.
- Friends, I propose to fill the glasses! - asked the owner.
I poured myself a borzhoy. And here Bondarchuk - he was sitting opposite - looked with a heavy look at my borzh and said sternly:
- This is not by the rules. Good people don’t drink water for the hostess.
Everyone began to persuade me, only Svetlana still found the strength to inform me that I was not drinking.
- But you can have one glass ?! - suggested Rybnikov.
To try goose liver rather, I did not argue and immediately drained a glass of cognac "for the health of the newborn."
I hope you know how alcohol affects non-drinkers? Just like on inveterate drunkards: from one glass, both of them instantly get drunk. My head was spinning, and I decided to bring a fresh stream into a slightly smoldering conversation:
“By the way,” I said, “when they organized the first all-Union show of amateur performances, the final concert was broadcast directly from the Bolshoi Theater. I clung to the receiver, and this announcer - with a nasal voice, she just speaks in her nose - announces: "The collective farm machine operator" Red Beam "Petr Morkovkin. Solo on the pitiful!"
Interesting, I think, I never heard a pity. And alert. Silence. Then weird sounds: "Phew! Pff-pf-pf-pfu-wow. Wow, fuck your mother!"
And all, silence. Only the announcer suddenly:
- The broadcast of the concert from the Bolshoi Theater of the USSR ended.
Imagine, my story caused an extraordinary revival of society. Stories rained down one after another, non-stop - I never thought that the mat took such a significant place in the life of the intelligentsia.
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вероника Вовденко
