И в интернете есть Бог.
(Великопостные записки Татьяны Красновой).
И отключить бы этот интернет, и не тратить бы остатки нервов, тем более, что Пост, и весенняя усталость, и снег чернеет и тает, и так хочется весны, а весны не получается, и кажется, сил уже нет ни у кого на эту весну…
Но я не могу отойти. Тут проходит моя линия фронта, и если я уйду, то буду дезертир, а еще и этот грех добавлять не хочется.
Мы переписываемся, мы продаем какие-то картинки в пользу девочки, которой не на что приехать на лечение. Мы собираем деньги на госпитализацию малышки из Луганска, которой нечем дышать, а нам так надо, так надо «дотащить» ее до трансплантации…
Мы следим за тем, как киберножом, как в страшном кино, пытаются убить злую опухоль у юной красавицы из Карабаха.
Куда же я уйду?
Я перелистываю страницы, и на меня потоком льется горе, ненависть, усталость.
Все перессорились со всеми, все придумали друг другу имена – одно уничижительнее другого, все ненавидят и презирают, и я сама презираю и ненавижу из последних сил…
Трудное время – так говорят все.
И вдруг…
– Здравствуйте, собаки!
Я останавливаюсь, читаю, и через минуту плачу в три ручья, и снова читаю, и перечитываю текст своей удивительной приятельницы Лены Берзиной, живущей посреди продуваемого всеми ветрами мира, между небом и землей, среди кошек и собак, в пережившей зиму Грузии, вне перекрестков, пробок, мостов и траурных шествий.
Прочтите и вы. Он совсем короткий.
«Чистые глаза смотрят на меня. Языки от искренней радости вывалились. Никаких задних мыслей. Просто рады. Принесли щепочку, веревочку и бумажку. Но у меня чашка с кофе. Они не обижаются. Не надо, так не надо, тоже хорошо. Можно просто попрыгать рядом и порычать друг на друга в шутку.
У меня такая работа. Разговаривать с собаками. Не со всеми, конечно, а с теми, кого пришлют. Некоторых на полный курс, а некоторых так, для повышения квалификации.
Прошу на меня не прыгать, лапы не ставить. Я буду кофе пить и говорить. Могу погладить.
Сразу сунулась большая голова, такую можно и двумя руками потрепать. Или схватить за щеки и немного потрясти. Дескать, «какая ж ты собачища». Большой собачищей быть хорошо, можно вставать на задние лапы и лизать человека в глаз или нос. А можно не вставать. Просто наклонить тяжелую башку и наблюдать, как маленькие собаки бегают под твоим пузом, как под мостом.
Маленькая голова не дает сразу погладить, она кланяется и норовит лизнуть руку. Приютские привычки. А я ведь и без поклонов поглажу.
Третья голова чумовая. Она скачет, бодается, так что уши подпрыгивают. Ну и скачи. У меня кофе. Собакам про кофе скучно.
– Я в детстве хотела быть Маугли. В джунглях во время засухи всегда было Перемирие.
Собаки преданно таращатся. Слова незнакомые. Скучно. Втихаря пихают друг друга и кусают за штаны, за уши, делают вид, что слушают.
Тут я применяю запрещенный прием. Отставляю чашку с остывшим кофе, сажусь на корточки и громко говорю: «Собаки!» Шерстяная куча мала врезается в меня. Хвосты бешено крутятся.
Собаки! Собаки! Какое хорошее знакомое слово! Они знаю, что они собаки. Это что-то вроде «ура!» или «лучшие в мире существа!». Топчут меня от полноты чувств. Утренняя программа выполнена. Днем расскажу им про горы и дороги».
Господи, – говорю я, размазывая слезы, – с чего это я, дурочка, решила, что Тебя нет в интернете? Господи, какую чудесную сказку я только что прочла о Тебе в Ленином тексте!
Ведь что бы ни случилось со мной, Ты, моя надежда и опора, отставишь в сторону свой остывший кофе, и скажешь мне слово, которое я УЗНАЮ, услышу – как обращенное ко мне, и Ты примешь меня, и всех нас, как обещал: Некоторых на полный курс, а некоторых так, для повышения квалификации.
Только бы запомнить это хорошенько – даже если у меня нет ничего, кроме Твоей протянутой руки – У МЕНЯ ЕСТЬ ВСЁ.
(Великопостные записки Татьяны Красновой).
И отключить бы этот интернет, и не тратить бы остатки нервов, тем более, что Пост, и весенняя усталость, и снег чернеет и тает, и так хочется весны, а весны не получается, и кажется, сил уже нет ни у кого на эту весну…
Но я не могу отойти. Тут проходит моя линия фронта, и если я уйду, то буду дезертир, а еще и этот грех добавлять не хочется.
Мы переписываемся, мы продаем какие-то картинки в пользу девочки, которой не на что приехать на лечение. Мы собираем деньги на госпитализацию малышки из Луганска, которой нечем дышать, а нам так надо, так надо «дотащить» ее до трансплантации…
Мы следим за тем, как киберножом, как в страшном кино, пытаются убить злую опухоль у юной красавицы из Карабаха.
Куда же я уйду?
Я перелистываю страницы, и на меня потоком льется горе, ненависть, усталость.
Все перессорились со всеми, все придумали друг другу имена – одно уничижительнее другого, все ненавидят и презирают, и я сама презираю и ненавижу из последних сил…
Трудное время – так говорят все.
И вдруг…
– Здравствуйте, собаки!
Я останавливаюсь, читаю, и через минуту плачу в три ручья, и снова читаю, и перечитываю текст своей удивительной приятельницы Лены Берзиной, живущей посреди продуваемого всеми ветрами мира, между небом и землей, среди кошек и собак, в пережившей зиму Грузии, вне перекрестков, пробок, мостов и траурных шествий.
Прочтите и вы. Он совсем короткий.
«Чистые глаза смотрят на меня. Языки от искренней радости вывалились. Никаких задних мыслей. Просто рады. Принесли щепочку, веревочку и бумажку. Но у меня чашка с кофе. Они не обижаются. Не надо, так не надо, тоже хорошо. Можно просто попрыгать рядом и порычать друг на друга в шутку.
У меня такая работа. Разговаривать с собаками. Не со всеми, конечно, а с теми, кого пришлют. Некоторых на полный курс, а некоторых так, для повышения квалификации.
Прошу на меня не прыгать, лапы не ставить. Я буду кофе пить и говорить. Могу погладить.
Сразу сунулась большая голова, такую можно и двумя руками потрепать. Или схватить за щеки и немного потрясти. Дескать, «какая ж ты собачища». Большой собачищей быть хорошо, можно вставать на задние лапы и лизать человека в глаз или нос. А можно не вставать. Просто наклонить тяжелую башку и наблюдать, как маленькие собаки бегают под твоим пузом, как под мостом.
Маленькая голова не дает сразу погладить, она кланяется и норовит лизнуть руку. Приютские привычки. А я ведь и без поклонов поглажу.
Третья голова чумовая. Она скачет, бодается, так что уши подпрыгивают. Ну и скачи. У меня кофе. Собакам про кофе скучно.
– Я в детстве хотела быть Маугли. В джунглях во время засухи всегда было Перемирие.
Собаки преданно таращатся. Слова незнакомые. Скучно. Втихаря пихают друг друга и кусают за штаны, за уши, делают вид, что слушают.
Тут я применяю запрещенный прием. Отставляю чашку с остывшим кофе, сажусь на корточки и громко говорю: «Собаки!» Шерстяная куча мала врезается в меня. Хвосты бешено крутятся.
Собаки! Собаки! Какое хорошее знакомое слово! Они знаю, что они собаки. Это что-то вроде «ура!» или «лучшие в мире существа!». Топчут меня от полноты чувств. Утренняя программа выполнена. Днем расскажу им про горы и дороги».
Господи, – говорю я, размазывая слезы, – с чего это я, дурочка, решила, что Тебя нет в интернете? Господи, какую чудесную сказку я только что прочла о Тебе в Ленином тексте!
Ведь что бы ни случилось со мной, Ты, моя надежда и опора, отставишь в сторону свой остывший кофе, и скажешь мне слово, которое я УЗНАЮ, услышу – как обращенное ко мне, и Ты примешь меня, и всех нас, как обещал: Некоторых на полный курс, а некоторых так, для повышения квалификации.
Только бы запомнить это хорошенько – даже если у меня нет ничего, кроме Твоей протянутой руки – У МЕНЯ ЕСТЬ ВСЁ.
And there is God on the Internet.
(Lenten notes of Tatyana Krasnova).
And to turn off this Internet, and not to waste the rest of nerves, especially since the Post, and spring fatigue, and snow blackens and melts, and so I want spring, but spring does not work, and it seems that no one has the strength to do this in the spring ...
But I can’t move away. Here my front line passes, and if I leave, I will be a deserter, and I also do not want to add this sin.
We correspond, we sell some pictures in favor of a girl who has nothing to come for treatment. We are raising money for the hospitalization of the little girl from Lugansk, who has nothing to breathe, and we need it so much, so we need to "drag" her to the transplantation ...
We are watching how, with a cyberknife, as in a scary movie, they try to kill an evil tumor in a young beauty from Karabakh.
Where am I going?
I turn the pages, and grief, hatred, fatigue pours on me.
Everyone quarreled with everyone, everyone came up with each other's names - one derogatory one from the other, everyone hates and despises, and I myself despise and hate with all my strength ...
Hard time - everybody says so.
And suddenly…
- Hello, dogs!
I stop, read, and after a minute cry in three streams, and read again, and re-read the text of my amazing friend Lena Berzina, who lives in the middle of the wind-blown world, between heaven and earth, among cats and dogs, in Georgia, which survived the winter of winter, at crossroads , traffic jams, bridges and funeral processions.
Read you too. He is very short.
“Clean eyes are looking at me. Languages with genuine joy fell out. No back thoughts. Just glad. They brought a sliver, a rope and a piece of paper. But I have a cup of coffee. They are not offended. No need, no need, good too. You can just jump nearby and growl at each other for fun.
I have such a job. Talk to dogs. Not with everyone, of course, but with those who will be sent. Some for the full course, and some for professional development.
I ask you not to jump on me, do not put paws. I will drink coffee and talk. I can stroke it.
Immediately a big head stuck in, one can be patted with both hands. Or grab by the cheeks and shake a little. Say, "what are you dogs." It’s good to be a big dog, you can stand on your hind legs and lick a person in the eye or nose. And you can not get up. Just tilt your heavy head off and watch small dogs running under your belly, like under a bridge.
The small head does not immediately stroke, she bows and strives to lick her hand. Shelter habits. But I will stroke without bowing.
The third head is freaky. She jumps, butts, so that her ears bounce. Well, download. I have coffee. Dogs are bored about coffee.
- As a child, I wanted to be Mowgli. In the jungle during the drought there was always a truce.
Dogs stare loyally. Words unfamiliar. Boring. They shove each other quietly and bite their pants, their ears, and pretend to be listening.
Here I apply a forbidden technique. I set aside the cup with the coffee that has cooled down, squat down and say loudly: “Dogs!” A small pile of wool cuts into me. Tails spin wildly.
Dogs! Dogs! What a good familiar word! They know that they are dogs. This is something like “Hurray!” Or “The best creatures in the world!” They trample me from the fullness of feelings. The morning program is complete. In the afternoon I will tell them about the mountains and roads. ”
Lord, ”I say, smearing my tears,“ why did I, fool, decide that you are not on the Internet? ” Lord, what a wonderful fairy tale I just read about you in the Lenin text!
After all, no matter what happens to me, You, my hope and support, will set aside your cooled coffee, and tell me the word that I WILL RECOGNIZE, I will hear it as being addressed to me, and You will accept me, and all of us, as you promised: Some for the full course, and some for professional development.
Just to remember it well - even if I have nothing but Your outstretched hand - I HAVE EVERYTHING.
(Lenten notes of Tatyana Krasnova).
And to turn off this Internet, and not to waste the rest of nerves, especially since the Post, and spring fatigue, and snow blackens and melts, and so I want spring, but spring does not work, and it seems that no one has the strength to do this in the spring ...
But I can’t move away. Here my front line passes, and if I leave, I will be a deserter, and I also do not want to add this sin.
We correspond, we sell some pictures in favor of a girl who has nothing to come for treatment. We are raising money for the hospitalization of the little girl from Lugansk, who has nothing to breathe, and we need it so much, so we need to "drag" her to the transplantation ...
We are watching how, with a cyberknife, as in a scary movie, they try to kill an evil tumor in a young beauty from Karabakh.
Where am I going?
I turn the pages, and grief, hatred, fatigue pours on me.
Everyone quarreled with everyone, everyone came up with each other's names - one derogatory one from the other, everyone hates and despises, and I myself despise and hate with all my strength ...
Hard time - everybody says so.
And suddenly…
- Hello, dogs!
I stop, read, and after a minute cry in three streams, and read again, and re-read the text of my amazing friend Lena Berzina, who lives in the middle of the wind-blown world, between heaven and earth, among cats and dogs, in Georgia, which survived the winter of winter, at crossroads , traffic jams, bridges and funeral processions.
Read you too. He is very short.
“Clean eyes are looking at me. Languages with genuine joy fell out. No back thoughts. Just glad. They brought a sliver, a rope and a piece of paper. But I have a cup of coffee. They are not offended. No need, no need, good too. You can just jump nearby and growl at each other for fun.
I have such a job. Talk to dogs. Not with everyone, of course, but with those who will be sent. Some for the full course, and some for professional development.
I ask you not to jump on me, do not put paws. I will drink coffee and talk. I can stroke it.
Immediately a big head stuck in, one can be patted with both hands. Or grab by the cheeks and shake a little. Say, "what are you dogs." It’s good to be a big dog, you can stand on your hind legs and lick a person in the eye or nose. And you can not get up. Just tilt your heavy head off and watch small dogs running under your belly, like under a bridge.
The small head does not immediately stroke, she bows and strives to lick her hand. Shelter habits. But I will stroke without bowing.
The third head is freaky. She jumps, butts, so that her ears bounce. Well, download. I have coffee. Dogs are bored about coffee.
- As a child, I wanted to be Mowgli. In the jungle during the drought there was always a truce.
Dogs stare loyally. Words unfamiliar. Boring. They shove each other quietly and bite their pants, their ears, and pretend to be listening.
Here I apply a forbidden technique. I set aside the cup with the coffee that has cooled down, squat down and say loudly: “Dogs!” A small pile of wool cuts into me. Tails spin wildly.
Dogs! Dogs! What a good familiar word! They know that they are dogs. This is something like “Hurray!” Or “The best creatures in the world!” They trample me from the fullness of feelings. The morning program is complete. In the afternoon I will tell them about the mountains and roads. ”
Lord, ”I say, smearing my tears,“ why did I, fool, decide that you are not on the Internet? ” Lord, what a wonderful fairy tale I just read about you in the Lenin text!
After all, no matter what happens to me, You, my hope and support, will set aside your cooled coffee, and tell me the word that I WILL RECOGNIZE, I will hear it as being addressed to me, and You will accept me, and all of us, as you promised: Some for the full course, and some for professional development.
Just to remember it well - even if I have nothing but Your outstretched hand - I HAVE EVERYTHING.
У записи 5 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вероника Вовденко
