Достижение бесстрастия, освящения или, что то же, христианского совершенства, без стяжания умной молитвы невозможно (свт. Игнатий Брянчанинов, 38, 210).
***
В состоянии бесстрастия человек достигает чистой любви, и мысль его начинает постоянно пребывать при Боге и в Боге (свт, Игнатий Брянчанинов, 40, 167).
***
Иное есть бесстрастие души, иное — бесстрастие тела. Бесстрастие души освящает и тело; но бесстрастие тела, одно само по себе, не может полную доставить пользу тому, кто стяжал его (прп. Симеон Новый Богослов, 75, 398).
***
Святое... бесстрастие есть как венец некий круглый, который окружает святых, заключая их среди себя, отовсюду покрывает их, как шатром, сохраняет их невредимыми не только от всякого греха, но и от всякого злого помысла, делает их неискусимыми и свободными от всех врагов, и даже неприступными для них (прп. Симеон Новый Богослов, 75, 422).
***
Бесстрастием почитаю я то, когда кто не только удаляется от действования по влечению страстей, но чужд бывает и самой похоти их; и не это только, но когда ум его обнажен от самого помышления о них и свободно возносится превыше небес, как ни захочет, заходя за пределы всего видимого и чувственного, как бы чувства его были совсем закрыты и ум превитал в области вышечувственной, имея однако ж с собою и чувства, как орел имеет свои перья (в выси при себе) (прп. Симеон Новый Богослов, 75, 562—563).
***
...К свету бесстрастия не приближается страсть, как к солнцу — тень или тьма к свету (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 63).
***
...Вне мира и этих тел нет желания плотской страсти, но некое бесстрастие, которое кто возлюбил, тот чрез эту любовь приобрел жизнь (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 127).
***
Приблизившийся к пределам бесстрастия правые о Боге и естествах вещей творит умозрения, и от красоты тварей, соразмерно со своею чистотою, востекая к Творцу, приемлет светолития Духа. Благие о всех имея мнения, о всех всегда думает он хорошо, всех видит святыми и непорочными, и правое о вещах Божеских и человеческих произносит суждение. Ничего не любит он из вещей мира сего, о коих так рачительны люди, но, совлекшись умом от всякого мирского чувства, к небесам и к Богу востекает он, чистый от всякой тины земной и свободный от всякого рабства; весь предается мысленным благам Божиим в едином духе и, зря Божескую красоту, любит боголепно пребывать мысленно в божественных местах блаженной славы Божией, в неизреченном молчании и радовании, и изменившись всеми чувствами, как Ангел в вещественном теле невещественно сообращаегся с людьми (прп. Никита Стифат, 89, 116).
***
Покушение тех, которые прежде времени взыскивают того, что бывает в свое время, и тщатся насильно протесниться в пристань бесстрастия, без должного к тому приготовления, святые отцы назвали умоисступлением (патр. Каллист, 89, 426).
***
Однажды после беседы авва Антоний вывел авву Аммона и, показав на камень, сказал: «Нанеси оскорбление этому камню и ударь его». Аммон сделал это. Тогда авва Антоний спросил его: «Дал ли тебе какой ответ, оказал ли тебе какое противодействие этот камень?» Аммон ответил: «Нет». — «Так и ты, — сказал ему авва Антоний, — достигнешь в подобную меру бесстрастия», — что и случилось (101, 63).
***
Однажды авва Исаак сидел у аввы Пимена. В это время раздался голос петуха, и авва Исаак спросил: «Здесь есть петух?» Авва Пимен отвечал ему: «Исаак! Зачем ты принуждаешь меня говорить об этом? Ты и подобные тебе слышат петухов, а тому, кто трезвится, нет дела до них» (101, 321).
***
По разорении скита варварами Пимен с братьями пришел в место, называемое Теренуф, и все семеро остановились на время там, в опустевшем идольском храме, с намерением обсудить избрание места для постоянного жительства. При этом авва Анув сказал авве Пимену: «Сделай милость, ты и братья исполните мою просьбу — в течение этой недели будем жить каждый отдельно в молчании, не сходясь для беседы». Авва Пимен и братья согласились. В храме стояла каменная статуя. Анув, вставая ежедневно рано утром, кидал камни в лицо статуи, а вечером подходил к ней и просил прощения. В субботу братья сошлись вместе. Авва Пимен сказал авве Ануву: «Видел я твои действия, что значат они?»
Старец отвечал: «Когда вы видели, что я кидал камни в лицо статуи, отвечала ли она? рассердилась ли? Когда я просил у нее прощения, смутилась ли? сказала ли: не прощаю? — Нет. Так и мы, семь братьев, если желаем проводить жительство вместе, будем подобны этой статуе, которая от оскорблений, нанесенных ей, не возмущается гневом, а при смирении, оказываемом пред нею, не тщеславится и не надмевается...» Так и жили братья (101, 322).
***
Брат пришел к авве Макарию Египетскому и говорит: «Авва! дай мне наставление, как спастись?» Старец сказал ему: «Пойди на кладбище и ругай мертвых». Брат пошел к мертвым и ругал их, бросал в них камни. Возвратясь, он сказал о том старцу. Авва спросил его: «Ничего они не говорили тебе?» — «Ничего», — отвечал брат. Старец сказал: «Завтра пойди опять и хвали их». Брат исполнил и это. Старец спросил: «Ничего не ответили они тебе?» — «Нет», — отвечал брат.
Авва Макарий сказал: «Видишь, сколько ты ни поносил их, сколько ни хвалил, они ничего не отвечали тебе; так и ты, если хочешь спастись, — подобно мертвым не думай ни об обидах, ни о славе людской, и можешь спастись» (93, 148).
***
В состоянии бесстрастия человек достигает чистой любви, и мысль его начинает постоянно пребывать при Боге и в Боге (свт, Игнатий Брянчанинов, 40, 167).
***
Иное есть бесстрастие души, иное — бесстрастие тела. Бесстрастие души освящает и тело; но бесстрастие тела, одно само по себе, не может полную доставить пользу тому, кто стяжал его (прп. Симеон Новый Богослов, 75, 398).
***
Святое... бесстрастие есть как венец некий круглый, который окружает святых, заключая их среди себя, отовсюду покрывает их, как шатром, сохраняет их невредимыми не только от всякого греха, но и от всякого злого помысла, делает их неискусимыми и свободными от всех врагов, и даже неприступными для них (прп. Симеон Новый Богослов, 75, 422).
***
Бесстрастием почитаю я то, когда кто не только удаляется от действования по влечению страстей, но чужд бывает и самой похоти их; и не это только, но когда ум его обнажен от самого помышления о них и свободно возносится превыше небес, как ни захочет, заходя за пределы всего видимого и чувственного, как бы чувства его были совсем закрыты и ум превитал в области вышечувственной, имея однако ж с собою и чувства, как орел имеет свои перья (в выси при себе) (прп. Симеон Новый Богослов, 75, 562—563).
***
...К свету бесстрастия не приближается страсть, как к солнцу — тень или тьма к свету (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 63).
***
...Вне мира и этих тел нет желания плотской страсти, но некое бесстрастие, которое кто возлюбил, тот чрез эту любовь приобрел жизнь (прп. Симеон Новый Богослов, 76, 127).
***
Приблизившийся к пределам бесстрастия правые о Боге и естествах вещей творит умозрения, и от красоты тварей, соразмерно со своею чистотою, востекая к Творцу, приемлет светолития Духа. Благие о всех имея мнения, о всех всегда думает он хорошо, всех видит святыми и непорочными, и правое о вещах Божеских и человеческих произносит суждение. Ничего не любит он из вещей мира сего, о коих так рачительны люди, но, совлекшись умом от всякого мирского чувства, к небесам и к Богу востекает он, чистый от всякой тины земной и свободный от всякого рабства; весь предается мысленным благам Божиим в едином духе и, зря Божескую красоту, любит боголепно пребывать мысленно в божественных местах блаженной славы Божией, в неизреченном молчании и радовании, и изменившись всеми чувствами, как Ангел в вещественном теле невещественно сообращаегся с людьми (прп. Никита Стифат, 89, 116).
***
Покушение тех, которые прежде времени взыскивают того, что бывает в свое время, и тщатся насильно протесниться в пристань бесстрастия, без должного к тому приготовления, святые отцы назвали умоисступлением (патр. Каллист, 89, 426).
***
Однажды после беседы авва Антоний вывел авву Аммона и, показав на камень, сказал: «Нанеси оскорбление этому камню и ударь его». Аммон сделал это. Тогда авва Антоний спросил его: «Дал ли тебе какой ответ, оказал ли тебе какое противодействие этот камень?» Аммон ответил: «Нет». — «Так и ты, — сказал ему авва Антоний, — достигнешь в подобную меру бесстрастия», — что и случилось (101, 63).
***
Однажды авва Исаак сидел у аввы Пимена. В это время раздался голос петуха, и авва Исаак спросил: «Здесь есть петух?» Авва Пимен отвечал ему: «Исаак! Зачем ты принуждаешь меня говорить об этом? Ты и подобные тебе слышат петухов, а тому, кто трезвится, нет дела до них» (101, 321).
***
По разорении скита варварами Пимен с братьями пришел в место, называемое Теренуф, и все семеро остановились на время там, в опустевшем идольском храме, с намерением обсудить избрание места для постоянного жительства. При этом авва Анув сказал авве Пимену: «Сделай милость, ты и братья исполните мою просьбу — в течение этой недели будем жить каждый отдельно в молчании, не сходясь для беседы». Авва Пимен и братья согласились. В храме стояла каменная статуя. Анув, вставая ежедневно рано утром, кидал камни в лицо статуи, а вечером подходил к ней и просил прощения. В субботу братья сошлись вместе. Авва Пимен сказал авве Ануву: «Видел я твои действия, что значат они?»
Старец отвечал: «Когда вы видели, что я кидал камни в лицо статуи, отвечала ли она? рассердилась ли? Когда я просил у нее прощения, смутилась ли? сказала ли: не прощаю? — Нет. Так и мы, семь братьев, если желаем проводить жительство вместе, будем подобны этой статуе, которая от оскорблений, нанесенных ей, не возмущается гневом, а при смирении, оказываемом пред нею, не тщеславится и не надмевается...» Так и жили братья (101, 322).
***
Брат пришел к авве Макарию Египетскому и говорит: «Авва! дай мне наставление, как спастись?» Старец сказал ему: «Пойди на кладбище и ругай мертвых». Брат пошел к мертвым и ругал их, бросал в них камни. Возвратясь, он сказал о том старцу. Авва спросил его: «Ничего они не говорили тебе?» — «Ничего», — отвечал брат. Старец сказал: «Завтра пойди опять и хвали их». Брат исполнил и это. Старец спросил: «Ничего не ответили они тебе?» — «Нет», — отвечал брат.
Авва Макарий сказал: «Видишь, сколько ты ни поносил их, сколько ни хвалил, они ничего не отвечали тебе; так и ты, если хочешь спастись, — подобно мертвым не думай ни об обидах, ни о славе людской, и можешь спастись» (93, 148).
Achieving impassivity, sanctification, or, equivalently, Christian perfection, without acquiring clever prayer is impossible (St. Ignatius Brianchaninov, 38, 210).
***
In a state of dispassion, a person achieves pure love, and his thought begins to abide constantly with God and in God (St. Ignatius Brianchaninov, 40, 167).
***
The other is the dispassion of the soul, the other is the dispassion of the body. The dispassion of the soul sanctifies the body; but the impassivity of the body, alone in itself, cannot fully bring benefit to the one who acquired it (St. Simeon the New Theologian, 75, 398).
***
Holy ... dispassion is like a round crown that surrounds saints, enclosing them amongst itself, everywhere covers them like a tent, keeps them unharmed not only from all sin, but also from every evil thought, makes them indescribable and free from all enemies, and even impregnable for them (St. Simeon the New Theologian, 75, 422).
***
I consider impassion when someone not only moves away from acting to attract passions, but their lust itself is alien; and not only that, but when his mind is naked from the very thought of them and freely rises above heaven, no matter how it wants, going beyond the limits of everything visible and sensual, no matter how its feelings are completely closed and the mind has turned into a higher realm, however it has with him, and feelings, like an eagle having its feathers (high with him) (St. Simeon the New Theologian, 75, 562-563).
***
... Passion does not approach the light of dispassion, but the shadow or darkness approaches the light toward the sun (St. Simeon the New Theologian, 76, 63).
***
... Beyond the world and these bodies there is no desire for carnal passion, but a certain dispassion, which one loved, through this love gained life (St. Simeon the New Theologian, 76, 127).
***
Approaching the limits of impassivity, the right ones about God and the natures of things create speculations, and because of the beauty of the creatures, in proportion to their purity, easting towards the Creator, they accept the photolight of the Spirit. Having good opinions about everyone, he always thinks well of everyone, he sees everyone as holy and blameless, and the right about things of the Divine and human makes a judgment. He does not like anything from the things of this world that people are so prudent of, but, having been seduced by the mind from all worldly feelings, he eclipses to heaven and God, pure from all the earthly slime and free from all slavery; all indulges in the mental blessings of God in a single spirit and, in vain of Divine beauty, loves to abide mentally in the divine places of the blessed glory of God, in indescribable silence and rejoicing, and having changed all his senses, like an Angel in a material body obscurely communicating with people (St. Nikita Stifat 89, 116).
***
The assassination attempt of those who, before time, seek out what happens in due time, and try to forcefully push themselves into the marina of dispassion, without due preparation, the holy fathers called insanity (patron Callist, 89, 426).
***
Once, after the conversation, Abba Anthony brought Abba Ammon and, pointing to the stone, said: "Insult this stone and hit it." Ammon did it. Then Abba Anthony asked him: “Did he give you any answer, did this stone give you any opposition?” Ammon answered: “No.” “So you are,” Abba Anthony told him, “you will achieve a similar measure of impassivity,” - which happened (101, 63).
***
Once Abba Isaac sat at Abba Pimen. At that time, the voice of a rooster was heard, and Abba Isaac asked: “Is there a rooster here?” Abba Pimen answered him: “Isaac! Why are you forcing me to talk about this? You and people like you hear roosters, but those who are sober do not care about them ”(101, 321).
***
After the monastery was devastated by barbarians, Pimen and his brothers came to a place called Terenuf, and all seven stopped for a while there, in an empty idol temple, with the intention of discussing the choice of a place for permanent residence. At the same time, Ava Anouv told Ava Pimen: “Do mercy, you and the brothers will fulfill my request - during this week we will live separately in silence, not meeting for a conversation.” Avva Pimen and the brothers agreed. There was a stone statue in the temple. Anuv, getting up daily early in the morning, threw stones at the face of the statue, and in the evening he approached her and asked for forgiveness. On Saturday, the brothers came together. Abba Pimen said to Abba Anuva: "I saw your actions, what do they mean?"
The elder answered: “When you saw that I threw stones at the face of the statue, did she answer? was angry? When I asked her for forgiveness, was she embarrassed? said: do not forgive? - Not. So we seven brothers, if we wish to live together, will be like this statue, which, because of the insults inflicted on it, is not indignant with anger, and with humility shown before it, it is not conceited and does not mock ... ”So the brothers lived (101, 322).
***
The brother came to Abba Macarius of Egypt and said: “Abba! give me instruction how to be saved? ”The elder told him:“ Go to the cemetery and scold the dead. ” The brother went to the dead and scolded them, threw stones at them. Returning, he said that old man. Avva asked him: “They didn’t tell you anything?” “Nothing,” the brother answered. The elder said: “Go again tomorrow and praise them.” Brother did that too. Elder
***
In a state of dispassion, a person achieves pure love, and his thought begins to abide constantly with God and in God (St. Ignatius Brianchaninov, 40, 167).
***
The other is the dispassion of the soul, the other is the dispassion of the body. The dispassion of the soul sanctifies the body; but the impassivity of the body, alone in itself, cannot fully bring benefit to the one who acquired it (St. Simeon the New Theologian, 75, 398).
***
Holy ... dispassion is like a round crown that surrounds saints, enclosing them amongst itself, everywhere covers them like a tent, keeps them unharmed not only from all sin, but also from every evil thought, makes them indescribable and free from all enemies, and even impregnable for them (St. Simeon the New Theologian, 75, 422).
***
I consider impassion when someone not only moves away from acting to attract passions, but their lust itself is alien; and not only that, but when his mind is naked from the very thought of them and freely rises above heaven, no matter how it wants, going beyond the limits of everything visible and sensual, no matter how its feelings are completely closed and the mind has turned into a higher realm, however it has with him, and feelings, like an eagle having its feathers (high with him) (St. Simeon the New Theologian, 75, 562-563).
***
... Passion does not approach the light of dispassion, but the shadow or darkness approaches the light toward the sun (St. Simeon the New Theologian, 76, 63).
***
... Beyond the world and these bodies there is no desire for carnal passion, but a certain dispassion, which one loved, through this love gained life (St. Simeon the New Theologian, 76, 127).
***
Approaching the limits of impassivity, the right ones about God and the natures of things create speculations, and because of the beauty of the creatures, in proportion to their purity, easting towards the Creator, they accept the photolight of the Spirit. Having good opinions about everyone, he always thinks well of everyone, he sees everyone as holy and blameless, and the right about things of the Divine and human makes a judgment. He does not like anything from the things of this world that people are so prudent of, but, having been seduced by the mind from all worldly feelings, he eclipses to heaven and God, pure from all the earthly slime and free from all slavery; all indulges in the mental blessings of God in a single spirit and, in vain of Divine beauty, loves to abide mentally in the divine places of the blessed glory of God, in indescribable silence and rejoicing, and having changed all his senses, like an Angel in a material body obscurely communicating with people (St. Nikita Stifat 89, 116).
***
The assassination attempt of those who, before time, seek out what happens in due time, and try to forcefully push themselves into the marina of dispassion, without due preparation, the holy fathers called insanity (patron Callist, 89, 426).
***
Once, after the conversation, Abba Anthony brought Abba Ammon and, pointing to the stone, said: "Insult this stone and hit it." Ammon did it. Then Abba Anthony asked him: “Did he give you any answer, did this stone give you any opposition?” Ammon answered: “No.” “So you are,” Abba Anthony told him, “you will achieve a similar measure of impassivity,” - which happened (101, 63).
***
Once Abba Isaac sat at Abba Pimen. At that time, the voice of a rooster was heard, and Abba Isaac asked: “Is there a rooster here?” Abba Pimen answered him: “Isaac! Why are you forcing me to talk about this? You and people like you hear roosters, but those who are sober do not care about them ”(101, 321).
***
After the monastery was devastated by barbarians, Pimen and his brothers came to a place called Terenuf, and all seven stopped for a while there, in an empty idol temple, with the intention of discussing the choice of a place for permanent residence. At the same time, Ava Anouv told Ava Pimen: “Do mercy, you and the brothers will fulfill my request - during this week we will live separately in silence, not meeting for a conversation.” Avva Pimen and the brothers agreed. There was a stone statue in the temple. Anuv, getting up daily early in the morning, threw stones at the face of the statue, and in the evening he approached her and asked for forgiveness. On Saturday, the brothers came together. Abba Pimen said to Abba Anuva: "I saw your actions, what do they mean?"
The elder answered: “When you saw that I threw stones at the face of the statue, did she answer? was angry? When I asked her for forgiveness, was she embarrassed? said: do not forgive? - Not. So we seven brothers, if we wish to live together, will be like this statue, which, because of the insults inflicted on it, is not indignant with anger, and with humility shown before it, it is not conceited and does not mock ... ”So the brothers lived (101, 322).
***
The brother came to Abba Macarius of Egypt and said: “Abba! give me instruction how to be saved? ”The elder told him:“ Go to the cemetery and scold the dead. ” The brother went to the dead and scolded them, threw stones at them. Returning, he said that old man. Avva asked him: “They didn’t tell you anything?” “Nothing,” the brother answered. The elder said: “Go again tomorrow and praise them.” Brother did that too. Elder
У записи 9 лайков,
1 репостов,
279 просмотров.
1 репостов,
279 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Вероника Вовденко
