Я не очень люблю рассказы просто про природу, но вот этот пробирает меня практически до дрожи. Сейчас, находясь в Норильске, где ни намёка на весну, я вспомнил о нём снова.
Варлам Шаламов – Стланик.
Можно прочитать, а можно по ссылке послушать, как его читает Вениамин Смехов.
http://staroeradio.ru/audio/18276
* * *
Стланик
На Крайнем Севере, на стыке тайги и тундры, среди карликовых берез, низкорослых кустов рябины с неожиданно крупными светло-желтыми водянистыми ягодами, среди шестисотлетних лиственниц, что достигают зрелости в триста лет, живет особенное дерево – стланик. Это дальний родственник кедра, кедрач, – вечнозеленые хвойные кусты со стволами потолще человеческой руки и длиной в два-три метра. Он неприхотлив и растет, уцепившись корнями за щели в камнях горного склона. Он мужествен и упрям, как все северные деревья. Чувствительность его необычайна.
Поздняя осень, давно пора быть снегу, зиме. По краю белого небосвода много дней ходят низкие, синеватые, будто в кровоподтеках, тучи. А сегодня осенний пронизывающий ветер с утра стал угрожающе тихим. Пахнет снегом? Нет. Не будет снега. Стланик еще не ложился. И дни проходят за днями, снега нет, тучи бродят где-то за сопками, и на высокое небо вышло бледное маленькое солнце, и все по-осеннему...
А стланик гнется. Гнется все ниже, как бы под безмерной, все растущей тяжестью. Он царапает своей вершиной камень и прижимается к земле, растягивая свои изумрудные лапы. Он стелется. Он похож на спрута, одетого в зеленые перья. Лежа, он ждет день, другой, и вот уже с белого неба сыплется, как порошок, снег, и стланик погружается в зимнюю спячку, как медведь. На белой горе взбухают огромные снежные волдыри – это кусты стланика легли зимовать.
А в конце зимы, когда снег еще покрывает землю трехметровым слоем, когда в ущельях метели утрамбовали плотный, поддающийся только железу снег, люди тщетно ищут признаков весны в природе, хотя по календарю весне пора уж прийти. Но день неотличим от зимнего – воздух разрежен и сух и ничем не отличен от январского воздуха. К счастью, ощущения человека слишком грубы, восприятия слишком просты, да и чувств у него немного, всего пять – этого недостаточно для предсказаний и угадываний.
Природа тоньше человека в своих ощущениях. Кое-что мы об этом знаем. Помните рыб лососевых пород, приходящих метать икру только в ту реку, где была выметана икринка, из которой развилась эта рыба? Помните таинственные трассы птичьих перелетов? Растений-барометров, цветов-барометров известно нам немало.
И вот среди снежной бескрайней белизны, среди полной безнадежности вдруг встает стланик. Он стряхивает снег, распрямляется во весь рост, поднимает к небу свою зеленую, обледенелую, чуть рыжеватую хвою. Он слышит неуловимый нами зов весны и, веря в нее, встает раньше всех на Севере. Зима кончилась.
Бывает и другое: костер. Стланик слишком легковерен. Он так не любит зиму, что готов верить теплу костра. Если зимой, рядом с согнувшимся, скрюченным по-зимнему кустом стланика развести костер – стланик встанет. Костер погаснет – и разочарованный кедрач, плача от обиды, снова согнется и ляжет на старое место. И его занесет снегом.
Нет, он не только предсказатель погоды. Стланик – дерево надежд, единственное на Крайнем Севере вечнозеленое дерево. Среди белого блеска снега матово-зеленые хвойные его лапы говорят о юге, о тепле, о жизни. Летом он скромен и незаметен – все кругом торопливо цветет, стараясь процвести в короткое северное лето. Цветы весенние, летние, осенние перегоняют друг друга в безудержном бурном цветении. Но осень близка, и вот уже сыплется желтая мелкая хвоя, оголяя лиственницы, палевая трава свертывается и сохнет, лес пустеет, и тогда далеко видно, как среди бледно-желтой травы и серого мха горят среди леса огромные зеленые факелы стланика.
Мне стланик представлялся всегда наиболее поэтичным русским деревом, получше, чем прославленные плакучая ива, чинара, кипарис. И дрова из стланика жарче.
<1960>
Варлам Шаламов – Стланик.
Можно прочитать, а можно по ссылке послушать, как его читает Вениамин Смехов.
http://staroeradio.ru/audio/18276
* * *
Стланик
На Крайнем Севере, на стыке тайги и тундры, среди карликовых берез, низкорослых кустов рябины с неожиданно крупными светло-желтыми водянистыми ягодами, среди шестисотлетних лиственниц, что достигают зрелости в триста лет, живет особенное дерево – стланик. Это дальний родственник кедра, кедрач, – вечнозеленые хвойные кусты со стволами потолще человеческой руки и длиной в два-три метра. Он неприхотлив и растет, уцепившись корнями за щели в камнях горного склона. Он мужествен и упрям, как все северные деревья. Чувствительность его необычайна.
Поздняя осень, давно пора быть снегу, зиме. По краю белого небосвода много дней ходят низкие, синеватые, будто в кровоподтеках, тучи. А сегодня осенний пронизывающий ветер с утра стал угрожающе тихим. Пахнет снегом? Нет. Не будет снега. Стланик еще не ложился. И дни проходят за днями, снега нет, тучи бродят где-то за сопками, и на высокое небо вышло бледное маленькое солнце, и все по-осеннему...
А стланик гнется. Гнется все ниже, как бы под безмерной, все растущей тяжестью. Он царапает своей вершиной камень и прижимается к земле, растягивая свои изумрудные лапы. Он стелется. Он похож на спрута, одетого в зеленые перья. Лежа, он ждет день, другой, и вот уже с белого неба сыплется, как порошок, снег, и стланик погружается в зимнюю спячку, как медведь. На белой горе взбухают огромные снежные волдыри – это кусты стланика легли зимовать.
А в конце зимы, когда снег еще покрывает землю трехметровым слоем, когда в ущельях метели утрамбовали плотный, поддающийся только железу снег, люди тщетно ищут признаков весны в природе, хотя по календарю весне пора уж прийти. Но день неотличим от зимнего – воздух разрежен и сух и ничем не отличен от январского воздуха. К счастью, ощущения человека слишком грубы, восприятия слишком просты, да и чувств у него немного, всего пять – этого недостаточно для предсказаний и угадываний.
Природа тоньше человека в своих ощущениях. Кое-что мы об этом знаем. Помните рыб лососевых пород, приходящих метать икру только в ту реку, где была выметана икринка, из которой развилась эта рыба? Помните таинственные трассы птичьих перелетов? Растений-барометров, цветов-барометров известно нам немало.
И вот среди снежной бескрайней белизны, среди полной безнадежности вдруг встает стланик. Он стряхивает снег, распрямляется во весь рост, поднимает к небу свою зеленую, обледенелую, чуть рыжеватую хвою. Он слышит неуловимый нами зов весны и, веря в нее, встает раньше всех на Севере. Зима кончилась.
Бывает и другое: костер. Стланик слишком легковерен. Он так не любит зиму, что готов верить теплу костра. Если зимой, рядом с согнувшимся, скрюченным по-зимнему кустом стланика развести костер – стланик встанет. Костер погаснет – и разочарованный кедрач, плача от обиды, снова согнется и ляжет на старое место. И его занесет снегом.
Нет, он не только предсказатель погоды. Стланик – дерево надежд, единственное на Крайнем Севере вечнозеленое дерево. Среди белого блеска снега матово-зеленые хвойные его лапы говорят о юге, о тепле, о жизни. Летом он скромен и незаметен – все кругом торопливо цветет, стараясь процвести в короткое северное лето. Цветы весенние, летние, осенние перегоняют друг друга в безудержном бурном цветении. Но осень близка, и вот уже сыплется желтая мелкая хвоя, оголяя лиственницы, палевая трава свертывается и сохнет, лес пустеет, и тогда далеко видно, как среди бледно-желтой травы и серого мха горят среди леса огромные зеленые факелы стланика.
Мне стланик представлялся всегда наиболее поэтичным русским деревом, получше, чем прославленные плакучая ива, чинара, кипарис. И дрова из стланика жарче.
<1960>
I don’t really like stories just about nature, but this one makes me shiver almost. Now, being in Norilsk, where there is not a hint of spring, I remembered him again.
Varlam Shalamov - Stlanik.
You can read it, or you can follow the link to listen to Benjamin Smekhov reading it.
http://staroeradio.ru/audio/18276
* * *
Elfin
In the Far North, at the junction of the taiga and tundra, among dwarf birches, stunted rowan bushes with unexpectedly large light yellow watery berries, among the six hundred-year-old larch trees that reach maturity in three hundred years, a special tree lives - a dwarf tree. This is a distant relative of cedar, cedar - evergreen coniferous bushes with trunks thicker than a human hand and two to three meters long. It is unpretentious and grows, clinging to the cracks in the stones of the mountainside with its roots. He is courageous and stubborn, like all northern trees. His sensitivity is extraordinary.
Late autumn, it is high time to be snow, winter. Over the edge of the white firmament for many days there are low, bluish clouds, as if in bruising. And today, the autumn piercing wind in the morning has become menacingly quiet. Does it smell like snow? Not. There will be no snow. The elfin had not yet gone to bed. And the days pass by the days, there is no snow, clouds roam somewhere beyond the hills, and a pale little sun came out into the high sky, and everything is in the autumn ...
And the elf bends. It bends lower and lower, as if under immense, ever-increasing weight. He scratches a stone with his top and presses himself to the ground, stretching out his emerald paws. He is creeping. He looks like an octopus dressed in green feathers. Lying down, he waits for a day, another, and now, snow is pouring from the white sky like powder, and the elfman plunges into hibernation like a bear. Huge snow blisters swell on the White Mountain - these are the elfin bushes that went to winter.
And at the end of winter, when the snow still covers the earth with a three-meter layer, when dense snow, compacted only with iron, was compacted in the gorges of the snowstorms, people vainly look for signs of spring in nature, although it is time to come by spring calendar. But the day is indistinguishable from winter - the air is thin and dry and is no different from January air. Fortunately, the sensations of a person are too rough, the perceptions are too simple, and he has few feelings, only five - this is not enough for predictions and guesses.
Nature is finer than man in his sensations. Something we know about it. Remember the fish of salmon breeds that come to throw eggs only in the river where the eggs were taken from, from which this fish developed? Remember the mysterious bird flight trails? We know a lot of plant-barometers, color-barometers.
And in the middle of a snowy endless whiteness, in the midst of complete hopelessness, an elfin suddenly arises. He shakes off the snow, straightens to his full height, raises his green, icy, slightly reddish needles to the sky. He hears the elusive call of spring and, believing in it, rises before everyone else in the North. Winter is over.
There is another thing: a bonfire. The elfin is too gullible. He does not like winter so much that he is ready to believe the warmth of the fire. If in winter, next to a bent, twisted winter-winter bush of a dwarf, a fire is built, the dwarf will stand up. The fire will go out - and the disappointed cedar, crying from resentment, will bend again and lie down in its old place. And it will be covered with snow.
No, he is not only a weather predictor. The elfin is a tree of hope, the only evergreen tree in the Far North. Amid the white sparkle of snow, its dull green coniferous paws speak of the south, of warmth, of life. In summer, he is modest and invisible - everything blossoms hastily around, trying to bloom in a short northern summer. Spring, summer, autumn flowers overtake each other in uncontrolled rapid flowering. But autumn is near, and yellow small needles are already streaming, exposing larch, fawn grass curls up and dries, the forest becomes empty, and then it is far visible how huge green torches of a dwarf burn among the forest in the pale yellow grass and gray moss.
To me the elfin always seemed the most poetic Russian tree, better than the famous weeping willow, plane tree, cypress. And dwarf firewood is hotter.
<1960>
Varlam Shalamov - Stlanik.
You can read it, or you can follow the link to listen to Benjamin Smekhov reading it.
http://staroeradio.ru/audio/18276
* * *
Elfin
In the Far North, at the junction of the taiga and tundra, among dwarf birches, stunted rowan bushes with unexpectedly large light yellow watery berries, among the six hundred-year-old larch trees that reach maturity in three hundred years, a special tree lives - a dwarf tree. This is a distant relative of cedar, cedar - evergreen coniferous bushes with trunks thicker than a human hand and two to three meters long. It is unpretentious and grows, clinging to the cracks in the stones of the mountainside with its roots. He is courageous and stubborn, like all northern trees. His sensitivity is extraordinary.
Late autumn, it is high time to be snow, winter. Over the edge of the white firmament for many days there are low, bluish clouds, as if in bruising. And today, the autumn piercing wind in the morning has become menacingly quiet. Does it smell like snow? Not. There will be no snow. The elfin had not yet gone to bed. And the days pass by the days, there is no snow, clouds roam somewhere beyond the hills, and a pale little sun came out into the high sky, and everything is in the autumn ...
And the elf bends. It bends lower and lower, as if under immense, ever-increasing weight. He scratches a stone with his top and presses himself to the ground, stretching out his emerald paws. He is creeping. He looks like an octopus dressed in green feathers. Lying down, he waits for a day, another, and now, snow is pouring from the white sky like powder, and the elfman plunges into hibernation like a bear. Huge snow blisters swell on the White Mountain - these are the elfin bushes that went to winter.
And at the end of winter, when the snow still covers the earth with a three-meter layer, when dense snow, compacted only with iron, was compacted in the gorges of the snowstorms, people vainly look for signs of spring in nature, although it is time to come by spring calendar. But the day is indistinguishable from winter - the air is thin and dry and is no different from January air. Fortunately, the sensations of a person are too rough, the perceptions are too simple, and he has few feelings, only five - this is not enough for predictions and guesses.
Nature is finer than man in his sensations. Something we know about it. Remember the fish of salmon breeds that come to throw eggs only in the river where the eggs were taken from, from which this fish developed? Remember the mysterious bird flight trails? We know a lot of plant-barometers, color-barometers.
And in the middle of a snowy endless whiteness, in the midst of complete hopelessness, an elfin suddenly arises. He shakes off the snow, straightens to his full height, raises his green, icy, slightly reddish needles to the sky. He hears the elusive call of spring and, believing in it, rises before everyone else in the North. Winter is over.
There is another thing: a bonfire. The elfin is too gullible. He does not like winter so much that he is ready to believe the warmth of the fire. If in winter, next to a bent, twisted winter-winter bush of a dwarf, a fire is built, the dwarf will stand up. The fire will go out - and the disappointed cedar, crying from resentment, will bend again and lie down in its old place. And it will be covered with snow.
No, he is not only a weather predictor. The elfin is a tree of hope, the only evergreen tree in the Far North. Amid the white sparkle of snow, its dull green coniferous paws speak of the south, of warmth, of life. In summer, he is modest and invisible - everything blossoms hastily around, trying to bloom in a short northern summer. Spring, summer, autumn flowers overtake each other in uncontrolled rapid flowering. But autumn is near, and yellow small needles are already streaming, exposing larch, fawn grass curls up and dries, the forest becomes empty, and then it is far visible how huge green torches of a dwarf burn among the forest in the pale yellow grass and gray moss.
To me the elfin always seemed the most poetic Russian tree, better than the famous weeping willow, plane tree, cypress. And dwarf firewood is hotter.
<1960>
У записи 9 лайков,
0 репостов,
202 просмотров.
0 репостов,
202 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Илья Резников
