Есть в дожде откровенье – потаенная
нежность.
И старинная сладость примиренной дремоты,
пробуждается с ним безыскусная песня,
и трепещет душа усыпленной природы.
Это землю лобзают поцелуем лазурным, первобытное снова оживает поверье.
Сочетаются Небо и Земля, как впервые,
и великая кротость разлита в предвечерье.
Дождь – заря для плодов. Он приносит цветы
нам,
овевает священным дуновением моря, вызывает внезапно бытие на погостах,
а в душе сожаленье о немыслимых зорях,
роковое томленье по загубленной жизни,
неотступную думу: "Все напрасно, все
поздно!"
Или призрак тревожный невозможного утра и страдание плоти, где таится угроза.
В этом сером звучанье пробуждается
нежность,
небо нашего сердца просияет глубоко,
но надежды невольно обращаются в скорби,
созерцая погибель этих капель на стеклах. Эти капли – глаза бесконечности – смотрят
в бесконечность родную, в материнское око.
И за каплею капля на стекле замутненном,
трепеща, остается, как алмазная рана.
Но, поэты воды, эти капли провидят
то, что толпы потоков не узнают в туманах. О мой дождь молчаливый, без ветров, без
ненастья,
дождь спокойный и кроткий, колокольчик
убогий,
дождь хороший и мирный, только ты –
настоящий, ты с любовью и скорбью окропляешь дороги!
О мой дождь францисканский, ты хранишь в
своих каплях
души светлых ручьев, незаметные росы.
Нисходя на равнины, ты медлительным
звоном открываешь в груди сокровенные розы.
Тишине ты лепечешь первобытную песню
и листве повторяешь золотое преданье,
а пустынное сердце постигает их горько
в безысходной и черной пентаграмме
страданья. В сердце те же печали, что в дожде
просветленном,
примиренная скорбь о несбыточном часе.
Для меня в небесах возникает созвездье,
но мешает мне сердце созерцать это счастье.
О мой дождь молчаливый, ты любимец растений,
ты на клавишах звучных – утешение в боли,
и душе человека ты даришь тот же отзвук,
ту же мглу, что душе усыпленного поля!
Федерико Гарсиа Лорка
нежность.
И старинная сладость примиренной дремоты,
пробуждается с ним безыскусная песня,
и трепещет душа усыпленной природы.
Это землю лобзают поцелуем лазурным, первобытное снова оживает поверье.
Сочетаются Небо и Земля, как впервые,
и великая кротость разлита в предвечерье.
Дождь – заря для плодов. Он приносит цветы
нам,
овевает священным дуновением моря, вызывает внезапно бытие на погостах,
а в душе сожаленье о немыслимых зорях,
роковое томленье по загубленной жизни,
неотступную думу: "Все напрасно, все
поздно!"
Или призрак тревожный невозможного утра и страдание плоти, где таится угроза.
В этом сером звучанье пробуждается
нежность,
небо нашего сердца просияет глубоко,
но надежды невольно обращаются в скорби,
созерцая погибель этих капель на стеклах. Эти капли – глаза бесконечности – смотрят
в бесконечность родную, в материнское око.
И за каплею капля на стекле замутненном,
трепеща, остается, как алмазная рана.
Но, поэты воды, эти капли провидят
то, что толпы потоков не узнают в туманах. О мой дождь молчаливый, без ветров, без
ненастья,
дождь спокойный и кроткий, колокольчик
убогий,
дождь хороший и мирный, только ты –
настоящий, ты с любовью и скорбью окропляешь дороги!
О мой дождь францисканский, ты хранишь в
своих каплях
души светлых ручьев, незаметные росы.
Нисходя на равнины, ты медлительным
звоном открываешь в груди сокровенные розы.
Тишине ты лепечешь первобытную песню
и листве повторяешь золотое преданье,
а пустынное сердце постигает их горько
в безысходной и черной пентаграмме
страданья. В сердце те же печали, что в дожде
просветленном,
примиренная скорбь о несбыточном часе.
Для меня в небесах возникает созвездье,
но мешает мне сердце созерцать это счастье.
О мой дождь молчаливый, ты любимец растений,
ты на клавишах звучных – утешение в боли,
и душе человека ты даришь тот же отзвук,
ту же мглу, что душе усыпленного поля!
Федерико Гарсиа Лорка
There is a revelation in the rain - hidden
tenderness.
And the ancient sweetness of a reconciled nap,
an artless song awakens with him,
and the soul trembles with a lulled nature.
This earth is kissed with an azure kiss, the primitive is again revived belief.
Heaven and Earth are combined, as for the first time,
and great meekness is poured in the eve.
Rain is the dawn for the fruits. He brings flowers
us,
It blows over with the holy breath of the sea, it suddenly causes being on the graveyards,
and in my heart regret for the inconceivable dawns,
fatal yearning for ruined life,
relentless thought: "Everything is in vain, everything
late!"
Or the alarming ghost of the impossible morning and the suffering of the flesh, where the threat lies.
In this gray sound awakens
tenderness,
the sky of our heart will shine deeply
but hopes involuntarily turn into sorrows,
contemplating the doom of these drops on glasses. These drops - the eyes of infinity - look
to infinity, to the mother’s eye.
And drop by drop on a cloudy glass,
trembling, remains like a diamond wound.
But water poets, these drops will foresee
what crowds of streams do not recognize in fogs. Oh my rain is silent, no winds, no
bad weather
calm and gentle rain, bell
miserable
the rain is good and peaceful, only you
real, you sprinkle roads with love and sorrow!
Oh my Franciscan rain, you keep in
their drops
souls of bright streams, inconspicuous dew.
Descending the plains, you are slow
ringing you open in your chest innermost roses.
Silence you babble a primitive song
and you repeat the golden tradition of foliage
and a deserted heart befalls them bitterly
in a hopeless and black pentagram
misery. The same sorrows in the heart as in the rain
enlightened
reconciled grief over the pipe hour.
For me, a constellation appears in heaven
but my heart prevents me from contemplating this happiness.
Oh my silent rain, you are a favorite of plants
you're on the sonorous keys - comfort in pain
and to the soul of man you give the same echo
the same haze that the soul of an euthanized field!
Federico Garcia Lorca
tenderness.
And the ancient sweetness of a reconciled nap,
an artless song awakens with him,
and the soul trembles with a lulled nature.
This earth is kissed with an azure kiss, the primitive is again revived belief.
Heaven and Earth are combined, as for the first time,
and great meekness is poured in the eve.
Rain is the dawn for the fruits. He brings flowers
us,
It blows over with the holy breath of the sea, it suddenly causes being on the graveyards,
and in my heart regret for the inconceivable dawns,
fatal yearning for ruined life,
relentless thought: "Everything is in vain, everything
late!"
Or the alarming ghost of the impossible morning and the suffering of the flesh, where the threat lies.
In this gray sound awakens
tenderness,
the sky of our heart will shine deeply
but hopes involuntarily turn into sorrows,
contemplating the doom of these drops on glasses. These drops - the eyes of infinity - look
to infinity, to the mother’s eye.
And drop by drop on a cloudy glass,
trembling, remains like a diamond wound.
But water poets, these drops will foresee
what crowds of streams do not recognize in fogs. Oh my rain is silent, no winds, no
bad weather
calm and gentle rain, bell
miserable
the rain is good and peaceful, only you
real, you sprinkle roads with love and sorrow!
Oh my Franciscan rain, you keep in
their drops
souls of bright streams, inconspicuous dew.
Descending the plains, you are slow
ringing you open in your chest innermost roses.
Silence you babble a primitive song
and you repeat the golden tradition of foliage
and a deserted heart befalls them bitterly
in a hopeless and black pentagram
misery. The same sorrows in the heart as in the rain
enlightened
reconciled grief over the pipe hour.
For me, a constellation appears in heaven
but my heart prevents me from contemplating this happiness.
Oh my silent rain, you are a favorite of plants
you're on the sonorous keys - comfort in pain
and to the soul of man you give the same echo
the same haze that the soul of an euthanized field!
Federico Garcia Lorca
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Елена Логашина
