Поверь, мой милый друг, страданье нужно нам,
Не испытав его, нельзя понять и счастья:
Живой источник сладострастья
Дарован в нём его сынам.
Одни ли радости отрадны и прелестны?
Одно ль веселье веселит?
Бездейственность души счастливцев тяготит;
Им силы жизни неизвестны.
Не нам завидовать ленивым чувствам их:
Что в дружбе ветренной, в любви однообразной
И в ощущениях слепых
Души рассеянной и праздной?
Счастливцы мнимые, способны ль вы понять
Участья нежного сердечную услугу?
Способны ль чувствовать, как сладко поверять
Печаль души своей внимательному другу?
Способны ль чувствовать, как дорог верный друг?
Но кто постигнут роком гневным,
Чью душу тяготит мучительный недуг,
Тот дорожит врачем душевным.
Что, что даёт любовь весёлым шалунам?
Забаву лёгкую, минутное забвенье;
В ней благо лучшее дано богами нам
И нужд живейших утоленье!
Как будет сладко, милый мой,
Поверить нежности чувствительной подруги,
Скажу ль? все раны, все недуги,
Всё расслабление души твоей больной;
Забыв и свет и рок суровый.
Желанья смутные в одно желанье слить
И на устах её, в её дыханьи пить
Целебный воздух жизни новой!
Хвала всевидящим богам!
Пусть мнимым счастием для света мы убоги,
Счастливцы нас бедней, и праведные боги
Им дали чувственность, а чувство дали нам.
Боратынский, 1820
Не испытав его, нельзя понять и счастья:
Живой источник сладострастья
Дарован в нём его сынам.
Одни ли радости отрадны и прелестны?
Одно ль веселье веселит?
Бездейственность души счастливцев тяготит;
Им силы жизни неизвестны.
Не нам завидовать ленивым чувствам их:
Что в дружбе ветренной, в любви однообразной
И в ощущениях слепых
Души рассеянной и праздной?
Счастливцы мнимые, способны ль вы понять
Участья нежного сердечную услугу?
Способны ль чувствовать, как сладко поверять
Печаль души своей внимательному другу?
Способны ль чувствовать, как дорог верный друг?
Но кто постигнут роком гневным,
Чью душу тяготит мучительный недуг,
Тот дорожит врачем душевным.
Что, что даёт любовь весёлым шалунам?
Забаву лёгкую, минутное забвенье;
В ней благо лучшее дано богами нам
И нужд живейших утоленье!
Как будет сладко, милый мой,
Поверить нежности чувствительной подруги,
Скажу ль? все раны, все недуги,
Всё расслабление души твоей больной;
Забыв и свет и рок суровый.
Желанья смутные в одно желанье слить
И на устах её, в её дыханьи пить
Целебный воздух жизни новой!
Хвала всевидящим богам!
Пусть мнимым счастием для света мы убоги,
Счастливцы нас бедней, и праведные боги
Им дали чувственность, а чувство дали нам.
Боратынский, 1820
Believe me, my dear friend, we need suffering,
Without experiencing it, you cannot understand happiness:
A living source of voluptuousness
Granted in it to his sons.
Are joys pleasing and lovely?
Is it fun alone?
The inaction of the soul of the lucky is a burden;
The forces of life are unknown to them.
It is not for us to envy their lazy feelings:
What's in a windy friendship, monotonous in love
And in the sensations of the blind
Souls scattered and idle?
The lucky ones are imaginary, can you understand
Involvement of a tender hearty service?
Able to feel how sweet it is to believe
The sadness of the soul to his careful friend?
Can they feel how dear a faithful friend is?
But whoever is comprehended by angry rock,
Whose soul is burdened by a painful affliction,
He cherishes the mental doctor.
What, what gives love to funny little minions?
Fun light, minute oblivion;
In it, the good is best given by the gods to us
And the needs of the living quenching!
How sweet it will be, my dear
Believe the tenderness of a sensitive girlfriend,
Will I say? all wounds, all ailments
All the relaxation of the soul of your patient;
Forgetting both light and rock is harsh.
Desires vague in one desire to merge
And on her lips, drink in her breath
The healing air of new life!
Praise be to all-seeing gods!
Let imaginary happiness for the world we are wretched
The lucky ones are poorer and the righteous gods
They were given sensuality, and the feeling was given to us.
Boratynsky, 1820
Without experiencing it, you cannot understand happiness:
A living source of voluptuousness
Granted in it to his sons.
Are joys pleasing and lovely?
Is it fun alone?
The inaction of the soul of the lucky is a burden;
The forces of life are unknown to them.
It is not for us to envy their lazy feelings:
What's in a windy friendship, monotonous in love
And in the sensations of the blind
Souls scattered and idle?
The lucky ones are imaginary, can you understand
Involvement of a tender hearty service?
Able to feel how sweet it is to believe
The sadness of the soul to his careful friend?
Can they feel how dear a faithful friend is?
But whoever is comprehended by angry rock,
Whose soul is burdened by a painful affliction,
He cherishes the mental doctor.
What, what gives love to funny little minions?
Fun light, minute oblivion;
In it, the good is best given by the gods to us
And the needs of the living quenching!
How sweet it will be, my dear
Believe the tenderness of a sensitive girlfriend,
Will I say? all wounds, all ailments
All the relaxation of the soul of your patient;
Forgetting both light and rock is harsh.
Desires vague in one desire to merge
And on her lips, drink in her breath
The healing air of new life!
Praise be to all-seeing gods!
Let imaginary happiness for the world we are wretched
The lucky ones are poorer and the righteous gods
They were given sensuality, and the feeling was given to us.
Boratynsky, 1820
У записи 4 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Виталий Частило
