#Матильда
"Если на клетке слона написано «буйвол» – не верь глазам своим!". Так и "Матильда", которую за неимением более точного определения обозначили как фильм, хотя фильмом этот арт-объект является в наименьшей степени, скорее уж многомерной зрительной иллюзией.
Вначале на зрителя обрушивается калейдоскоп нелогичных, путанных эпизодов - тут и фрагменты мелодрамы, и детектива, и мистического триллера. При этом ни один из жанров не выстроен полноценно. Как будто несколько разных фильмов расколошматили до осколков, а затем эти осколки перемешали. Все эти мельтешащие, не имеющие ни линейности, ни развития осколки призваны запутать зрителя, ввести его в подобие транса, пока исподволь проступают несколько чётких и связанных между собой идей, единственных устойчивых и последовательных в окружающем хаосе.
Первая идея через детали проступать начинает примерно с середины фильма: и самом государю, и России было бы лучше, если бы Николай отрекся, потому что хуже той пучины мрака и крови, в которые этот “святой” своим бездействием и отказом от ответственности толкнул страну, ничего не могло быть. Слабый государь, ни в одном решении, даже в выборе женщины, неспособный идти до конца. Вот каким он предстает в фильме, когда все его участие в решении гос. вопросов сводится к фразе “конфет добавьте” [в подарки для пришедших на празднование по поводу коронации].
А вторая идея полностью оформляется только в последних кадрах фильма, когда бесконечная вереница подвод с гробами уходит во мрак в реве и грохоте сверкающего праздничного салюта. И этот паттерн государственного блеска и размаха, прикрывающих нищету и смерть, в разном масштабе повторяется раз за разом, будь то Ходынское поле, парк Зарядье или вырубка реликтовых лесов под Олимпийские объекты.
"Если на клетке слона написано «буйвол» – не верь глазам своим!". Так и "Матильда", которую за неимением более точного определения обозначили как фильм, хотя фильмом этот арт-объект является в наименьшей степени, скорее уж многомерной зрительной иллюзией.
Вначале на зрителя обрушивается калейдоскоп нелогичных, путанных эпизодов - тут и фрагменты мелодрамы, и детектива, и мистического триллера. При этом ни один из жанров не выстроен полноценно. Как будто несколько разных фильмов расколошматили до осколков, а затем эти осколки перемешали. Все эти мельтешащие, не имеющие ни линейности, ни развития осколки призваны запутать зрителя, ввести его в подобие транса, пока исподволь проступают несколько чётких и связанных между собой идей, единственных устойчивых и последовательных в окружающем хаосе.
Первая идея через детали проступать начинает примерно с середины фильма: и самом государю, и России было бы лучше, если бы Николай отрекся, потому что хуже той пучины мрака и крови, в которые этот “святой” своим бездействием и отказом от ответственности толкнул страну, ничего не могло быть. Слабый государь, ни в одном решении, даже в выборе женщины, неспособный идти до конца. Вот каким он предстает в фильме, когда все его участие в решении гос. вопросов сводится к фразе “конфет добавьте” [в подарки для пришедших на празднование по поводу коронации].
А вторая идея полностью оформляется только в последних кадрах фильма, когда бесконечная вереница подвод с гробами уходит во мрак в реве и грохоте сверкающего праздничного салюта. И этот паттерн государственного блеска и размаха, прикрывающих нищету и смерть, в разном масштабе повторяется раз за разом, будь то Ходынское поле, парк Зарядье или вырубка реликтовых лесов под Олимпийские объекты.
#Matilda
"If the buffalo is written on the elephant’s cage, don’t believe your eyes!" So is Matilda, which, for lack of a more precise definition, has been designated as a film, although this art object is the least film, rather a multidimensional visual illusion.
First, a kaleidoscope of illogical, confused episodes rains down on the viewer - here are fragments of melodrama, and a detective story, and a mystical thriller. At the same time, none of the genres is fully built. As if several different films shattered into fragments, and then these fragments mixed. All these flickering fragments, which have neither linearity nor development, are designed to confuse the viewer, to introduce him into a semblance of trance, until a few clear and interconnected ideas, the only stable and consistent in the surrounding chaos, come to light.
The first idea begins to emerge through the details from about the middle of the film: it would be better for both the emperor and Russia if Nicholas had denied it, because it’s worse than the abyss of darkness and blood into which this “saint” pushed the country with his inaction and disclaimer nothing could be. Weak sovereign, in no decision, not even in choosing a woman, unable to go to the end. That's how he appears in the film when all his participation in the decision of the state. questions comes down to the phrase “add candy” [as gifts for those who came to the celebration of the coronation].
And the second idea is fully formalized only in the last frames of the film, when an endless string of carts with coffins goes into darkness in the roar and roar of a sparkling festive salute. And this pattern of state brilliance and scope, covering up poverty and death, on a different scale is repeated time after time, whether it be the Khodynka field, Zaryadye park or deforestation of Olympic relics.
"If the buffalo is written on the elephant’s cage, don’t believe your eyes!" So is Matilda, which, for lack of a more precise definition, has been designated as a film, although this art object is the least film, rather a multidimensional visual illusion.
First, a kaleidoscope of illogical, confused episodes rains down on the viewer - here are fragments of melodrama, and a detective story, and a mystical thriller. At the same time, none of the genres is fully built. As if several different films shattered into fragments, and then these fragments mixed. All these flickering fragments, which have neither linearity nor development, are designed to confuse the viewer, to introduce him into a semblance of trance, until a few clear and interconnected ideas, the only stable and consistent in the surrounding chaos, come to light.
The first idea begins to emerge through the details from about the middle of the film: it would be better for both the emperor and Russia if Nicholas had denied it, because it’s worse than the abyss of darkness and blood into which this “saint” pushed the country with his inaction and disclaimer nothing could be. Weak sovereign, in no decision, not even in choosing a woman, unable to go to the end. That's how he appears in the film when all his participation in the decision of the state. questions comes down to the phrase “add candy” [as gifts for those who came to the celebration of the coronation].
And the second idea is fully formalized only in the last frames of the film, when an endless string of carts with coffins goes into darkness in the roar and roar of a sparkling festive salute. And this pattern of state brilliance and scope, covering up poverty and death, on a different scale is repeated time after time, whether it be the Khodynka field, Zaryadye park or deforestation of Olympic relics.
У записи 6 лайков,
0 репостов,
329 просмотров.
0 репостов,
329 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Анчи Дубко
