Элегия
М. Б.
До сих пор, вспоминая твой голос, я прихожу
в возбужденье. Что, впрочем, естественно. Ибо связки
не чета голой мышце, волосу, багажу
под холодными буркалами, и не бздюме утряски
вещи с возрастом. Взятый вне мяса, звук
не изнашивается в результате тренья
о разряженный воздух, но, близорук, из двух
зол выбирает большее: повторенье
некогда сказанного. Трезвая голова
сильно с этого кружится по вечерам подолгу,
точно пластинка, стачивая слова,
и пальцы мешают друг другу извлечь иголку
из заросшей извилины – как отдавая честь
наважденью в форме нехватки текста
при избытке мелодии. Знаешь, на свете есть
вещи, предметы, между собой столь тесно
связанные, что, норовя прослыть
подлинно матерью и т. д. и т. п., природа
могла бы сделать еще один шаг и слить
их воедино: тум-тум фокстрота
с крепдешиновой юбкой; муху и сахар; нас
в крайнем случае. То есть повысить в ранге
достиженья Мичурина. У щуки уже сейчас
чешуя цвета консервной банки,
цвета вилки в руке. Но природа, увы, скорей
разделяет, чем смешивает. И уменьшает чаще,
чем увеличивает; вспомни размер зверей
в плейстоценовой чаще. Мы – только части
крупного целого, из коего вьется нить
к нам, как шнур телефона, от динозавра
оставляя простой позвоночник. Но позвонить
по нему больше некуда, кроме как в послезавтра,
где откликнется лишь инвалид – зане
потерявший конечность, подругу, душу
есть продукт эволюции. И набрать этот номер мне
как выползти из воды на сушу.
1982
И. Бродский
М. Б.
До сих пор, вспоминая твой голос, я прихожу
в возбужденье. Что, впрочем, естественно. Ибо связки
не чета голой мышце, волосу, багажу
под холодными буркалами, и не бздюме утряски
вещи с возрастом. Взятый вне мяса, звук
не изнашивается в результате тренья
о разряженный воздух, но, близорук, из двух
зол выбирает большее: повторенье
некогда сказанного. Трезвая голова
сильно с этого кружится по вечерам подолгу,
точно пластинка, стачивая слова,
и пальцы мешают друг другу извлечь иголку
из заросшей извилины – как отдавая честь
наважденью в форме нехватки текста
при избытке мелодии. Знаешь, на свете есть
вещи, предметы, между собой столь тесно
связанные, что, норовя прослыть
подлинно матерью и т. д. и т. п., природа
могла бы сделать еще один шаг и слить
их воедино: тум-тум фокстрота
с крепдешиновой юбкой; муху и сахар; нас
в крайнем случае. То есть повысить в ранге
достиженья Мичурина. У щуки уже сейчас
чешуя цвета консервной банки,
цвета вилки в руке. Но природа, увы, скорей
разделяет, чем смешивает. И уменьшает чаще,
чем увеличивает; вспомни размер зверей
в плейстоценовой чаще. Мы – только части
крупного целого, из коего вьется нить
к нам, как шнур телефона, от динозавра
оставляя простой позвоночник. Но позвонить
по нему больше некуда, кроме как в послезавтра,
где откликнется лишь инвалид – зане
потерявший конечность, подругу, душу
есть продукт эволюции. И набрать этот номер мне
как выползти из воды на сушу.
1982
И. Бродский
Elegy
M. B.
Still remembering your voice, I come
in excitement. Which, however, is natural. For ligaments
not like bare muscle, hair, luggage
under the cold burrkals, and no bummers
things with age. Taken out of meat, sound
does not wear out as a result of friction
about discharged air, but, nearsighted, of two
angry chooses more: repetition
what was once said. Sober head
it swirls for a long time in the evenings,
like a record, grinding words,
and fingers interfere with each other to remove the needle
from the overgrown gyrus - as saluting
text shortage obsession
with an excess of melody. You know, there is
things, objects, so closely together
related, striving to pass for
truly mother, etc., etc., nature
could take one more step and merge
putting them together: foxtrot tum tum tum
with a crepe de chine skirt; fly and sugar; us
as a last resort. That is, to increase in rank
Michurin's achievements. Pike already now
tin can color
color forks in hand. But nature, alas, rather
divides than mixes. And reduces more often
what increases; remember the size of the animals
in the Pleistocene more often. We are only parts
a large whole from which a thread twists
to us like a phone cord from a dinosaur
leaving a simple spine. But call
there’s nowhere else to go except in the day after tomorrow,
where only a disabled person will respond -
having lost a limb, girlfriend, soul
is a product of evolution. And dial this number to me
how to crawl out of water to land.
1982
I. Brodsky
M. B.
Still remembering your voice, I come
in excitement. Which, however, is natural. For ligaments
not like bare muscle, hair, luggage
under the cold burrkals, and no bummers
things with age. Taken out of meat, sound
does not wear out as a result of friction
about discharged air, but, nearsighted, of two
angry chooses more: repetition
what was once said. Sober head
it swirls for a long time in the evenings,
like a record, grinding words,
and fingers interfere with each other to remove the needle
from the overgrown gyrus - as saluting
text shortage obsession
with an excess of melody. You know, there is
things, objects, so closely together
related, striving to pass for
truly mother, etc., etc., nature
could take one more step and merge
putting them together: foxtrot tum tum tum
with a crepe de chine skirt; fly and sugar; us
as a last resort. That is, to increase in rank
Michurin's achievements. Pike already now
tin can color
color forks in hand. But nature, alas, rather
divides than mixes. And reduces more often
what increases; remember the size of the animals
in the Pleistocene more often. We are only parts
a large whole from which a thread twists
to us like a phone cord from a dinosaur
leaving a simple spine. But call
there’s nowhere else to go except in the day after tomorrow,
where only a disabled person will respond -
having lost a limb, girlfriend, soul
is a product of evolution. And dial this number to me
how to crawl out of water to land.
1982
I. Brodsky
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Флотская
