И. Бродский
Новый Жюль Верн
Л. и Н. Лифшиц
I
Безупречная линия горизонта, без какого-либо изъяна.
Корвет разрезает волны профилем Франца Листа.
Поскрипывают канаты. Голая обезьяна
с криком выскакивает из кабины натуралиста.
Рядом плывут дельфины. Как однажды заметил кто-то,
только бутылки в баре хорошо переносят качку.
Ветер относит в сторону окончание анекдота,
и капитан бросается с кулаками на мачту.
Порой из кают-компании раздаются аккорды последней вещицы Брамса.
Штурман играет циркулем, задумавшись над прямою
линией курса. И в подзорной трубе пространство
впереди быстро смешивается с оставшимся за кормою.
II
Пассажир отличается от матроса
шорохом шелкового белья,
условиями питания и жилья,
повтореньем какого-нибудь бессмысленного вопроса.
Матрос отличается от лейтенанта
отсутствием эполет,
количеством лент,
нервами, перекрученными на манер каната.
Лейтенант отличается от капитана
нашивками, выраженьем глаз,
фотокарточкой Бланш или Франсуаз,
чтением "Критики чистого разума", Мопассана и "Капитала".
Капитан отличается от Адмиралтейства
одинокими мыслями о себе,
отвращением к синеве,
воспоминаньем о длинном уик-энде, проведенном в именьи тестя.
И только корабль не отличается от корабля.
Переваливаясь на волнах, корабль
выглядит одновременно как дерево и журавль,
из-под ног у которых ушла земля.
III
Разговор в кают-компании
"Конечно, эрцгерцог монстр! но как следует разобраться
— нельзя не признать за ним некоторых заслуг..."
"Рабы обсуждают господ. Господа обсуждают рабство.
Какой-то порочный круг!" "Нет, спасательный круг!"
"Восхитительный херес!" "Я всю ночь не могла уснуть.
Это жуткое солнце: я сожгла себе плечи".
"...а если открылась течь? я читал, что бывают течи.
Представьте себе, что открылась течь, и мы стали тонуть!
Вам случалось тонуть, лейтенант?" "Никогда. Но акула меня кусала".
"Да? любопытно... Но, представьте, что — течь... И представьте
себе..."
"Что ж, может, это заставит подняться на палубу даму в 12-б".
"Кто она?" "Это дочь генерал-губернатора, плывущая в Кюрасао".
IV
Разговоры на палубе
"Я, профессор, тоже в молодости мечтал
открыть какой-нибудь остров, зверушку или бациллу".
"И что же вам помешало?" "Наука мне не под силу.
И потом — тити-мити". "Простите?" "Э-э... презренный металл".
"Человек, он есть кто?! Он — вообще — комар!"
"А скажите, месье, в России у вас, что' — тоже есть резина?"
"Вольдемар, перестаньте! Вы кусаетесь, Вольдемар!
Не забывайте, что я..." "Простите меня, кузина".
"Слышишь, кореш?" "Чего?" "Чего это там вдали?"
"Где?" "Да справа по борту". "Не вижу". "Вон там". "Ах, это...
Вроде бы кит. Завернуть не найдется?" "Не-а, одна газета...
Но оно увеличивается! Смотри!... Оно увели..."
V
Море гораздо разнообразнее суши.
Интереснее, чем что-либо.
Изнутри, как и снаружи. Рыба
интереснее груши.
На земле существуют четыре стены и крыша.
Мы боимся волка или медведя.
Медведя, однако, меньше и зовем его "Миша".
А если хватит воображенья — "Федя".
Ничего подобного не происходит в море.
Кита в его первозданном, диком
виде не трогает имя Бори.
Лучше звать его Диком.
Море полно сюрпризов, некоторые неприятны.
Многим из них не отыскать причины;
ни свалить на Луну, перечисляя пятна,
ни на злую волю женщины или мужчины.
Кровь у жителей моря холодней, чем у нас; их жуткий
вид леденит нашу кровь даже в рыбной лавке.
Если б Дарвин туда нырнул, мы б не знали "закона джунглей"
либо — внесли бы в оный свои поправки.
VI
"Капитан, в этих местах затонул "Черный принц"
при невыясненных обстоятельствах". "Штурман Бенц!
ступайте в свою каюту и хорошенько проспитесь".
"В этих местах затонул также русский "Витязь".
"Штурман Бенц! Вы думаете, что я
шучу?" "При невыясненных обстоя..."
Неукоснительно надвигается корвет.
За кормою — Европа, Азия, Африка, Старый и Новый свет.
Каждый парус выглядит в профиль, как знак вопроса.
И пространство хранит ответ.
VII
"Ирина!" "Я слушаю". "Взгляни-ка сюда, Ирина".
"Я же сплю". "Все равно. Посмотри-ка, что это там?" "Да где?"
"В иллюминаторе". "Это... это, по-моему, субмарина".
"Но оно извивается!" "Ну и что из того? В воде
все извивается". "Ирина!" "Куда ты тащишь меня?! Я раздета!"
"Да ты только взгляни!" "О боже, не напирай!
Ну, гляжу. Извивается... но ведь это... Это...
Это гигантский спрут!.. И он лезет к нам! Николай!.."
VIII
Море внешне безжизненно, но оно
полно чудовищной жизни, которую не дано
постичь, пока не пойдешь на дно.
Что подтверждается сетью, тралом.
Либо — пляской волн, отражающих как бы в вялом
зеркале творящееся под одеялом.
Находясь на поверхности, человек может быстро плыть.
Под водою, однако, он умеряет прыть.
Внезапно он хочет пить.
Там, под водой, с пересохшей глоткой,
жизнь представляется вдруг короткой.
Под водой человек может быть лишь подводной лодкой.
Изо рта вырываются пузыри.
В глазах возникает эквивалент зари.
В ушах раздается бесстрастный голос, считающий: раз, два, три.
IX
"Дорогая Бланш, пишу тебе, сидя внутри гигантского осьминога.
Чудо, что письменные принадлежности и твоя фотокарточка уцелели.
Сыро и душно. Тем не менее, не одиноко:
рядом два дикаря, и оба играют на укалеле.
Главное, что темно. Когда напрягаю зрение,
различаю какие-то арки и своды. Сильно звенит в ушах.
Постараюсь исследовать систему пищеваренья.
Это — единственный путь к свободе. Целую. Твой верный Жак".
"Вероятно, так было в утробе... Но спасибо и за осьминога.
Ибо мог бы просто пойти на дно, либо — попасть к акуле.
Все еще в поисках. Дикари, увы, не подмога:
о чем я их не спрошу, слышу странное "хули-хули".
Вокруг бесконечные, скользкие, вьющиеся туннели.
Какая-то загадочная, переплетающаяся система.
Вероятно, я брежу, но вчера на панели
мне попался некто, назвавшийся капитаном Немо".
"Снова Немо. Пригласил меня в гости. Я
пошел. Говорит, что он вырастил этого осьминога.
Как протест против общества. Раньше была семья,
но жена и т. д. И ему ничего иного
не осталось. Говорит, что мир потонул во зле.
Осьминог (сокращенно — Ося) карает жесткосердье
и гордыню, воцарившиеся на Земле.
Обещал, что если останусь, то обрету бессмертье".
"Вторник. Ужинали у Немо. Было вино, икра
(с "Принца" и "Витязя"). Дикари подавали, скаля
зубы. Обсуждали начатую вчера
тему бессмертья, "Мысли" Паскаля, последнюю вещь в "Ля Скала".
Представь себе вечер, свечи. Со всех сторон — осьминог.
Немо с его бородой и с глазами голубыми, как у младенца.
Сердце сжимается, как подумаешь, как он тут одинок..."
(Здесь обрываются письма к Бланш Деларю от лейтенанта Бенца).
X
Когда корабль не приходит в определенный порт
ни в назначенный срок, ни позже,
Директор Компании произносит: "Черт!",
Адмиралтейство: "Боже".
Оба неправы. Но откуда им знать о том,
что приключилось. Ведь не допросишь чайку,
ни акулу с ее набитым ртом,
не направишь овчарку
по' следу. И какие вообще следы
в океане? Все это сущий
бред. Еще одно торжество воды
в состязании с сушей.
В океане все происходит вдруг.
Но потом еще долго волна теребит скитальцев:
доски, обломки мачты и спасательный круг;
все — без отпечатка пальцев.
И потом наступает осень, за ней — зима.
Сильно дует сирокко. Лучшего адвоката
молчаливые волны могут свести с ума
красотою заката.
И становится ясно, что нечего вопрошать
ни посредством горла, ни с помощью радиозонда
синюю рябь, продолжающую улучшать
линию горизонта.
Что-то мелькает в газетах, толкующих так и сяк
факты, которых, собственно, кот наплакал.
Женщина в чем-то коричневом хватается за косяк
и оседает на пол.
Горизонт улучшается. В воздухе соль и йод.
Вдалеке на волне покачивается какой-то
безымянный предмет. И колокол глухо бьет
в помещении Ллойда.
1976
Новый Жюль Верн
Л. и Н. Лифшиц
I
Безупречная линия горизонта, без какого-либо изъяна.
Корвет разрезает волны профилем Франца Листа.
Поскрипывают канаты. Голая обезьяна
с криком выскакивает из кабины натуралиста.
Рядом плывут дельфины. Как однажды заметил кто-то,
только бутылки в баре хорошо переносят качку.
Ветер относит в сторону окончание анекдота,
и капитан бросается с кулаками на мачту.
Порой из кают-компании раздаются аккорды последней вещицы Брамса.
Штурман играет циркулем, задумавшись над прямою
линией курса. И в подзорной трубе пространство
впереди быстро смешивается с оставшимся за кормою.
II
Пассажир отличается от матроса
шорохом шелкового белья,
условиями питания и жилья,
повтореньем какого-нибудь бессмысленного вопроса.
Матрос отличается от лейтенанта
отсутствием эполет,
количеством лент,
нервами, перекрученными на манер каната.
Лейтенант отличается от капитана
нашивками, выраженьем глаз,
фотокарточкой Бланш или Франсуаз,
чтением "Критики чистого разума", Мопассана и "Капитала".
Капитан отличается от Адмиралтейства
одинокими мыслями о себе,
отвращением к синеве,
воспоминаньем о длинном уик-энде, проведенном в именьи тестя.
И только корабль не отличается от корабля.
Переваливаясь на волнах, корабль
выглядит одновременно как дерево и журавль,
из-под ног у которых ушла земля.
III
Разговор в кают-компании
"Конечно, эрцгерцог монстр! но как следует разобраться
— нельзя не признать за ним некоторых заслуг..."
"Рабы обсуждают господ. Господа обсуждают рабство.
Какой-то порочный круг!" "Нет, спасательный круг!"
"Восхитительный херес!" "Я всю ночь не могла уснуть.
Это жуткое солнце: я сожгла себе плечи".
"...а если открылась течь? я читал, что бывают течи.
Представьте себе, что открылась течь, и мы стали тонуть!
Вам случалось тонуть, лейтенант?" "Никогда. Но акула меня кусала".
"Да? любопытно... Но, представьте, что — течь... И представьте
себе..."
"Что ж, может, это заставит подняться на палубу даму в 12-б".
"Кто она?" "Это дочь генерал-губернатора, плывущая в Кюрасао".
IV
Разговоры на палубе
"Я, профессор, тоже в молодости мечтал
открыть какой-нибудь остров, зверушку или бациллу".
"И что же вам помешало?" "Наука мне не под силу.
И потом — тити-мити". "Простите?" "Э-э... презренный металл".
"Человек, он есть кто?! Он — вообще — комар!"
"А скажите, месье, в России у вас, что' — тоже есть резина?"
"Вольдемар, перестаньте! Вы кусаетесь, Вольдемар!
Не забывайте, что я..." "Простите меня, кузина".
"Слышишь, кореш?" "Чего?" "Чего это там вдали?"
"Где?" "Да справа по борту". "Не вижу". "Вон там". "Ах, это...
Вроде бы кит. Завернуть не найдется?" "Не-а, одна газета...
Но оно увеличивается! Смотри!... Оно увели..."
V
Море гораздо разнообразнее суши.
Интереснее, чем что-либо.
Изнутри, как и снаружи. Рыба
интереснее груши.
На земле существуют четыре стены и крыша.
Мы боимся волка или медведя.
Медведя, однако, меньше и зовем его "Миша".
А если хватит воображенья — "Федя".
Ничего подобного не происходит в море.
Кита в его первозданном, диком
виде не трогает имя Бори.
Лучше звать его Диком.
Море полно сюрпризов, некоторые неприятны.
Многим из них не отыскать причины;
ни свалить на Луну, перечисляя пятна,
ни на злую волю женщины или мужчины.
Кровь у жителей моря холодней, чем у нас; их жуткий
вид леденит нашу кровь даже в рыбной лавке.
Если б Дарвин туда нырнул, мы б не знали "закона джунглей"
либо — внесли бы в оный свои поправки.
VI
"Капитан, в этих местах затонул "Черный принц"
при невыясненных обстоятельствах". "Штурман Бенц!
ступайте в свою каюту и хорошенько проспитесь".
"В этих местах затонул также русский "Витязь".
"Штурман Бенц! Вы думаете, что я
шучу?" "При невыясненных обстоя..."
Неукоснительно надвигается корвет.
За кормою — Европа, Азия, Африка, Старый и Новый свет.
Каждый парус выглядит в профиль, как знак вопроса.
И пространство хранит ответ.
VII
"Ирина!" "Я слушаю". "Взгляни-ка сюда, Ирина".
"Я же сплю". "Все равно. Посмотри-ка, что это там?" "Да где?"
"В иллюминаторе". "Это... это, по-моему, субмарина".
"Но оно извивается!" "Ну и что из того? В воде
все извивается". "Ирина!" "Куда ты тащишь меня?! Я раздета!"
"Да ты только взгляни!" "О боже, не напирай!
Ну, гляжу. Извивается... но ведь это... Это...
Это гигантский спрут!.. И он лезет к нам! Николай!.."
VIII
Море внешне безжизненно, но оно
полно чудовищной жизни, которую не дано
постичь, пока не пойдешь на дно.
Что подтверждается сетью, тралом.
Либо — пляской волн, отражающих как бы в вялом
зеркале творящееся под одеялом.
Находясь на поверхности, человек может быстро плыть.
Под водою, однако, он умеряет прыть.
Внезапно он хочет пить.
Там, под водой, с пересохшей глоткой,
жизнь представляется вдруг короткой.
Под водой человек может быть лишь подводной лодкой.
Изо рта вырываются пузыри.
В глазах возникает эквивалент зари.
В ушах раздается бесстрастный голос, считающий: раз, два, три.
IX
"Дорогая Бланш, пишу тебе, сидя внутри гигантского осьминога.
Чудо, что письменные принадлежности и твоя фотокарточка уцелели.
Сыро и душно. Тем не менее, не одиноко:
рядом два дикаря, и оба играют на укалеле.
Главное, что темно. Когда напрягаю зрение,
различаю какие-то арки и своды. Сильно звенит в ушах.
Постараюсь исследовать систему пищеваренья.
Это — единственный путь к свободе. Целую. Твой верный Жак".
"Вероятно, так было в утробе... Но спасибо и за осьминога.
Ибо мог бы просто пойти на дно, либо — попасть к акуле.
Все еще в поисках. Дикари, увы, не подмога:
о чем я их не спрошу, слышу странное "хули-хули".
Вокруг бесконечные, скользкие, вьющиеся туннели.
Какая-то загадочная, переплетающаяся система.
Вероятно, я брежу, но вчера на панели
мне попался некто, назвавшийся капитаном Немо".
"Снова Немо. Пригласил меня в гости. Я
пошел. Говорит, что он вырастил этого осьминога.
Как протест против общества. Раньше была семья,
но жена и т. д. И ему ничего иного
не осталось. Говорит, что мир потонул во зле.
Осьминог (сокращенно — Ося) карает жесткосердье
и гордыню, воцарившиеся на Земле.
Обещал, что если останусь, то обрету бессмертье".
"Вторник. Ужинали у Немо. Было вино, икра
(с "Принца" и "Витязя"). Дикари подавали, скаля
зубы. Обсуждали начатую вчера
тему бессмертья, "Мысли" Паскаля, последнюю вещь в "Ля Скала".
Представь себе вечер, свечи. Со всех сторон — осьминог.
Немо с его бородой и с глазами голубыми, как у младенца.
Сердце сжимается, как подумаешь, как он тут одинок..."
(Здесь обрываются письма к Бланш Деларю от лейтенанта Бенца).
X
Когда корабль не приходит в определенный порт
ни в назначенный срок, ни позже,
Директор Компании произносит: "Черт!",
Адмиралтейство: "Боже".
Оба неправы. Но откуда им знать о том,
что приключилось. Ведь не допросишь чайку,
ни акулу с ее набитым ртом,
не направишь овчарку
по' следу. И какие вообще следы
в океане? Все это сущий
бред. Еще одно торжество воды
в состязании с сушей.
В океане все происходит вдруг.
Но потом еще долго волна теребит скитальцев:
доски, обломки мачты и спасательный круг;
все — без отпечатка пальцев.
И потом наступает осень, за ней — зима.
Сильно дует сирокко. Лучшего адвоката
молчаливые волны могут свести с ума
красотою заката.
И становится ясно, что нечего вопрошать
ни посредством горла, ни с помощью радиозонда
синюю рябь, продолжающую улучшать
линию горизонта.
Что-то мелькает в газетах, толкующих так и сяк
факты, которых, собственно, кот наплакал.
Женщина в чем-то коричневом хватается за косяк
и оседает на пол.
Горизонт улучшается. В воздухе соль и йод.
Вдалеке на волне покачивается какой-то
безымянный предмет. И колокол глухо бьет
в помещении Ллойда.
1976
I. Brodsky
New Jules Verne
L. and N. Lifshits
I
Impeccable skyline, without any flaw.
Corvette cuts the waves with a Franz Liszt profile.
The ropes creak. Naked monkey
screaming out of the booth of a naturalist.
Dolphins are swimming nearby. As someone once remarked,
only the bottles in the bar tolerate pitching well.
The wind takes aside the end of the joke,
and the captain throws himself with his fists on the mast.
Sometimes from the wardroom the chords of Brahms’s last little thing are heard.
The navigator plays the compass, reflecting on the straight
course line. And in the spyglass space
ahead quickly mixes with the rest behind the stern.
II
Passenger is different from sailor
the rustle of silk
food and housing conditions
repeating some pointless question.
Sailor is different from lieutenant
lack of an epaulet,
number of tapes
nerves twisted in the manner of a rope.
Lieutenant is different from captain
stripes, eyes expression,
a photo of Blanche or Francoise,
reading the Critique of Pure Reason, Maupassant and Capital.
Captain is different from the Admiralty
lonely thoughts about myself
aversion to blue
Remembering the long weekend spent in the name of the father-in-law.
And only the ship is no different from the ship.
Crossing the waves, ship
looks like a tree and a crane,
from under whose feet the earth has gone.
III
Conversation in the wardroom
"Of course, Archduke is a monster! But how to figure it out
- one cannot but recognize some of his merits ... "
"Slaves discuss gentlemen. Gentlemen discuss slavery.
Some kind of vicious circle! "" No, lifebuoy! "
"Delicious sherry!" "I couldn't sleep all night.
This is a terrible sun: I burnt my shoulders. "
"... and if the leak opened? I read that there are leaks.
Imagine that a leak opened, and we began to sink!
Have you ever drowned, lieutenant? "" Never. But the shark bit me. "
"Yes? Curious ... But, imagine that - flow ... And imagine
yourself ... "
"Well, maybe it'll make a lady 12-b come up on deck."
"Who is she?" "This is the daughter of the Governor General, sailing in Curacao."
IV
Conversations on deck
"I, a professor, also dreamed in my youth
discover some island, little animal or bacillus. "
"And what's stopping you?" "Science is beyond my power.
And then - titi-miti. "" Excuse me? "" Uh ... despicable metal. "
"Man, who is he ?! He is, in general, a mosquito!"
"And tell me, monsieur, in Russia, do you have that - do you also have tires?"
"Voldemar, stop it! You are biting, Voldemar!
Do not forget that I ... "" Forgive me, cousin. "
“Do you hear that sidekick?” "What?" "What is this away there?"
"Where?" "Yes on the right side." "I do not see". "There". "Ah, that ...
It seems to be a whale. Wrap up there? "" Nah, one newspaper ...
But it is increasing! Look! ... They took it away ... "
V
The sea is much more diverse land.
More interesting than anything.
Inside, as well as outside. A fish
more interesting pears.
There are four walls and a roof on the ground.
We are afraid of a wolf or a bear.
The bear, however, is smaller and we call it Misha.
And if you have enough imagination - “Fedya”.
Nothing like this happens at sea.
Whale in its pristine, wild
form does not touch the name of Boris.
Better call him Dick.
The sea is full of surprises, some are unpleasant.
Many of them cannot find reasons;
nor blame the moon, listing the spots,
nor the evil will of a woman or man.
The blood of the inhabitants of the sea is colder than ours; their creepy
the view freezes our blood even in a fish shop.
If Darwin had dived there, we would not know the "law of the jungle"
or - they would amend them.
VI
"Captain, the Black Prince sank in these places
under mysterious circumstances. "" Navigator Benz!
step into your cabin and sleep well. "
"The Russian Vityaz also sank in these places.
"Benz navigator! You think I'm
joking? "" With unexplained circumstances ... "
A corvette is approaching rigorously.
Behind the stern - Europe, Asia, Africa, the Old and New Worlds.
Each sail looks in profile as a question mark.
And space stores the answer.
VII
"Irina!" "I'm listening to". "Take a look here, Irina."
"I am sleeping." "Anyway. Look, what's that over there?" "Yes where?"
"In the porthole." "This ... this, in my opinion, is a submarine."
"But it wriggles!" "So what of it? In the water
everything wriggles. "" Irina! "" Where are you dragging me ?! I am undressed!"
"Yes, just look!" "Oh my god, do not push!
Well, I’m looking. It wriggles ... but it's ... It's ...
This is a giant octopus! .. And he climbs to us! Nikolay! .. "
VIII
The sea is outwardly lifeless, but it
full of monstrous life that is not given
comprehend until you go to the bottom.
What is confirmed by the network, the trawl.
Or - dancing waves, reflecting as if in a sluggish
mirror under the covers.
Being on the surface, a person can swim quickly.
Under water, however, he tempers agility.
Suddenly he is thirsty.
There, under water, with a dry throat,
life seems suddenly short.
Under water, a person can be
New Jules Verne
L. and N. Lifshits
I
Impeccable skyline, without any flaw.
Corvette cuts the waves with a Franz Liszt profile.
The ropes creak. Naked monkey
screaming out of the booth of a naturalist.
Dolphins are swimming nearby. As someone once remarked,
only the bottles in the bar tolerate pitching well.
The wind takes aside the end of the joke,
and the captain throws himself with his fists on the mast.
Sometimes from the wardroom the chords of Brahms’s last little thing are heard.
The navigator plays the compass, reflecting on the straight
course line. And in the spyglass space
ahead quickly mixes with the rest behind the stern.
II
Passenger is different from sailor
the rustle of silk
food and housing conditions
repeating some pointless question.
Sailor is different from lieutenant
lack of an epaulet,
number of tapes
nerves twisted in the manner of a rope.
Lieutenant is different from captain
stripes, eyes expression,
a photo of Blanche or Francoise,
reading the Critique of Pure Reason, Maupassant and Capital.
Captain is different from the Admiralty
lonely thoughts about myself
aversion to blue
Remembering the long weekend spent in the name of the father-in-law.
And only the ship is no different from the ship.
Crossing the waves, ship
looks like a tree and a crane,
from under whose feet the earth has gone.
III
Conversation in the wardroom
"Of course, Archduke is a monster! But how to figure it out
- one cannot but recognize some of his merits ... "
"Slaves discuss gentlemen. Gentlemen discuss slavery.
Some kind of vicious circle! "" No, lifebuoy! "
"Delicious sherry!" "I couldn't sleep all night.
This is a terrible sun: I burnt my shoulders. "
"... and if the leak opened? I read that there are leaks.
Imagine that a leak opened, and we began to sink!
Have you ever drowned, lieutenant? "" Never. But the shark bit me. "
"Yes? Curious ... But, imagine that - flow ... And imagine
yourself ... "
"Well, maybe it'll make a lady 12-b come up on deck."
"Who is she?" "This is the daughter of the Governor General, sailing in Curacao."
IV
Conversations on deck
"I, a professor, also dreamed in my youth
discover some island, little animal or bacillus. "
"And what's stopping you?" "Science is beyond my power.
And then - titi-miti. "" Excuse me? "" Uh ... despicable metal. "
"Man, who is he ?! He is, in general, a mosquito!"
"And tell me, monsieur, in Russia, do you have that - do you also have tires?"
"Voldemar, stop it! You are biting, Voldemar!
Do not forget that I ... "" Forgive me, cousin. "
“Do you hear that sidekick?” "What?" "What is this away there?"
"Where?" "Yes on the right side." "I do not see". "There". "Ah, that ...
It seems to be a whale. Wrap up there? "" Nah, one newspaper ...
But it is increasing! Look! ... They took it away ... "
V
The sea is much more diverse land.
More interesting than anything.
Inside, as well as outside. A fish
more interesting pears.
There are four walls and a roof on the ground.
We are afraid of a wolf or a bear.
The bear, however, is smaller and we call it Misha.
And if you have enough imagination - “Fedya”.
Nothing like this happens at sea.
Whale in its pristine, wild
form does not touch the name of Boris.
Better call him Dick.
The sea is full of surprises, some are unpleasant.
Many of them cannot find reasons;
nor blame the moon, listing the spots,
nor the evil will of a woman or man.
The blood of the inhabitants of the sea is colder than ours; their creepy
the view freezes our blood even in a fish shop.
If Darwin had dived there, we would not know the "law of the jungle"
or - they would amend them.
VI
"Captain, the Black Prince sank in these places
under mysterious circumstances. "" Navigator Benz!
step into your cabin and sleep well. "
"The Russian Vityaz also sank in these places.
"Benz navigator! You think I'm
joking? "" With unexplained circumstances ... "
A corvette is approaching rigorously.
Behind the stern - Europe, Asia, Africa, the Old and New Worlds.
Each sail looks in profile as a question mark.
And space stores the answer.
VII
"Irina!" "I'm listening to". "Take a look here, Irina."
"I am sleeping." "Anyway. Look, what's that over there?" "Yes where?"
"In the porthole." "This ... this, in my opinion, is a submarine."
"But it wriggles!" "So what of it? In the water
everything wriggles. "" Irina! "" Where are you dragging me ?! I am undressed!"
"Yes, just look!" "Oh my god, do not push!
Well, I’m looking. It wriggles ... but it's ... It's ...
This is a giant octopus! .. And he climbs to us! Nikolay! .. "
VIII
The sea is outwardly lifeless, but it
full of monstrous life that is not given
comprehend until you go to the bottom.
What is confirmed by the network, the trawl.
Or - dancing waves, reflecting as if in a sluggish
mirror under the covers.
Being on the surface, a person can swim quickly.
Under water, however, he tempers agility.
Suddenly he is thirsty.
There, under water, with a dry throat,
life seems suddenly short.
Under water, a person can be
У записи 6 лайков,
0 репостов,
797 просмотров.
0 репостов,
797 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ирина Флотская
