Немцы о России.
«Я обменял бы счастье всего Запада на русский лад быть печальным»
Фридрих Ницше.
Томас Манн об Обломове:
«Воистину, какой скорбный, безнадёжный персонаж! Какая мягкотелость, неуклюжесть, инертность, вялость, какая беспомощность перед жизнью, какая небрежная меланхолия! Несчастная Россия, это твой человек! И всё же… Возможно ли это – не любить Илью Ильича Обломова, этого обрюзгшего донельзя человека? У него есть национальный антипод, немец Штольц, образец благоразумия, осмотрительности, верности долгу, достоинства и трудолюбия. Но каким же лицемерным педантом надо быть, чтобы, читая эту книгу, – втайне, но вне всякого сомнения, и сам автор это делает, – не отдавать предпочтения толстому Илье Ильичу перед его энергичным товарищем, не чувствовать и не признавать его внутреннюю красоту, чистоту и внушающую любовь человечность? Несчастная Россия? Счастливая, счастливая Россия, которая при всей своей нищете и безнадёжности в глубине души должна осознавать себя настолько прекрасной и достойной любви, что, понуждаемая литературной совестью к сатирическому самоолицетворению, создаёт Обломова…»
«Я обменял бы счастье всего Запада на русский лад быть печальным»
Фридрих Ницше.
Томас Манн об Обломове:
«Воистину, какой скорбный, безнадёжный персонаж! Какая мягкотелость, неуклюжесть, инертность, вялость, какая беспомощность перед жизнью, какая небрежная меланхолия! Несчастная Россия, это твой человек! И всё же… Возможно ли это – не любить Илью Ильича Обломова, этого обрюзгшего донельзя человека? У него есть национальный антипод, немец Штольц, образец благоразумия, осмотрительности, верности долгу, достоинства и трудолюбия. Но каким же лицемерным педантом надо быть, чтобы, читая эту книгу, – втайне, но вне всякого сомнения, и сам автор это делает, – не отдавать предпочтения толстому Илье Ильичу перед его энергичным товарищем, не чувствовать и не признавать его внутреннюю красоту, чистоту и внушающую любовь человечность? Несчастная Россия? Счастливая, счастливая Россия, которая при всей своей нищете и безнадёжности в глубине души должна осознавать себя настолько прекрасной и достойной любви, что, понуждаемая литературной совестью к сатирическому самоолицетворению, создаёт Обломова…»
The Germans are about Russia.
“I would exchange the happiness of the whole West for the Russian way of being sad”
Friedrich Nietzsche.
Thomas Mann about Oblomov:
“Indeed, what a mournful, hopeless character! What softness, awkwardness, inertia, lethargy, what helplessness before life, what careless melancholy! Unhappy Russia, this is your man! And yet ... Is it possible - not to love Ilya Ilyich Oblomov, this flabby man? He has a national antipode, the German Stolz, a model of prudence, prudence, fidelity to duty, dignity and hard work. But what a hypocritical pedant it is to be that, while reading this book, secretly, but without a doubt, the author himself does this, not to give preference to fat Ilya Ilyich over his energetic comrade, not to feel and not recognize his inner beauty, purity and love-inspiring humanity? Unhappy Russia? A happy, happy Russia, which, with all its poverty and hopelessness deep down, should be aware of itself so beautiful and worthy of love that, compelled by a literary conscience to satirical self-incarnation, creates Oblomov ... "
“I would exchange the happiness of the whole West for the Russian way of being sad”
Friedrich Nietzsche.
Thomas Mann about Oblomov:
“Indeed, what a mournful, hopeless character! What softness, awkwardness, inertia, lethargy, what helplessness before life, what careless melancholy! Unhappy Russia, this is your man! And yet ... Is it possible - not to love Ilya Ilyich Oblomov, this flabby man? He has a national antipode, the German Stolz, a model of prudence, prudence, fidelity to duty, dignity and hard work. But what a hypocritical pedant it is to be that, while reading this book, secretly, but without a doubt, the author himself does this, not to give preference to fat Ilya Ilyich over his energetic comrade, not to feel and not recognize his inner beauty, purity and love-inspiring humanity? Unhappy Russia? A happy, happy Russia, which, with all its poverty and hopelessness deep down, should be aware of itself so beautiful and worthy of love that, compelled by a literary conscience to satirical self-incarnation, creates Oblomov ... "
У записи 2 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Марина Денисова
