Пока я училась в университете, я читала крутые книжки, писала разные штуки и часто переезжала.
Покидая очередную квартиру с небрежно собранной сумкой, я каждый раз переживала шальноватое чувство восторга.
Веселье поднималось колкими пузырьками, все песни были навылет, все пропащие были мои друзья.
Когда обрастаешь вещами и обязательствами, начинаешь скучать по этому чувству легкости. У тебя могло не быть полезной каши на завтрак, гладильной доски или приличного крема для обуви, но зато был звон колоколов и зеркальный от дождя асфальт. Тебе было некуда идти, и в кармане у тебя вместо яблока и чистого носового платка был целый мир.
Но, после очередного нестерпимого завершения или потери, можно нашарить дверь к свободе прямо в своей грудной клетке.
Вдруг понимаешь, что ничего не осталось, и толкаешь эту дверь, а за ней только небеса и чаша чистого пространства, переложенного перистыми облачками.
И ты ничего больше про себя не знаешь, совершенно незнакомый сам себе человек. Какой-то подозрительно легкий и счастливый.
Всё остается на месте - и дом, и друзья, и ответственные дела - а ты, лишенный всякой зависимости от гравитации, делаешь шаги, зависнув метров на двести над поверхностью земли, щуришься на солнце и мурлыкаешь песенку про себя.
Покидая очередную квартиру с небрежно собранной сумкой, я каждый раз переживала шальноватое чувство восторга.
Веселье поднималось колкими пузырьками, все песни были навылет, все пропащие были мои друзья.
Когда обрастаешь вещами и обязательствами, начинаешь скучать по этому чувству легкости. У тебя могло не быть полезной каши на завтрак, гладильной доски или приличного крема для обуви, но зато был звон колоколов и зеркальный от дождя асфальт. Тебе было некуда идти, и в кармане у тебя вместо яблока и чистого носового платка был целый мир.
Но, после очередного нестерпимого завершения или потери, можно нашарить дверь к свободе прямо в своей грудной клетке.
Вдруг понимаешь, что ничего не осталось, и толкаешь эту дверь, а за ней только небеса и чаша чистого пространства, переложенного перистыми облачками.
И ты ничего больше про себя не знаешь, совершенно незнакомый сам себе человек. Какой-то подозрительно легкий и счастливый.
Всё остается на месте - и дом, и друзья, и ответственные дела - а ты, лишенный всякой зависимости от гравитации, делаешь шаги, зависнув метров на двести над поверхностью земли, щуришься на солнце и мурлыкаешь песенку про себя.
While I was at university, I read cool books, wrote different things, and often moved.
Leaving the next apartment with a bag that was carelessly packed, every time I experienced a naughty feeling of delight.
The fun rose with prickly bubbles, all the songs were right through, all the missing were my friends.
When you get things and obligations, you begin to miss this feeling of lightness. You might not have useful cereal for breakfast, an ironing board or a decent shoe polish, but there was a ringing of bells and asphalt reflecting from the rain. You had nowhere to go, and in your pocket you had a whole world instead of an apple and a clean handkerchief.
But, after the next unbearable end or loss, you can find the door to freedom right in your chest.
Suddenly you realize that there is nothing left, and you push this door, and behind it there is only heaven and a bowl of clean space, shifted by cirrus clouds.
And you know nothing more about yourself, a complete stranger to yourself. Some suspiciously light and happy.
Everything remains in place - and the house, and friends, and responsible affairs - and you, deprived of any dependence on gravity, take steps, hovering two hundred meters above the surface of the earth, squint at the sun and purr a song to yourself.
Leaving the next apartment with a bag that was carelessly packed, every time I experienced a naughty feeling of delight.
The fun rose with prickly bubbles, all the songs were right through, all the missing were my friends.
When you get things and obligations, you begin to miss this feeling of lightness. You might not have useful cereal for breakfast, an ironing board or a decent shoe polish, but there was a ringing of bells and asphalt reflecting from the rain. You had nowhere to go, and in your pocket you had a whole world instead of an apple and a clean handkerchief.
But, after the next unbearable end or loss, you can find the door to freedom right in your chest.
Suddenly you realize that there is nothing left, and you push this door, and behind it there is only heaven and a bowl of clean space, shifted by cirrus clouds.
And you know nothing more about yourself, a complete stranger to yourself. Some suspiciously light and happy.
Everything remains in place - and the house, and friends, and responsible affairs - and you, deprived of any dependence on gravity, take steps, hovering two hundred meters above the surface of the earth, squint at the sun and purr a song to yourself.
У записи 15 лайков,
0 репостов,
362 просмотров.
0 репостов,
362 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Екатерина Кревер
