об СССР и природе ностальгии
Я считаю себя человеком из Советского Союза. Хотя на Советский Союз пришлось всего лишь лет семь моей жизни, а сознательных лет - еще меньше. К тому же, у меня очень плохая память. Талончики помню как сквозь сон. Еще я в детстве ненавидела очень многое в советском дискурсе - меня передергивало от Тимура и его команды, эстетики пионерлагерей, от советских песен и школьной формы. Тем не менее именно отторжение от таких вещей - знак того, что они были актуальны во времена моего детства. На самом деле не очень важно, сколько лет фактического существования Союза я застала, - важно, какой была окружающая меня культура, а она сохраняла что-то советское даже в девяностые.
Я сказала, что многое мне было ненавистно, но не все. Нравилась почему-то книжка про Чука и Гека, нравилось упоминание в ней кремлевской звезды, которая навсегда связалась у меня с ощущением дороги и предчувствием тревожного будущего. Я сама была Чуком и Геком, когда мы с мамой ездили в Мордовию с пересадкой в Москве, что по меркам моего юного возраста было настоящим приключением. Помню, как я всегда боялась, что мы потеряем бумажку с кодом от камеры хранения и как плакала от страха, когда это все-таки произошло, думая, что мы навсегда пропадем где-то между трех вокзалов.
Еще по вечерам я играла под огромным рельефным изображением советского герба в полутемном, обшитом деревом, коридоре института, где работала мама. Или это был профиль Ленина? В любом случае, тот угол коридора походил на какой-то алтарь и вызывал соответствующий трепет. Советский дух не был абстракцией или пустым словом - он был разлит в воздухе моего детства, воспарял над куклами Барби и сникерсами, прятался между библиотечными полками и школьными аудиториями.
Сейчас я отчетливо вижу, что это прошлое не было ни плохим ни хорошим, - мы им просто дышали. Вот почему из ненависти так легко переключиться в ностальгию и наоборот. Идеология - очень плоская, простая вещь. Но когда она существует долго и живет в умах людей, у нее появляется какое-то дополнительное мистическое измерение, которое уже сложно списать со счетов. Пионер - больше, чем пионер. В основе своей он отвратителен, но не может быть забыт, потому что превосходит сам себя. Так же превосходят сами себя и какие-нибудь фантики от жвачки Love is, которые многие вспоминают с ностальгией. Все эти вещи несут отпечаток наших умов и потому одухотворены.
Странно, но сейчас СССР мне кажется даже более реальным, чем современность. Да, он экзотичен - и в то же время реален. Когда смотришь советские фильмы, чувствуешь освежающее дуновение реальности. Но тут дело видимо, не в каких-то особенных качествах Союза, а в устройстве современной культуры - она погружена в симуляцию, а что-то настоящее, серьезное становится как бы утерянным раем. Так ли серьезна была советская культура? Очевидно, не так уж, - не случайно, в конце концов, именно из советского лицемерия вырос русский постмодернизм. Но, глядя из современности, видишь там только серьезность, граничащую с наивностью. Чего стоит, например, такое выражение, как "орлятский круг". Немыслимо!!
И, возвращаясь, к тому, с чего я начала: с точки зрения какого-нибудь шестидесятилетнего дядьки, человек, рожденный в 1985 году, Советского Союза не видел. А мне кажется, что видел. Где же проходит граница? Теплится ли советский дух в современных районных школах? Читают ли современные дети пропитанные им книги? Вообще - насколько далеко может простираться историческая память? Жив же белогвардейский дискурс, и сжимается сердце, когда думаешь о том, как большевики надругались над вишневыми садами и княжны с институтками навсегда растаяли где-то в октябрьском небе (у меня сжимается). Но тогда не исключено, что кто-нибудь ностальгирует по античности или Америке времен Колумба... Наверняка! Именно ностальгирует - т.е. грустит по тому времени, в котором он лично когда-то существовал, вопреки всем законам пространства и времени.
Я считаю себя человеком из Советского Союза. Хотя на Советский Союз пришлось всего лишь лет семь моей жизни, а сознательных лет - еще меньше. К тому же, у меня очень плохая память. Талончики помню как сквозь сон. Еще я в детстве ненавидела очень многое в советском дискурсе - меня передергивало от Тимура и его команды, эстетики пионерлагерей, от советских песен и школьной формы. Тем не менее именно отторжение от таких вещей - знак того, что они были актуальны во времена моего детства. На самом деле не очень важно, сколько лет фактического существования Союза я застала, - важно, какой была окружающая меня культура, а она сохраняла что-то советское даже в девяностые.
Я сказала, что многое мне было ненавистно, но не все. Нравилась почему-то книжка про Чука и Гека, нравилось упоминание в ней кремлевской звезды, которая навсегда связалась у меня с ощущением дороги и предчувствием тревожного будущего. Я сама была Чуком и Геком, когда мы с мамой ездили в Мордовию с пересадкой в Москве, что по меркам моего юного возраста было настоящим приключением. Помню, как я всегда боялась, что мы потеряем бумажку с кодом от камеры хранения и как плакала от страха, когда это все-таки произошло, думая, что мы навсегда пропадем где-то между трех вокзалов.
Еще по вечерам я играла под огромным рельефным изображением советского герба в полутемном, обшитом деревом, коридоре института, где работала мама. Или это был профиль Ленина? В любом случае, тот угол коридора походил на какой-то алтарь и вызывал соответствующий трепет. Советский дух не был абстракцией или пустым словом - он был разлит в воздухе моего детства, воспарял над куклами Барби и сникерсами, прятался между библиотечными полками и школьными аудиториями.
Сейчас я отчетливо вижу, что это прошлое не было ни плохим ни хорошим, - мы им просто дышали. Вот почему из ненависти так легко переключиться в ностальгию и наоборот. Идеология - очень плоская, простая вещь. Но когда она существует долго и живет в умах людей, у нее появляется какое-то дополнительное мистическое измерение, которое уже сложно списать со счетов. Пионер - больше, чем пионер. В основе своей он отвратителен, но не может быть забыт, потому что превосходит сам себя. Так же превосходят сами себя и какие-нибудь фантики от жвачки Love is, которые многие вспоминают с ностальгией. Все эти вещи несут отпечаток наших умов и потому одухотворены.
Странно, но сейчас СССР мне кажется даже более реальным, чем современность. Да, он экзотичен - и в то же время реален. Когда смотришь советские фильмы, чувствуешь освежающее дуновение реальности. Но тут дело видимо, не в каких-то особенных качествах Союза, а в устройстве современной культуры - она погружена в симуляцию, а что-то настоящее, серьезное становится как бы утерянным раем. Так ли серьезна была советская культура? Очевидно, не так уж, - не случайно, в конце концов, именно из советского лицемерия вырос русский постмодернизм. Но, глядя из современности, видишь там только серьезность, граничащую с наивностью. Чего стоит, например, такое выражение, как "орлятский круг". Немыслимо!!
И, возвращаясь, к тому, с чего я начала: с точки зрения какого-нибудь шестидесятилетнего дядьки, человек, рожденный в 1985 году, Советского Союза не видел. А мне кажется, что видел. Где же проходит граница? Теплится ли советский дух в современных районных школах? Читают ли современные дети пропитанные им книги? Вообще - насколько далеко может простираться историческая память? Жив же белогвардейский дискурс, и сжимается сердце, когда думаешь о том, как большевики надругались над вишневыми садами и княжны с институтками навсегда растаяли где-то в октябрьском небе (у меня сжимается). Но тогда не исключено, что кто-нибудь ностальгирует по античности или Америке времен Колумба... Наверняка! Именно ностальгирует - т.е. грустит по тому времени, в котором он лично когда-то существовал, вопреки всем законам пространства и времени.
about the USSR and the nature of nostalgia
I consider myself a man from the Soviet Union. Although the Soviet Union had only seven years of my life, and conscious years - even less. Besides, I have a very bad memory. I remember the tickets as if through a dream. I also hated very much in my childhood in Soviet discourse - I was distorted from Timur and his team, the aesthetics of pioneer camps, from Soviet songs and school uniforms. Nevertheless, it is precisely a rejection of such things - a sign that they were relevant during my childhood. In fact, it is not very important how many years of the actual existence of the Union I have found - it is important what the culture around me was, and it preserved something Soviet even in the nineties.
I said that much was hateful to me, but not everything. For some reason, I liked the book about Chuk and Huck, I liked the mention of the Kremlin star in it, which I always associated with the feeling of the road and the presentiment of an alarming future. I myself was Chuk and Gek when my mother and I went to Mordovia with a transfer in Moscow, which by the standards of my young age was a real adventure. I remember how I always feared that we would lose a piece of paper with the code from the storage chamber and how I cried for fear when it did happen, thinking that we would disappear forever somewhere between the three stations.
Even in the evenings I played under the huge relief image of the Soviet coat of arms in the dim, tree-lined corridor of the institute where my mother worked. Or was it Lenin's profile? In any case, that corner of the corridor looked like some kind of altar and caused a corresponding thrill. The Soviet spirit was not an abstraction or an empty word - it was spread in the air of my childhood, soared over Barbie dolls and sneakers, hiding between library shelves and school audiences.
Now I clearly see that this past was neither good nor bad - we just breathed to them. That is why hate makes it so easy to switch to nostalgia and vice versa. Ideology is a very flat, simple thing. But when she exists for a long time and lives in the minds of people, she has some kind of additional mystical dimension, which is already difficult to write off. Pioneer - more than a pioneer. Basically, it is disgusting, but it cannot be forgotten, because it surpasses itself. They also surpass themselves and some candy wrappers from Love is chewing gum, which many people remember with nostalgia. All these things bear the imprint of our minds and are therefore spiritualized.
Strange, but now the USSR seems to me even more real than modernity. Yes, he is exotic - and at the same time real. When you watch Soviet films, you feel a refreshing whiff of reality. But it’s probably not a matter of some special qualities of the Union, but in the structure of modern culture - it is immersed in a simulation, but something real, serious becomes like a lost paradise. Was the Soviet culture so serious? Obviously, not so - not by chance, after all, it was out of Soviet hypocrisy that Russian postmodernism grew. But, looking from the present, you see there only seriousness, bordering on naivety. What is, for example, such an expression as "Orlyatsky circle." Unthinkable !!
And, returning to what I started from: from the point of view of some sixty-year-old uncle, a person born in 1985 did not see the Soviet Union. And it seems to me that he saw. Where is the border? Is the Soviet spirit warming in modern district schools? Do modern children read the books they soak? In general, how far can historical memory go? The White Guard discourse is alive, and the heart is compressed when you think about how the Bolsheviks outraged the cherry orchards and the princesses with schoolgirls forever melted somewhere in the October sky (mine is compressed). But then it is possible that someone nostalgic for antiquity or America since Columbus's time ... Surely! It is nostalgic - that is, sad for the time in which he personally once existed, contrary to all the laws of space and time.
I consider myself a man from the Soviet Union. Although the Soviet Union had only seven years of my life, and conscious years - even less. Besides, I have a very bad memory. I remember the tickets as if through a dream. I also hated very much in my childhood in Soviet discourse - I was distorted from Timur and his team, the aesthetics of pioneer camps, from Soviet songs and school uniforms. Nevertheless, it is precisely a rejection of such things - a sign that they were relevant during my childhood. In fact, it is not very important how many years of the actual existence of the Union I have found - it is important what the culture around me was, and it preserved something Soviet even in the nineties.
I said that much was hateful to me, but not everything. For some reason, I liked the book about Chuk and Huck, I liked the mention of the Kremlin star in it, which I always associated with the feeling of the road and the presentiment of an alarming future. I myself was Chuk and Gek when my mother and I went to Mordovia with a transfer in Moscow, which by the standards of my young age was a real adventure. I remember how I always feared that we would lose a piece of paper with the code from the storage chamber and how I cried for fear when it did happen, thinking that we would disappear forever somewhere between the three stations.
Even in the evenings I played under the huge relief image of the Soviet coat of arms in the dim, tree-lined corridor of the institute where my mother worked. Or was it Lenin's profile? In any case, that corner of the corridor looked like some kind of altar and caused a corresponding thrill. The Soviet spirit was not an abstraction or an empty word - it was spread in the air of my childhood, soared over Barbie dolls and sneakers, hiding between library shelves and school audiences.
Now I clearly see that this past was neither good nor bad - we just breathed to them. That is why hate makes it so easy to switch to nostalgia and vice versa. Ideology is a very flat, simple thing. But when she exists for a long time and lives in the minds of people, she has some kind of additional mystical dimension, which is already difficult to write off. Pioneer - more than a pioneer. Basically, it is disgusting, but it cannot be forgotten, because it surpasses itself. They also surpass themselves and some candy wrappers from Love is chewing gum, which many people remember with nostalgia. All these things bear the imprint of our minds and are therefore spiritualized.
Strange, but now the USSR seems to me even more real than modernity. Yes, he is exotic - and at the same time real. When you watch Soviet films, you feel a refreshing whiff of reality. But it’s probably not a matter of some special qualities of the Union, but in the structure of modern culture - it is immersed in a simulation, but something real, serious becomes like a lost paradise. Was the Soviet culture so serious? Obviously, not so - not by chance, after all, it was out of Soviet hypocrisy that Russian postmodernism grew. But, looking from the present, you see there only seriousness, bordering on naivety. What is, for example, such an expression as "Orlyatsky circle." Unthinkable !!
And, returning to what I started from: from the point of view of some sixty-year-old uncle, a person born in 1985 did not see the Soviet Union. And it seems to me that he saw. Where is the border? Is the Soviet spirit warming in modern district schools? Do modern children read the books they soak? In general, how far can historical memory go? The White Guard discourse is alive, and the heart is compressed when you think about how the Bolsheviks outraged the cherry orchards and the princesses with schoolgirls forever melted somewhere in the October sky (mine is compressed). But then it is possible that someone nostalgic for antiquity or America since Columbus's time ... Surely! It is nostalgic - that is, sad for the time in which he personally once existed, contrary to all the laws of space and time.
У записи 6 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Маргарита Скоморох
