Определение Верховного Суда РФ от 03.07.2018 N 305-КГ18-2488 по делу N А40-210165/2016
Российским законодательством не предусмотрен порядок регистрации товарного знака на имя нескольких лиц, за исключением регистрации коллективного товарного знака
Компания и общество обратились в Роспатент с заявлением об установлении режима совместного обладания исключительными правами на товарные знаки.
Роспатент отказал в заявленном требовании на том основании, что данная регистрация противоречит действующему законодательству и существу исключительного права на товарный знак.
Поддерживая решение Роспатента и отказывая в удовлетворении заявления, суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что отчуждение исключительного права на товарный знак более чем одному лицу противоречит существу исключительного права на товарный знак, его функции индивидуализировать товары и услуги юридических лиц или индивидуальных предпринимателей, и что подзаконными нормативными актами не предусмотрена государственная регистрация Роспатентом "отчуждения 50% исключительного права" на товарный знак по договору.
Отменяя принятые по делу судебные акты и удовлетворяя заявленные требования, Суд по интеллектуальным правам указал, в частности, на неверное толкование судами пункта 2 статьи 1229 ГК РФ, а также сослался на нормы международных соглашений (положения пункта (3) статьи 5C Парижской конвенции по охране промышленной собственности от 20.03.1883 и статьи 11 Сингапурского договора о законах по товарным знакам от 27.03.2006, участницей которых является Российская Федерация, которыми прямо предусмотрена возможность совладения исключительным правом на товарный знак и которые не учтены судами при рассмотрении спора.
По мнению Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ, Суд по интеллектуальным правам не учел, в числе прочего, следующее.
Как следует из статьи 128 ГК РФ, законодатель разделяет вещные права и права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации (интеллектуальная собственность).
Согласно пункту 2 статьи 1227 ГК РФ к интеллектуальным правам не применяются положения раздела II ГК РФ (право собственности и другие вещные права).
Суды первой и апелляционной инстанций обоснованно пришли к выводу о том, что положения о долевой собственности (глава 16 ГК РФ) к интеллектуальным правам не могут применяться в принципе, поскольку данные отношения регулируются соответствующими специальными нормами четвертой части ГК РФ.
Выводы Суда по интеллектуальным правам о том, что судами не учтены нормы международных соглашений, участницей которых является Российская Федерация, прямо предусматривающие возможность совладения исключительным правом на товарный знак, а именно - положения пункта (3) статьи 5C Парижской конвенции по охране промышленной собственности от 20.03.1883 (далее - Парижская конвенци я) и статьи 11 Сингапурского договора о законах по товарным знакам от 27.03.2006 (далее - Сингапурский договор), являются необоснованными.
Согласно пункту (3) статьи 5C Парижской конвенции одновременное применение одного и того же знака на одинаковых или сходных продуктах промышленными или торговыми предприятиями, рассматриваемыми в качестве совладельцев знака в соответствии с положениями закона страны, где испрашивается охрана, не препятствует регистрации знака и никоим образом не ограничивает охрану, предоставленную указанному знаку в какой-либо стране Союза, если только такое применение не вводит общественность в заблуждение и не противоречит публичным интересам.
Данная норма посвящена вопросам использования товарного знака.
Статьей 11 Сингапурского договора предусмотрен порядок изменения владельца товарного знака.
Положения пункта (3) статьи 5C Парижской конвенции и статьи 11 Сингапурского договора не предпи сывают странам-участницам предоставлять правовую охрану товарным знакам на имя нескольких лиц одновременно.
Кроме того, со гласно статье 6C Парижской конвенции условия подачи заявки и регистрации товарных знаков определяются в каждой стране Союза ее национальным законодательством.
Российским законодательством не предусмотрен порядок регистрации товарного знака на имя нескольких лиц, за исключением регистрации коллективного товарного знака.
В отношении доводов общества и компании о том, что Роспатентом не было исполнено определение Суда по интеллектуальным правам, которым утверждено мировое соглашение между компанией и обществом, в котором установлен режим совместного владения правами на товарные знаки, суды первой и апелляционной инстанций обоснованно руководствовались частью 1 статьи 142 АПК РФ и пунктом 1 статьи 1490 ГК РФ.
Согласно части 1 статьи 142 АПК РФ мировое соглашение исполняется лицами, его заключившими, добровольно в порядке и в сроки, которые предусмотрены этим соглашением.
На Роспатент, не являющийся стороной мирового соглашения, не возложены какие-либо обязанности, в том числе по регистрации заключенного сторонами соглашения договора о совместном обладании исключительным правом на товарный знак.
Заключение субъектами предпринимательской деятельности мирового соглашения в рамках судебного разбирательства не лишает Роспатент обязанности исполнения им государственной функции по государственной регистрации договора в порядке пункта 1 статьи 1490 ГК РФ.
Более ого, мировым соглашением, заключенным между сторонами, предусмотрено, что договор о совместном владении вступает в силу с даты его утверждения Судом по интеллектуальным правам и действует на территории Российской Федерации, Украины, Грузии, стран СНГ и Прибалтики. Если окажется, что в Российской Федерации, Украине или какой-либо иной стране СНГ, Грузии и Прибалтике совладение товарными знаками невозможно в соответствии с законодательством этой страны, Стороны обязуются дополнительно согласовать порядок де йствий по урегулированию вопроса о совместном владении товарными знаками в такой стране.
С учетом изложенного Судебная коллегия Верховного Суда РФ считает, что постановление Суда по интеллектуальным правам подлежит отмене как принятое с существенными нарушениями норм материального права, повлиявшими на исход дела, а судебные акты судов первой и апелляционной инстанций - оставлению в силе
Российским законодательством не предусмотрен порядок регистрации товарного знака на имя нескольких лиц, за исключением регистрации коллективного товарного знака
Компания и общество обратились в Роспатент с заявлением об установлении режима совместного обладания исключительными правами на товарные знаки.
Роспатент отказал в заявленном требовании на том основании, что данная регистрация противоречит действующему законодательству и существу исключительного права на товарный знак.
Поддерживая решение Роспатента и отказывая в удовлетворении заявления, суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что отчуждение исключительного права на товарный знак более чем одному лицу противоречит существу исключительного права на товарный знак, его функции индивидуализировать товары и услуги юридических лиц или индивидуальных предпринимателей, и что подзаконными нормативными актами не предусмотрена государственная регистрация Роспатентом "отчуждения 50% исключительного права" на товарный знак по договору.
Отменяя принятые по делу судебные акты и удовлетворяя заявленные требования, Суд по интеллектуальным правам указал, в частности, на неверное толкование судами пункта 2 статьи 1229 ГК РФ, а также сослался на нормы международных соглашений (положения пункта (3) статьи 5C Парижской конвенции по охране промышленной собственности от 20.03.1883 и статьи 11 Сингапурского договора о законах по товарным знакам от 27.03.2006, участницей которых является Российская Федерация, которыми прямо предусмотрена возможность совладения исключительным правом на товарный знак и которые не учтены судами при рассмотрении спора.
По мнению Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ, Суд по интеллектуальным правам не учел, в числе прочего, следующее.
Как следует из статьи 128 ГК РФ, законодатель разделяет вещные права и права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации (интеллектуальная собственность).
Согласно пункту 2 статьи 1227 ГК РФ к интеллектуальным правам не применяются положения раздела II ГК РФ (право собственности и другие вещные права).
Суды первой и апелляционной инстанций обоснованно пришли к выводу о том, что положения о долевой собственности (глава 16 ГК РФ) к интеллектуальным правам не могут применяться в принципе, поскольку данные отношения регулируются соответствующими специальными нормами четвертой части ГК РФ.
Выводы Суда по интеллектуальным правам о том, что судами не учтены нормы международных соглашений, участницей которых является Российская Федерация, прямо предусматривающие возможность совладения исключительным правом на товарный знак, а именно - положения пункта (3) статьи 5C Парижской конвенции по охране промышленной собственности от 20.03.1883 (далее - Парижская конвенци я) и статьи 11 Сингапурского договора о законах по товарным знакам от 27.03.2006 (далее - Сингапурский договор), являются необоснованными.
Согласно пункту (3) статьи 5C Парижской конвенции одновременное применение одного и того же знака на одинаковых или сходных продуктах промышленными или торговыми предприятиями, рассматриваемыми в качестве совладельцев знака в соответствии с положениями закона страны, где испрашивается охрана, не препятствует регистрации знака и никоим образом не ограничивает охрану, предоставленную указанному знаку в какой-либо стране Союза, если только такое применение не вводит общественность в заблуждение и не противоречит публичным интересам.
Данная норма посвящена вопросам использования товарного знака.
Статьей 11 Сингапурского договора предусмотрен порядок изменения владельца товарного знака.
Положения пункта (3) статьи 5C Парижской конвенции и статьи 11 Сингапурского договора не предпи сывают странам-участницам предоставлять правовую охрану товарным знакам на имя нескольких лиц одновременно.
Кроме того, со гласно статье 6C Парижской конвенции условия подачи заявки и регистрации товарных знаков определяются в каждой стране Союза ее национальным законодательством.
Российским законодательством не предусмотрен порядок регистрации товарного знака на имя нескольких лиц, за исключением регистрации коллективного товарного знака.
В отношении доводов общества и компании о том, что Роспатентом не было исполнено определение Суда по интеллектуальным правам, которым утверждено мировое соглашение между компанией и обществом, в котором установлен режим совместного владения правами на товарные знаки, суды первой и апелляционной инстанций обоснованно руководствовались частью 1 статьи 142 АПК РФ и пунктом 1 статьи 1490 ГК РФ.
Согласно части 1 статьи 142 АПК РФ мировое соглашение исполняется лицами, его заключившими, добровольно в порядке и в сроки, которые предусмотрены этим соглашением.
На Роспатент, не являющийся стороной мирового соглашения, не возложены какие-либо обязанности, в том числе по регистрации заключенного сторонами соглашения договора о совместном обладании исключительным правом на товарный знак.
Заключение субъектами предпринимательской деятельности мирового соглашения в рамках судебного разбирательства не лишает Роспатент обязанности исполнения им государственной функции по государственной регистрации договора в порядке пункта 1 статьи 1490 ГК РФ.
Более ого, мировым соглашением, заключенным между сторонами, предусмотрено, что договор о совместном владении вступает в силу с даты его утверждения Судом по интеллектуальным правам и действует на территории Российской Федерации, Украины, Грузии, стран СНГ и Прибалтики. Если окажется, что в Российской Федерации, Украине или какой-либо иной стране СНГ, Грузии и Прибалтике совладение товарными знаками невозможно в соответствии с законодательством этой страны, Стороны обязуются дополнительно согласовать порядок де йствий по урегулированию вопроса о совместном владении товарными знаками в такой стране.
С учетом изложенного Судебная коллегия Верховного Суда РФ считает, что постановление Суда по интеллектуальным правам подлежит отмене как принятое с существенными нарушениями норм материального права, повлиявшими на исход дела, а судебные акты судов первой и апелляционной инстанций - оставлению в силе
Determination of the Supreme Court of the Russian Federation of 03.07.2018 N 305-КГ18-2488 in case N A40-210165 / 2016
Russian legislation does not provide for the registration of a trademark in the name of several persons, except for the registration of a collective trademark.
The company and the company applied to Rospatent with a statement on the establishment of a regime for joint ownership of exclusive rights to trademarks.
Rospatent refused to declare the claim on the grounds that this registration contradicts the current legislation and the essence of the exclusive right to the trademark.
Supporting the decision of Rospatent and refusing to satisfy the application, the courts of first and appeal instances assumed that the alienation of the exclusive right to a trademark to more than one person contradicts the essence of the exclusive right to a trademark, its functions to individualize products and services of legal entities or individual entrepreneurs, and that the bylaws do not provide for the state registration by Rospatent of the “alienation of 50% of the exclusive right” to a trademark under a contract.
Abolishing the judicial acts adopted in the case and satisfying the stated requirements, the Court for Intellectual Property Rights indicated, in particular, that the courts misinterpreted clause 2 of Article 1229 of the Civil Code of the Russian Federation and also referred to the norms of international agreements (clauses (3) of Article 5C of the Paris Convention for the Protection of industrial property of March 20, 1883 and Article 11 of the Singapore Treaty on the Law of Trademarks of March 27, 2006, of which the Russian Federation is a party, which explicitly provides for the possibility of co-ownership of the exclusive right to mark and which are not taken into account by the courts when considering the dispute.
According to the Judicial Collegium for Economic Disputes of the Supreme Court of the Russian Federation, the Court for Intellectual Property Rights did not take into account, among other things, the following.
As follows from Article 128 of the Civil Code of the Russian Federation, the legislator shares property rights and rights to the results of intellectual activity and means of individualization (intellectual property).
According to clause 2 of Article 1227 of the Civil Code of the Russian Federation, the provisions of Section II of the Civil Code of the Russian Federation (ownership right and other property rights) do not apply to intellectual property rights.
The courts of first and appeal instances reasonably concluded that the provisions on shared ownership (Chapter 16 of the Civil Code of the Russian Federation) cannot be applied to intellectual property rights, since these relations are governed by the relevant special rules of the fourth part of the Civil Code of the Russian Federation.
The findings of the Intellectual Property Court that the courts did not take into account the norms of international agreements to which the Russian Federation is a party expressly providing for the possibility of co-ownership of an exclusive right to a trademark, namely, the provisions of paragraph (3) of Article 5C of the Paris Convention for the Protection of Industrial Property of 20.03 .1883 (hereinafter - the Paris Convention) and Articles 11 of the Singapore Treaty on the Law of Trademarks dated March 27, 2006 (hereinafter referred to as the Singapore Treaty) are unfounded.
According to paragraph (3) of Article 5C of the Paris Convention, the simultaneous use of the same mark on the same or similar products by industrial or commercial enterprises, considered as co-owners of the mark in accordance with the provisions of the law of the country where protection is sought, does not prevent the registration of the mark and in no way limits the protection granted to the specified mark in any country of the Union, unless such use does not mislead the public and does not contradict the public interest.
This provision is devoted to the use of the trademark.
Article 11 of the Singapore Treaty stipulates the procedure for changing the owner of a trademark.
The provisions of paragraph (3) of Article 5C of the Paris Convention and Article 11 of the Singapore Treaty do not require member countries to provide legal protection to trademarks in the name of several persons at the same time.
In addition, according to Article 6C of the Paris Convention, the conditions for filing an application and registering trademarks in each country of the Union are determined by its national legislation.
Russian legislation does not provide for the registration of a trademark in the name of several persons, with the exception of the registration of a collective trademark.
Concerning the arguments of the company and the company that Rospatent did not fulfill the definition of the Court of Intellectual Property Rights, which approved the settlement agreement between the company and the company, which establishes a joint ownership of trademark rights, the courts of first and appeal instances were reasonably guided by part 1 of the article 142 of the APC and paragraph 1 of article 1490 of the civil code code.
According to part 1 of article 142 of the APC RF, the settlement is executed by the persons who have concluded it voluntarily in the manner and within the time limits stipulated by this agreement.
Rospatent, which is not a party to the amicable agreement, is not assigned any obligations, including the registration of the agreement on the joint possession of the exclusive
Russian legislation does not provide for the registration of a trademark in the name of several persons, except for the registration of a collective trademark.
The company and the company applied to Rospatent with a statement on the establishment of a regime for joint ownership of exclusive rights to trademarks.
Rospatent refused to declare the claim on the grounds that this registration contradicts the current legislation and the essence of the exclusive right to the trademark.
Supporting the decision of Rospatent and refusing to satisfy the application, the courts of first and appeal instances assumed that the alienation of the exclusive right to a trademark to more than one person contradicts the essence of the exclusive right to a trademark, its functions to individualize products and services of legal entities or individual entrepreneurs, and that the bylaws do not provide for the state registration by Rospatent of the “alienation of 50% of the exclusive right” to a trademark under a contract.
Abolishing the judicial acts adopted in the case and satisfying the stated requirements, the Court for Intellectual Property Rights indicated, in particular, that the courts misinterpreted clause 2 of Article 1229 of the Civil Code of the Russian Federation and also referred to the norms of international agreements (clauses (3) of Article 5C of the Paris Convention for the Protection of industrial property of March 20, 1883 and Article 11 of the Singapore Treaty on the Law of Trademarks of March 27, 2006, of which the Russian Federation is a party, which explicitly provides for the possibility of co-ownership of the exclusive right to mark and which are not taken into account by the courts when considering the dispute.
According to the Judicial Collegium for Economic Disputes of the Supreme Court of the Russian Federation, the Court for Intellectual Property Rights did not take into account, among other things, the following.
As follows from Article 128 of the Civil Code of the Russian Federation, the legislator shares property rights and rights to the results of intellectual activity and means of individualization (intellectual property).
According to clause 2 of Article 1227 of the Civil Code of the Russian Federation, the provisions of Section II of the Civil Code of the Russian Federation (ownership right and other property rights) do not apply to intellectual property rights.
The courts of first and appeal instances reasonably concluded that the provisions on shared ownership (Chapter 16 of the Civil Code of the Russian Federation) cannot be applied to intellectual property rights, since these relations are governed by the relevant special rules of the fourth part of the Civil Code of the Russian Federation.
The findings of the Intellectual Property Court that the courts did not take into account the norms of international agreements to which the Russian Federation is a party expressly providing for the possibility of co-ownership of an exclusive right to a trademark, namely, the provisions of paragraph (3) of Article 5C of the Paris Convention for the Protection of Industrial Property of 20.03 .1883 (hereinafter - the Paris Convention) and Articles 11 of the Singapore Treaty on the Law of Trademarks dated March 27, 2006 (hereinafter referred to as the Singapore Treaty) are unfounded.
According to paragraph (3) of Article 5C of the Paris Convention, the simultaneous use of the same mark on the same or similar products by industrial or commercial enterprises, considered as co-owners of the mark in accordance with the provisions of the law of the country where protection is sought, does not prevent the registration of the mark and in no way limits the protection granted to the specified mark in any country of the Union, unless such use does not mislead the public and does not contradict the public interest.
This provision is devoted to the use of the trademark.
Article 11 of the Singapore Treaty stipulates the procedure for changing the owner of a trademark.
The provisions of paragraph (3) of Article 5C of the Paris Convention and Article 11 of the Singapore Treaty do not require member countries to provide legal protection to trademarks in the name of several persons at the same time.
In addition, according to Article 6C of the Paris Convention, the conditions for filing an application and registering trademarks in each country of the Union are determined by its national legislation.
Russian legislation does not provide for the registration of a trademark in the name of several persons, with the exception of the registration of a collective trademark.
Concerning the arguments of the company and the company that Rospatent did not fulfill the definition of the Court of Intellectual Property Rights, which approved the settlement agreement between the company and the company, which establishes a joint ownership of trademark rights, the courts of first and appeal instances were reasonably guided by part 1 of the article 142 of the APC and paragraph 1 of article 1490 of the civil code code.
According to part 1 of article 142 of the APC RF, the settlement is executed by the persons who have concluded it voluntarily in the manner and within the time limits stipulated by this agreement.
Rospatent, which is not a party to the amicable agreement, is not assigned any obligations, including the registration of the agreement on the joint possession of the exclusive
У записи 2 лайков,
0 репостов,
54 просмотров.
0 репостов,
54 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ёлочка Дан
