Евгений Евтушенко
***
Приходите ко мне на могилу,
приходите стрезва и в запой.
Я и туфельку и бахилу
над собою услышу собой.
Приносите еловых, рябинных
и каких захотите - ветвей,
приводите с собою любимых,
приводите с собою детей.
На траву и скамейку садитесь,
открывайте вино, если есть,
совершенно меня не стыдитесь,
окажите покойнику честь.
Говорите о спрятанной боли,
той, что исподволь мучает вас,
говорите - хотя б о футболе, -
я боюсь оторваться от масс.
Ни гранита и на лабрадора,
ни возвышенных слез, ни речей,
а побольше бы милого вздора
над веселой могилой моей.
Нецитированья удостойте!
Позабудьте как автора книг.
Как враля помяните! Устройте
каннибальски детсадовский крик.
Обо мне привирайте и врите,
но чтоб все-таки это вранье
про Малаховку или Гаити
походило чуть-чуть на мое.
Ведь в бахвальской судьбе своенравной,
между стольких зубов и зубил
кое-что было истинной правдой:
это то, что я все-таки был.
Небылицы окажутся былью
и легендами быль обовьют,
но и сплетни меня не убили,
и легенды меня не убьют.
Я останусь не только стихами.
Золотая загадка моя
в том, что землю любил потрохами,
и земля полюбила меня.
И земля меня так захотела,
чтобы люди понять не могли,
где мое отгулявшее тело,
где гулящее тело земли.
И мне сладко до знобности острой
понимать, что в конце-то концов,
проступлю я в ненастную оскользь
между пальцев босых огольцов.
Мне совсем умереть не под силу.
Некрологи и траур - брехня.
Приходите ко мне на могилу,
на могилу, где нету меня.
1970
***
Приходите ко мне на могилу,
приходите стрезва и в запой.
Я и туфельку и бахилу
над собою услышу собой.
Приносите еловых, рябинных
и каких захотите - ветвей,
приводите с собою любимых,
приводите с собою детей.
На траву и скамейку садитесь,
открывайте вино, если есть,
совершенно меня не стыдитесь,
окажите покойнику честь.
Говорите о спрятанной боли,
той, что исподволь мучает вас,
говорите - хотя б о футболе, -
я боюсь оторваться от масс.
Ни гранита и на лабрадора,
ни возвышенных слез, ни речей,
а побольше бы милого вздора
над веселой могилой моей.
Нецитированья удостойте!
Позабудьте как автора книг.
Как враля помяните! Устройте
каннибальски детсадовский крик.
Обо мне привирайте и врите,
но чтоб все-таки это вранье
про Малаховку или Гаити
походило чуть-чуть на мое.
Ведь в бахвальской судьбе своенравной,
между стольких зубов и зубил
кое-что было истинной правдой:
это то, что я все-таки был.
Небылицы окажутся былью
и легендами быль обовьют,
но и сплетни меня не убили,
и легенды меня не убьют.
Я останусь не только стихами.
Золотая загадка моя
в том, что землю любил потрохами,
и земля полюбила меня.
И земля меня так захотела,
чтобы люди понять не могли,
где мое отгулявшее тело,
где гулящее тело земли.
И мне сладко до знобности острой
понимать, что в конце-то концов,
проступлю я в ненастную оскользь
между пальцев босых огольцов.
Мне совсем умереть не под силу.
Некрологи и траур - брехня.
Приходите ко мне на могилу,
на могилу, где нету меня.
1970
Yevgeny Yevtushenko
***
Come to my grave,
come to stress and to binge.
I and the shoe and boot
I will hear it above myself.
Bring spruce, rowan
and what you want - branches,
bring your beloved ones
bring children with you.
Sit on the grass and bench
open the wine, if there is,
totally not ashamed of me
show the dead the honor.
Speak of hidden pain
the one that gradually torments you
say - although it comes to football, -
I'm afraid to break away from the masses.
No granite and labrador,
no lofty tears nor speeches
and more would be nice nonsense
over my merry grave.
Unquoted deserve!
Forget as a book author.
How vrala mark! Arrange
cannibalsky kindergarten cry.
About me and lie,
but still it's a lie
about Malakhovka or Haiti
was a bit like mine.
Indeed, in the Bakhvali fateful wayward,
between so many teeth and chisels
Something was true:
This is what I was after all.
Fiction will come true
and legends profit obovyut
but gossip didn't kill me,
and legends won't kill me.
I will not only be poems.
My golden mystery
that the earth loved the giblets,
and the earth loved me.
And the land wanted me so much
so that people could not understand
where is my body
where is the walking body of the earth.
And I am sweet to knowliness acute
understand that at the end,
I'll show up in a bad slope
between the fingers of bare feet.
I cannot die at all.
Obituaries and mourning are bullshit.
Come to my grave,
to the grave, where there is no me.
1970
***
Come to my grave,
come to stress and to binge.
I and the shoe and boot
I will hear it above myself.
Bring spruce, rowan
and what you want - branches,
bring your beloved ones
bring children with you.
Sit on the grass and bench
open the wine, if there is,
totally not ashamed of me
show the dead the honor.
Speak of hidden pain
the one that gradually torments you
say - although it comes to football, -
I'm afraid to break away from the masses.
No granite and labrador,
no lofty tears nor speeches
and more would be nice nonsense
over my merry grave.
Unquoted deserve!
Forget as a book author.
How vrala mark! Arrange
cannibalsky kindergarten cry.
About me and lie,
but still it's a lie
about Malakhovka or Haiti
was a bit like mine.
Indeed, in the Bakhvali fateful wayward,
between so many teeth and chisels
Something was true:
This is what I was after all.
Fiction will come true
and legends profit obovyut
but gossip didn't kill me,
and legends won't kill me.
I will not only be poems.
My golden mystery
that the earth loved the giblets,
and the earth loved me.
And the land wanted me so much
so that people could not understand
where is my body
where is the walking body of the earth.
And I am sweet to knowliness acute
understand that at the end,
I'll show up in a bad slope
between the fingers of bare feet.
I cannot die at all.
Obituaries and mourning are bullshit.
Come to my grave,
to the grave, where there is no me.
1970
У записи 8 лайков,
2 репостов,
727 просмотров.
2 репостов,
727 просмотров.
Эту запись оставил(а) на своей стене Лолита Евстифеева
