Давай работай
Он встал ровно в восемь, по будильнику, принял две таблетки и пошел завтракать, и ел не что попало, а кашу, и после душа не поленился намазать зубы этой отбеливающей штукой, и поклялся себе, что теперь будет мазать их два раза в день, как положено. И в офисе он был рано, и разгреб все бумажки (и много чего интересного в них нашел). И в обед он не пошел со всем стадом пиздеть про то, про что за обедом пиздят, а принял еще две таблетки, подождал и заставил себя съесть купленный по дороге сэндвич с сыром, и позвонил Марине, и сразу сказал, что звонит совершенно просто так, - узнать, как у нее дела, - и впервые со времен развода они поговорили легко, безо всяких таких интонаций. Он на весь день запретил себе читать в сети что попало, а решил работать - и работал, и не стал принимать больше ничего, потому что и так уже дрожали руки от содержащегося в таблетках кодеина. Вместо этого он сказал себе, что отвлечется работой и переждет - и переждал, действительно стало получше, а он за это время позвонил, наконец, квартирной хозяйке и договорился про холодильник, - сказал, что сам виноват и купит новый, и это было - правильно. И даже вечером, дома, он не повалился на кровать сразу, а чин-чинарем разделся и надел пижаму, хотя было всего семь вечера, и только тогда повалился. Ему было плохо, правда, плохо, и казалось, что от боли сейчас выпадет глаз, и правая сторона носа тоже болела, как будто по ней нехреново заехали кирпичом. "Вот," - сказал он себе, - "Вот, ты весь день был хорошим. И что? Голова все равно болит, болит, болит, болит, болит. Видимо, дело не в этом." Но все равно он заставил себя сосчитать до десяти, подняться, пойти в ванную и там, стоя с закрытыми глазами и держась за трубу, чтобы не упасть, второй раз намазал зубы этой штукой.
Он встал ровно в восемь, по будильнику, принял две таблетки и пошел завтракать, и ел не что попало, а кашу, и после душа не поленился намазать зубы этой отбеливающей штукой, и поклялся себе, что теперь будет мазать их два раза в день, как положено. И в офисе он был рано, и разгреб все бумажки (и много чего интересного в них нашел). И в обед он не пошел со всем стадом пиздеть про то, про что за обедом пиздят, а принял еще две таблетки, подождал и заставил себя съесть купленный по дороге сэндвич с сыром, и позвонил Марине, и сразу сказал, что звонит совершенно просто так, - узнать, как у нее дела, - и впервые со времен развода они поговорили легко, безо всяких таких интонаций. Он на весь день запретил себе читать в сети что попало, а решил работать - и работал, и не стал принимать больше ничего, потому что и так уже дрожали руки от содержащегося в таблетках кодеина. Вместо этого он сказал себе, что отвлечется работой и переждет - и переждал, действительно стало получше, а он за это время позвонил, наконец, квартирной хозяйке и договорился про холодильник, - сказал, что сам виноват и купит новый, и это было - правильно. И даже вечером, дома, он не повалился на кровать сразу, а чин-чинарем разделся и надел пижаму, хотя было всего семь вечера, и только тогда повалился. Ему было плохо, правда, плохо, и казалось, что от боли сейчас выпадет глаз, и правая сторона носа тоже болела, как будто по ней нехреново заехали кирпичом. "Вот," - сказал он себе, - "Вот, ты весь день был хорошим. И что? Голова все равно болит, болит, болит, болит, болит. Видимо, дело не в этом." Но все равно он заставил себя сосчитать до десяти, подняться, пойти в ванную и там, стоя с закрытыми глазами и держась за трубу, чтобы не упасть, второй раз намазал зубы этой штукой.
Let's work
He got up at eight o'clock, on an alarm clock, took two pills and went to breakfast, and ate not anything horrible, but porridge, and after a shower he was not too lazy to smear his teeth with this whitening thing, and he vowed to himself that now he would smear them twice a day, as it should be. And in the office he was early, and he took all the papers (and found many interesting things in them). And at lunch, he didn’t go with the whole herd to pussy about what he was pating at dinner, but he took two more pills, waited and forced himself to eat a cheese sandwich bought on the way, and called Marina, and immediately said that he was calling absolutely just , - to find out how she’s doing - and for the first time since the divorce, they talked easily, without any such intonation. He forbade himself to read anything on the Internet for the whole day, but decided to work - and worked, and did not take anything else, because his hands were already trembling from the codeine contained in the tablets. Instead, he told himself that he would be distracted by work and wait out - and waited, it really got better, and during that time he called the landlady and agreed on a refrigerator - he said that he himself would be guilty and buy a new one, and that was right . And even in the evening, at home, he did not fall down on the bed at once, but he undressed the chinar and put on his pajamas, although it was only seven in the evening, and only then fell. He was bad, however, bad, and it seemed that the pain would drop the eye now, and the right side of the nose also hurt, as if a brick had been dropped on it. “Here,” he said to himself, “Here, you've been good all day. And what? My head still hurts, hurts, hurts, hurts, hurts. Apparently, that's not the point.” But still, he forced himself to count to ten, get up, go to the bathroom and there, standing with his eyes closed and holding the pipe so as not to fall, the second time he smeared his teeth with this thing.
He got up at eight o'clock, on an alarm clock, took two pills and went to breakfast, and ate not anything horrible, but porridge, and after a shower he was not too lazy to smear his teeth with this whitening thing, and he vowed to himself that now he would smear them twice a day, as it should be. And in the office he was early, and he took all the papers (and found many interesting things in them). And at lunch, he didn’t go with the whole herd to pussy about what he was pating at dinner, but he took two more pills, waited and forced himself to eat a cheese sandwich bought on the way, and called Marina, and immediately said that he was calling absolutely just , - to find out how she’s doing - and for the first time since the divorce, they talked easily, without any such intonation. He forbade himself to read anything on the Internet for the whole day, but decided to work - and worked, and did not take anything else, because his hands were already trembling from the codeine contained in the tablets. Instead, he told himself that he would be distracted by work and wait out - and waited, it really got better, and during that time he called the landlady and agreed on a refrigerator - he said that he himself would be guilty and buy a new one, and that was right . And even in the evening, at home, he did not fall down on the bed at once, but he undressed the chinar and put on his pajamas, although it was only seven in the evening, and only then fell. He was bad, however, bad, and it seemed that the pain would drop the eye now, and the right side of the nose also hurt, as if a brick had been dropped on it. “Here,” he said to himself, “Here, you've been good all day. And what? My head still hurts, hurts, hurts, hurts, hurts. Apparently, that's not the point.” But still, he forced himself to count to ten, get up, go to the bathroom and there, standing with his eyes closed and holding the pipe so as not to fall, the second time he smeared his teeth with this thing.
У записи 2 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Мария Блундина
