Ещё недавно я с больничной койки
Смотрел в муниципальный потолок,
Мой организм, разбитый на осколки,
Хотел сопротивляться, но не мог.
Тянулись дни, по небу плыли тучи,
Луна гнала свой табор кочевой,
А я всё ждал -
Вот-вот мне станет лучше!
Я ждал ...
И не случалось ничего.
Ко мне, бывало, люди приходили,
Несли себя, бахилами шурша,
В окно же сыпал снег, а иногда шёл ливень,
И я старался просто не мешать.
Медсёстры в процедурной всё молчали,
Кололи, капали, водили на обед,
Я спрашивал - они не отвечали,
Наверное, боялись дать ответ.
И вот однажды (хмурилась погода)
Раздался в коридоре стук шагов,
В мою палату с утренним обходом
Вплыла комиссия евреев-докторов.
Они вели себя предельно строго
И спорили, срываясь на латынь,
Между собой.
В посуточном остроге
Повисла на мгновенье тишь пустынь...
Врачи, конечно, не нашли решений,
И, поубавив пятничную прыть,
Без выписок, рецептов, назначений
Они уже собрались уходить.
Тут, улыбнувшись, словно став моложе,
Сказал седой измученный хирург:
"Тебе здесь вряд ли что-нибудь поможет,
Вставай и отправляйся в Петербург!"
Смотрел в муниципальный потолок,
Мой организм, разбитый на осколки,
Хотел сопротивляться, но не мог.
Тянулись дни, по небу плыли тучи,
Луна гнала свой табор кочевой,
А я всё ждал -
Вот-вот мне станет лучше!
Я ждал ...
И не случалось ничего.
Ко мне, бывало, люди приходили,
Несли себя, бахилами шурша,
В окно же сыпал снег, а иногда шёл ливень,
И я старался просто не мешать.
Медсёстры в процедурной всё молчали,
Кололи, капали, водили на обед,
Я спрашивал - они не отвечали,
Наверное, боялись дать ответ.
И вот однажды (хмурилась погода)
Раздался в коридоре стук шагов,
В мою палату с утренним обходом
Вплыла комиссия евреев-докторов.
Они вели себя предельно строго
И спорили, срываясь на латынь,
Между собой.
В посуточном остроге
Повисла на мгновенье тишь пустынь...
Врачи, конечно, не нашли решений,
И, поубавив пятничную прыть,
Без выписок, рецептов, назначений
Они уже собрались уходить.
Тут, улыбнувшись, словно став моложе,
Сказал седой измученный хирург:
"Тебе здесь вряд ли что-нибудь поможет,
Вставай и отправляйся в Петербург!"
More recently, I am from a hospital bed
Looked into the municipal ceiling,
My body, shattered,
He wanted to resist, but he could not.
Days stretched, clouds floated across the sky,
Luna was driving her nomadic camp
And I waited -
I'm going to feel better now!
I was waiting ...
And nothing happened.
People used to come to me
Carried themselves, rustling bootholes,
Snow poured into the window, and sometimes there was a downpour.
And I just tried not to interfere.
The nurses in the treatment room were all silent.
Stabbed, dripped, drove for lunch,
I asked - they did not answer,
Probably afraid to give an answer.
Then one day (the weather frowned)
There was a knock of footsteps in the corridor
In my ward with a morning round
A commission of Jewish doctors entered.
They behaved very strictly
And arguing, breaking Latin,
Between themselves.
In the daily prison
Hung for a moment the silence of the desert ...
Doctors, of course, did not find solutions
And, diminishing Friday agility,
Without extracts, prescriptions, appointments
They were about to leave.
Then, smiling, as if becoming younger,
The gray-haired exhausted surgeon said:
"You’re unlikely to help anything here,
Get up and go to Petersburg! "
Looked into the municipal ceiling,
My body, shattered,
He wanted to resist, but he could not.
Days stretched, clouds floated across the sky,
Luna was driving her nomadic camp
And I waited -
I'm going to feel better now!
I was waiting ...
And nothing happened.
People used to come to me
Carried themselves, rustling bootholes,
Snow poured into the window, and sometimes there was a downpour.
And I just tried not to interfere.
The nurses in the treatment room were all silent.
Stabbed, dripped, drove for lunch,
I asked - they did not answer,
Probably afraid to give an answer.
Then one day (the weather frowned)
There was a knock of footsteps in the corridor
In my ward with a morning round
A commission of Jewish doctors entered.
They behaved very strictly
And arguing, breaking Latin,
Between themselves.
In the daily prison
Hung for a moment the silence of the desert ...
Doctors, of course, did not find solutions
And, diminishing Friday agility,
Without extracts, prescriptions, appointments
They were about to leave.
Then, smiling, as if becoming younger,
The gray-haired exhausted surgeon said:
"You’re unlikely to help anything here,
Get up and go to Petersburg! "
У записи 35 лайков,
5 репостов.
5 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Саркис Оганесян
