Поставьте памятник деревне
На Красной площади в Москве,
Там будут старые деревья,
Там будут яблоки в траве.
И покосившаяся хата
С крыльцом, рассыпавшимся в прах,
И мать убитого солдата
С позорной пенсией в руках.
И два горшка на частоколе,
И пядь невспаханной земли,
Как символ брошенного поля,
Давно лежащего в пыли.
И путь поет в тоске от боли
Непротрезвевший гармонист
О непонятной "русской доле"
Под тихий плач и ветра свист.
Пусть рядом робко встанут дети,
Что в деревнях еще растут,
Наследство их на белом свете -
Все тот же черный, рабский труд.
Присядут бабы на скамейку,
И все в них будет как всегда -
И сапоги, и телогрейки,
И взгляд потухший... в никуда.
Поставьте памятник деревне,
Чтоб показать хотя бы раз
То, как покорно, как безгневно
Деревня ждет свой смертный час.
Ломали кости, рвали жилы,
Но ни протестов, ни борьбы,
Одно лишь "Господи помилуй!"
И вера в праведность судьбы.
/ Николай Мельников/
На Красной площади в Москве,
Там будут старые деревья,
Там будут яблоки в траве.
И покосившаяся хата
С крыльцом, рассыпавшимся в прах,
И мать убитого солдата
С позорной пенсией в руках.
И два горшка на частоколе,
И пядь невспаханной земли,
Как символ брошенного поля,
Давно лежащего в пыли.
И путь поет в тоске от боли
Непротрезвевший гармонист
О непонятной "русской доле"
Под тихий плач и ветра свист.
Пусть рядом робко встанут дети,
Что в деревнях еще растут,
Наследство их на белом свете -
Все тот же черный, рабский труд.
Присядут бабы на скамейку,
И все в них будет как всегда -
И сапоги, и телогрейки,
И взгляд потухший... в никуда.
Поставьте памятник деревне,
Чтоб показать хотя бы раз
То, как покорно, как безгневно
Деревня ждет свой смертный час.
Ломали кости, рвали жилы,
Но ни протестов, ни борьбы,
Одно лишь "Господи помилуй!"
И вера в праведность судьбы.
/ Николай Мельников/
Put a monument to the village
On Red Square in Moscow,
There will be old trees,
There will be apples in the grass.
And a crooked hut
With a porch scattered in dust
And the mother of a dead soldier
With shameful retirement in hand.
And two pots on a palisade,
And a span of unplowed land,
As a symbol of an abandoned field,
Long lying in the dust.
And the path sings in anguish from pain
Not sober harmonicist
About the incomprehensible "Russian share"
Under the quiet cry and wind whistling.
Let the children stand there timidly
What is still growing in the villages
Inheritance them on white light -
All the same black slave labor.
Women will sit on the bench,
And everything will be in them as always -
And boots and jackets,
And the look is extinct ... nowhere.
Put a monument to the village,
To show at least once
How submissive how dayless
The village is waiting for its hour of death.
Broke bones, tore veins,
But no protests, no struggle,
Only "Lord, have mercy!"
And faith in the righteousness of fate.
/ Nikolay Melnikov /
On Red Square in Moscow,
There will be old trees,
There will be apples in the grass.
And a crooked hut
With a porch scattered in dust
And the mother of a dead soldier
With shameful retirement in hand.
And two pots on a palisade,
And a span of unplowed land,
As a symbol of an abandoned field,
Long lying in the dust.
And the path sings in anguish from pain
Not sober harmonicist
About the incomprehensible "Russian share"
Under the quiet cry and wind whistling.
Let the children stand there timidly
What is still growing in the villages
Inheritance them on white light -
All the same black slave labor.
Women will sit on the bench,
And everything will be in them as always -
And boots and jackets,
And the look is extinct ... nowhere.
Put a monument to the village,
To show at least once
How submissive how dayless
The village is waiting for its hour of death.
Broke bones, tore veins,
But no protests, no struggle,
Only "Lord, have mercy!"
And faith in the righteousness of fate.
/ Nikolay Melnikov /
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Катюшка Ермолина
