Петров пришел во вторник на совещание. Ему там...

Петров пришел во вторник на совещание. Ему там вынули мозг, разложили по блюдечкам и стали есть, причмокивая и вообще выражая всяческое одобрение. Начальник Петрова, Недозайцев, предусмотрительно раздал присутствующим десертные ложечки. И началось. 

— Коллеги, — говорит Морковьева, — перед нашей организацией встала масштабная задача. Нам поступил на реализацию проект, в рамках которого нам требуется изобразить несколько красных линий. Вы готовы взвалить на себя эту задачу? 

— Конечно, — говорит Недозайцев. Он директор, и всегда готов взвалить на себя проблему, которую придется нести кому-то из коллектива. Впрочем, он тут же уточняет: — Мы же это можем? 

Начальник отдела рисования Сидоряхин торопливо кивает: 

— Да, разумеется. Вот у нас как раз сидит Петров, он наш лучший специалист в области рисования красных линий. Мы его специально пригласили на совещание, чтобы он высказал свое компетентное мнение. 

— Очень приятно, — говорит Морковьева. — Ну, меня вы все знаете. А это — Леночка, она специалист по дизайну в нашей организации. 

Леночка покрывается краской и смущенно улыбается. Она недавно закончила экономический, и к дизайну имеет такое же отношение, как утконос к проектированию дирижаблей. 

— Так вот, — говорит Морковьева. — Нам нужно нарисовать семь красных линий. Все они должны быть строго перпендикулярны, и кроме того, некоторые нужно нарисовать зеленым цветом, а еще некоторые — прозрачным. Как вы считаете, это реально? 

— Нет, — говорит Петров. 

— Давайте не будем торопиться с ответом, Петров, — говорит Сидоряхин. — Задача поставлена, и ее нужно решить. Вы же профессионал, Петров. Не давайте нам повода считать, что вы не профессионал. 

— Видите ли, — объясняет Петров, — термин «красная линия» подразумевает, что цвет линии — красный. Нарисовать красную линию зеленым цветом не то, чтобы невозможно, но очень близко к невозможному… 

— Петров, ну что значит «невозможно»? — спрашивает Сидоряхин. 

— Я просто обрисовываю ситуацию. Возможно, есть люди, страдающие дальтонизмом, для которых действительно не будет иметь значения цвет линии, но я не уверен, что целевая аудитория вашего проекта состоит исключительно из таких людей. 

— То есть, в принципе, это возможно, мы правильно вас понимаем, Петров? — спрашивает Морковьева. 

Петров осознает, что переборщил с образностью. 

— Скажем проще, — говорит он. — Линию, как таковую, можно нарисовать совершенно любым цветом. Но чтобы получилась красная линия, следует использовать только красный цвет. 

— Петров, вы нас не путайте, пожалуйста. Только что вы говорили, что это возможно. 

Петров молча проклинает свою болтливость. 

— Нет, вы неправильно меня поняли. Я хотел лишь сказать, что в некоторых, крайне редких ситуациях, цвет линии не будет иметь значения, но даже и тогда — линия все равно не будет красной. Понимаете, она красной не будет! Она будет зеленой. А вам нужна красная. 

Наступает непродолжительное молчание, в котором отчетливо слышится тихое напряженное гудение синапсов.

— А что если, — осененный идеей, произносит Недозайцев, — нарисовать их синим цветом? 

— Все равно не получится, — качает головой Петров. — Если нарисовать синим — получатся синие линии. 

Опять молчание. На этот раз его прерывает сам Петров. 

— И я еще не понял… Что вы имели в виду, когда говорили о линиях прозрачного цвета? 

Морковьева смотрит на него снисходительно, как добрая учительница на отстающего ученика. 

— Ну, как вам объяснить?.. Петров, вы разве не знаете, что такое «прозрачный»? 

— Знаю. 

— И что такое «красная линия», надеюсь, вам тоже не надо объяснять? 

— Нет, не надо. 

— Ну вот. Вы нарисуйте нам красные линии прозрачным цветом. 

Петров на секунду замирает, обдумывая ситуацию. 

— И как должен выглядеть результат, будьте добры, опишите пожалуйста? Как вы себе это представляете? 

— Ну-у-у, Петро-о-ов! — говорит Сидоряхин. — Ну давайте не будем… У нас что, детский сад? Кто здесь специалист по красным линиям, Морковьева или вы? 

— Я просто пытаюсь прояснить для себя детали задания… 

— Ну, а что тут непонятного-то?.. — встревает в разговор Недозайцев. — Вы же знаете, что такое красная линия? 

— Да, но… 

— И что такое «прозрачный», вам тоже ясно? 

— Разумеется, но… 

— Так что вам объяснять-то? Петров, ну давайте не будем опускаться до непродуктивных споров. Задача поставлена, задача ясная и четкая. Если у вас есть конкретные вопросы, так задавайте. 

— Вы же профессионал, — добавляет Сидоряхин. 

— Ладно, — сдается Петров. — Бог с ним, с цветом. Но у вас там еще что-то с перпендикулярностью?.. 

— Да, — с готовностью подтверждает Морковьева. — Семь линий, все строго перпендикулярны. 

— Перпендикулярны чему? — уточняет Петров. 

Морковьева начинает просматривать свои бумаги. 

— Э-э-э, — говорит она наконец. — Ну, как бы… Всему. Между собой. Ну, или как там… Я не знаю. Я думала, это вы знаете, какие бывают перпендикулярные линии, — наконец находится она. 

— Да конечно знает, — взмахивает руками Сидоряхин. — Профессионалы мы тут, или не профессионалы?.. 

— Перпендикулярны могут быть две линии, — терпеливо объясняет Петров. — Все семь одновременно не могут быть перпендикулярными по отношению друг к другу. Это геометрия, 6 класс. 

Морковьева встряхивает головой, отгоняя замаячивший призрак давно забытого школьного образования. Недозайцев хлопает ладонью по столу: 

— Петров, давайте без вот этого: «6 класс, 6 класс». Давайте будем взаимно вежливы. Не будем делать намеков и скатываться до оскорблений. Давайте поддерживать конструктивный диалог. Здесь же не идиоты собрались. 

— Я тоже так считаю, — говорит Сидоряхин. 

Петров придвигает к себе листок бумаги. 

— Хорошо, — говорит он. — Давайте, я вам нарисую. Вот линия. Так? 

Морковьева утвердительно кивает головой. 

— Рисуем другую… — говорит Петров. — Она перпендикулярна первой? 

— Ну-у… 

— Да, она перпендикулярна. 

— Ну вот видите! — радостно восклицает Морковьева. 

— Подождите, это еще не все. Теперь рисуем третью… Она перпендикулярна первой линии?.. 

Вдумчивое молчание. Не дождавшись ответа, Петров отвечает сам: 

— Да, первой линии она перпендикулярна. Но со второй линией она не пересекается. Со второй линией они параллельны. 

Наступает тишина. Потом Морковьева встает со своего места и, обогнув стол, заходит Петрову с тыла, заглядывая ему через плечо. 

— Ну… — неуверенно произносит она. — Наверное, да. 

— Вот в этом и дело, — говорит Петров, стремясь закрепить достигнутый успех. — Пока линий две, они могут быть перпендикулярны. Как только их становится больше… 

— А можно мне ручку? — просит Морковьева. 

Петров отдает ручку. Морковьева осторожно проводит несколько неуверенных линий. 

— А если так?.. 

Петров вздыхает. 

— Это называется треугольник. Нет, это не перпендикулярные линии. К тому же их три, а не семь. 

Морковьева поджимает губы. 

— А почему они синие? — вдруг спрашивает Недозайцев. 

— Да, кстати, — поддерживает Сидоряхин. — Сам хотел спросить. 

Петров несколько раз моргает, разглядывая рисунок. 

— У меня ручка синяя, — наконец говорит он. — Я же просто чтобы продемонстрировать… 

— Ну, так может, в этом и дело? — нетерпеливо перебивает его Недозайцев тоном человека, который только что разобрался в сложной концепции и спешит поделиться ею с окружающими, пока мысль не потеряна. — У вас линии синие. Вы нарисуйте красные, и давайте посмотрим, что получится. 

— Получится то же самое, — уверенно говорит Петров. 

— Ну, как то же самое? — говорит Недозайцев. — Как вы можете быть уверены, если вы даже не попробовали? Вы нарисуйте красные, и посмотрим. 

— У меня нет красной ручки с собой, — признается Петров. — Но я могу совершенно…— А что же вы не подготовились, — укоризненно говорит Сидоряхин. — Знали же, что будет собрание… 

— Я абсолютно точно могу вам сказать, — в отчаянии говорит Петров, — что красным цветом получится точно то же самое. 

— Вы же сами нам в прошлый раз говорили, — парирует Сидоряхин, — что рисовать красные линии нужно красным цветом. Вот, я записал себе даже. А сами рисуете их синей ручкой. Это что, красные линии по-вашему? 

— Кстати, да, — замечает Недозайцев. — Я же еще спрашивал вас про синий цвет. Что вы мне ответили? 

Петрова внезапно спасает Леночка, с интересом изучающая его рисунок со своего места. 

— Мне кажется, я понимаю, — говорит она. — Вы же сейчас не о цвете говорите, да? Это у вас про вот эту, как вы ее называете? Перпер-чего-то-там? 

— Перпендикулярность линий, да, — благодарно отзывается Петров. — Она с цветом линий никак не связана. 

— Все, вы меня запутали окончательно, — говорит Недозайцев, переводя взгляд с одного участника собрания на другого. — Так у нас с чем проблемы? С цветом или с перпендикулярностью? 

Морковьева издает растерянные звуки и качает головой. Она тоже запуталась. 

— И с тем, и с другим, — тихо говорит Петров. 

— Я ничего не могу понять, — говорит Недозайцев, разглядывая свои сцепленные в замок пальцы. — Вот есть задача. Нужно всего-то семь красных линий. Я понимаю, их было бы двадцать!.. Но тут-то всего семь. Задача простая. Наши заказчики хотят семь перпендикулярных линий. Верно? 

Морковьева кивает. 

— И Сидоряхин вот тоже не видит проблемы, — говорит Недозайцев. — Я прав, Сидоряхин?.. Ну вот. Так что нам мешает выполнить задачу? 

— Геометрия, — со вздохом говорит Петров. 

— Ну, вы просто не обращайте на нее внимания, вот и все! — произносит Морковьева. 

Петров молчит, собираясь с мыслями. В его мозгу рождаются одна за другой красочные метафоры, которые позволили бы донести до окружающих сюрреализм происходящего, но как назло, все они, облекаясь в слова, начинаются неизменно словом «Блять!», совершенно неуместным в рамках деловой беседы. 

Устав ждать ответа, Недозайцев произносит: 

— Петров, вы ответьте просто — вы можете сделать или вы не можете? Я понимаю, что вы узкий специалист и не видите общей картины. Но это же несложно — нарисовать какие-то семь линий? Обсуждаем уже два часа какую-то ерунду,