«Были б реки чернильные меж бумажных гор, и звезды-писалочки повели б разговор, пусть бы милой писал весь белый свет, о моей любви не расскажет — нет», — пел Ярослав, не вынимая из-под подбородка скрипки, а я чувствовал себя счастливым внутри этих песен (внутри стеклянной каюты этих песен), в которых печаль не игрива, смех не лжив, любовь не смешна, а ненависть не пуглива, где люди любят телом и душой, где в ненависти тянутся к ножу или к сабле, в радости танцуют, в отчаянии кидаются в Дунай, где, стало быть, любовь — все еще любовь, а боль — все еще боль, где настоящее чувство еще не выкорчевано из самого себя и не опустошены пока ценности; (М. Кундера "Шутка")
“There were rivers of ink between the paper mountains, and the stars-pisalochki led the conversation, if only the whole world would write nicely, they wouldn’t tell about my love - no,” Yaroslav sang without removing the violin from under his chin, but I felt happy inside these songs (inside the glass cabin of these songs), in which sadness is not playful, laughter is not deceitful, love is not ridiculous, and hate is not shy, where people love with body and soul, where in hatred they are drawn to a knife or to a saber, in joy dance, rush into the Danube in despair, where, therefore, love is still love and pain is still used where the present feeling has not yet been uprooted from itself and values have not yet been devastated; (M. Kundera "Joke")
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Дарьё Одринская
