В минувшую субботу я побывала на экскурсии, посвященной 95-летию со дня расстрела Николая Гумилёва и других осужденных по "таганцевскому делу". Отправлялись от Фонтанного дома (экскурсию организовал музей Анны Ахматовой), немного попетляли по центру, проехав дома, связанные с Гумилёвым, Таганцевым и другими известными людьми, так или иначе связанными с ними, проехав мимо здания на Гороховой, где в 21 году располагалась ЧК и куда привезли поэта в ночь на 4 августа. А потом автобус направился в сторону Ковалевского леса - все чаще именно его называют местом расстрела "участников заговора".
К предполагаемому месту расстрела протоптана дорога, в начале которой установлен крест. На деревьях развешены иконы, молитвы, видны цветы и свечи, на стене заброшенного порохового склада висит табличка "Жертвам красного террора". Здесь батюшка, ехавший в составе группы, отслужил поминальную службу по убиенному Николаю и иже с ним. Интересно, что пока шла эта служба, затих ветер, до этого разгуливавший по лесу.
Тропа вьется и за складом, но почему-то через несколько десятков метров меня развернуло, и я не дошла до дерева, на котором кто-то повесил портрет Гумилева (фото этого дерева я позаимствовала в группе Гумилевского общества на фейсбуке).
На обратном пути накрыло странное ощущение. Я иду той же тропой, которой мой любимый поэт шел на смерть. Но я возвращаюсь, а он навсегда остался там. Хотя нет - там осталось лишь его тело, а его беспокойная душа унеслась куда-то, вскочив на подножку заблудившегося трамвая, чтобы узнавать новые миры и изредка возвращаться сюда...
И еще представилось, какими могли бы быть последние кадры фильма об этом странном "таганцевском деле". Наши дни, сюда приходит экскурсия, проходит небольшая поминальная служба. После всего люди цепочкой уходят, а замыкающий вдруг оборачивается и видит тени расстрелянных здесь. Их десятки, сотни, тысячи. А во главе стоят трое - Владимир Таганцев, его жена Надежда, тоже осужденная и казненная, и Николай Гумилёв. Супруги улыбаются уходящим, а Гумилёв, одетый в форму царской армии, с двумя георгиевскими крестами на груди, вытягивается в струнку и прикладывает руку к козырьку, отдавая честь. И титры... Вот только кто решит снимать фильм о деле, материалы которого все еще засекречены?..
К предполагаемому месту расстрела протоптана дорога, в начале которой установлен крест. На деревьях развешены иконы, молитвы, видны цветы и свечи, на стене заброшенного порохового склада висит табличка "Жертвам красного террора". Здесь батюшка, ехавший в составе группы, отслужил поминальную службу по убиенному Николаю и иже с ним. Интересно, что пока шла эта служба, затих ветер, до этого разгуливавший по лесу.
Тропа вьется и за складом, но почему-то через несколько десятков метров меня развернуло, и я не дошла до дерева, на котором кто-то повесил портрет Гумилева (фото этого дерева я позаимствовала в группе Гумилевского общества на фейсбуке).
На обратном пути накрыло странное ощущение. Я иду той же тропой, которой мой любимый поэт шел на смерть. Но я возвращаюсь, а он навсегда остался там. Хотя нет - там осталось лишь его тело, а его беспокойная душа унеслась куда-то, вскочив на подножку заблудившегося трамвая, чтобы узнавать новые миры и изредка возвращаться сюда...
И еще представилось, какими могли бы быть последние кадры фильма об этом странном "таганцевском деле". Наши дни, сюда приходит экскурсия, проходит небольшая поминальная служба. После всего люди цепочкой уходят, а замыкающий вдруг оборачивается и видит тени расстрелянных здесь. Их десятки, сотни, тысячи. А во главе стоят трое - Владимир Таганцев, его жена Надежда, тоже осужденная и казненная, и Николай Гумилёв. Супруги улыбаются уходящим, а Гумилёв, одетый в форму царской армии, с двумя георгиевскими крестами на груди, вытягивается в струнку и прикладывает руку к козырьку, отдавая честь. И титры... Вот только кто решит снимать фильм о деле, материалы которого все еще засекречены?..
Last Saturday, I went on an excursion dedicated to the 95th anniversary of the shooting of Nikolai Gumilev and others convicted on the Tagantsev case. We departed from the Fountain House (the excursion was organized by the Anna Akhmatova Museum), drove a bit around the center, passing houses connected with Gumilyov, Tagantsev and other famous people, in one way or another connected with them, driving past the building on Gorokhovaya, where in 21 the Cheka and 21 where they brought the poet on the night of 4 August. And then the bus headed in the direction of the Kovalevsky Forest - more and more often it is called the place of execution of "participants of the conspiracy".
To the supposed place of execution there is a beaten path, at the beginning of which a cross is set. Icons, prayers are hung in the trees, flowers and candles are visible, and a sign “To the victims of the Red Terror” hangs on the wall of an abandoned powder powder store. Here, the priest, who was traveling in a group, served a memorial service for the murdered Nicholas and his ilk. It is interesting that while this service was going on, the wind that had been walking about in the forest had calmed down.
The path winds behind the warehouse, but for some reason, after a few tens of meters, I turned around, and I did not reach the tree on which someone had hung a portrait of Gumilyov (I borrowed a photo of this tree in the group of Gumilyov’s society on Facebook).
On the way back covered a strange feeling. I am on the same path my beloved poet was going to die. But I come back, and he stayed there forever. Although not - only his body remained there, and his restless soul was carried away somewhere, leaping to the footboard of a stray tram to learn new worlds and occasionally return here ...
It also presented what could be the last shots of the film about this strange "Tagantsev case". Our days, here comes an excursion, a small memorial service takes place. After all, the people leave the chain, and the locking one suddenly turns around and sees the shadows of those shot here. There are tens, hundreds, thousands of them. And at the head are three - Vladimir Tagantsev, his wife Nadezhda, also convicted and executed, and Nikolai Gumilev. Spouses are smiling as they leave, and Gumilev, dressed in the form of the tsarist army, with two crosses of St. George on his chest, stretches out into a string and puts his hand to the visor, saluting. And the credits ... But who will decide to make a film about the case, the materials of which are still classified? ..
To the supposed place of execution there is a beaten path, at the beginning of which a cross is set. Icons, prayers are hung in the trees, flowers and candles are visible, and a sign “To the victims of the Red Terror” hangs on the wall of an abandoned powder powder store. Here, the priest, who was traveling in a group, served a memorial service for the murdered Nicholas and his ilk. It is interesting that while this service was going on, the wind that had been walking about in the forest had calmed down.
The path winds behind the warehouse, but for some reason, after a few tens of meters, I turned around, and I did not reach the tree on which someone had hung a portrait of Gumilyov (I borrowed a photo of this tree in the group of Gumilyov’s society on Facebook).
On the way back covered a strange feeling. I am on the same path my beloved poet was going to die. But I come back, and he stayed there forever. Although not - only his body remained there, and his restless soul was carried away somewhere, leaping to the footboard of a stray tram to learn new worlds and occasionally return here ...
It also presented what could be the last shots of the film about this strange "Tagantsev case". Our days, here comes an excursion, a small memorial service takes place. After all, the people leave the chain, and the locking one suddenly turns around and sees the shadows of those shot here. There are tens, hundreds, thousands of them. And at the head are three - Vladimir Tagantsev, his wife Nadezhda, also convicted and executed, and Nikolai Gumilev. Spouses are smiling as they leave, and Gumilev, dressed in the form of the tsarist army, with two crosses of St. George on his chest, stretches out into a string and puts his hand to the visor, saluting. And the credits ... But who will decide to make a film about the case, the materials of which are still classified? ..
У записи 6 лайков,
1 репостов.
1 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Ната Кривилева
