С лицом измученным и серым,
На белой смятой простыне,
Как жертва бешеной холеры,
Лежишь коленками к стене.
Протяжно стонешь, как при родах,
Трясeтся градусник в руках.
Вся скорбь еврейского народа
Застыла в суженных зрачках.
По волевому подбородку
Струится пенная слюна.
Ты шепчешь жалобно и робко:
"Как ты с детьми теперь одна?!"
В квартире стихли разговоры,
Ночник горит едва-едва.
Темно... опущены все шторы…
У мужа тридцать семь и два.
На белой смятой простыне,
Как жертва бешеной холеры,
Лежишь коленками к стене.
Протяжно стонешь, как при родах,
Трясeтся градусник в руках.
Вся скорбь еврейского народа
Застыла в суженных зрачках.
По волевому подбородку
Струится пенная слюна.
Ты шепчешь жалобно и робко:
"Как ты с детьми теперь одна?!"
В квартире стихли разговоры,
Ночник горит едва-едва.
Темно... опущены все шторы…
У мужа тридцать семь и два.
0
У записи 1 лайков,
0 репостов.
0 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Анастасия Трунова
