Александр Иличевский
Чтобы закрыть тему.
11 сентября 2001 года в стенах одной из лабораторий МФТИ два профессора оного вуза, в течение своей трудовой жизни потратившие немало усилий на то, чтобы советское оружие было лучшим в мире, сидели перед телевизором, на экране которого запинающийся диктор НТВ пытался комментировать трансляцию CNN о том, что происходит на Манхеттене, где только что один за другим два пассажирских самолета врезались в Twin Towers.
В то время как я, глядя на то, как пожарные эвакуируют из небоскребов людей, прикуривал одну за другой, профессора оживленно переговаривались и выглядели неестественно приободренными.
У меня не было ни сил, ни решимости спросить о причине их радости, и я просто сидел молча рядом, впившись взглядом в экран.
Но настал момент, когда вдруг одна из башен обрушилась, подобно стянутому чулку: казалось, башня рушится внутри самой себя, и визуальная необычность происходящего только усиливала чудовищность факта.
Многие, кто был в лаборатории, вскрикнули от ужаса.
Профессора же, когда экран заволокло разогнавшееся вокруг башен облако пыли и обломков, зааплодировали, стали хлопать друг друга по рукам и смеяться от восторга.
Я повернулся к ним и спросил:
- Вы охуели?!
Один из них огрызнулся, но оба примолкли.
В тот день я узнал о человеческой природе гораздо больше, чем способна сообщить медицинская энциклопедия.
И теперь, когда я сам себя в отчаянии в очередной раз спрашиваю, что же произошло с Россией, в ответ в моих ушах раздаются те самые звуки: вскрики ужаса и аплодисменты мщения и злорадства.
И, надо сказать, мне этого достаточно.
Чтобы закрыть тему.
11 сентября 2001 года в стенах одной из лабораторий МФТИ два профессора оного вуза, в течение своей трудовой жизни потратившие немало усилий на то, чтобы советское оружие было лучшим в мире, сидели перед телевизором, на экране которого запинающийся диктор НТВ пытался комментировать трансляцию CNN о том, что происходит на Манхеттене, где только что один за другим два пассажирских самолета врезались в Twin Towers.
В то время как я, глядя на то, как пожарные эвакуируют из небоскребов людей, прикуривал одну за другой, профессора оживленно переговаривались и выглядели неестественно приободренными.
У меня не было ни сил, ни решимости спросить о причине их радости, и я просто сидел молча рядом, впившись взглядом в экран.
Но настал момент, когда вдруг одна из башен обрушилась, подобно стянутому чулку: казалось, башня рушится внутри самой себя, и визуальная необычность происходящего только усиливала чудовищность факта.
Многие, кто был в лаборатории, вскрикнули от ужаса.
Профессора же, когда экран заволокло разогнавшееся вокруг башен облако пыли и обломков, зааплодировали, стали хлопать друг друга по рукам и смеяться от восторга.
Я повернулся к ним и спросил:
- Вы охуели?!
Один из них огрызнулся, но оба примолкли.
В тот день я узнал о человеческой природе гораздо больше, чем способна сообщить медицинская энциклопедия.
И теперь, когда я сам себя в отчаянии в очередной раз спрашиваю, что же произошло с Россией, в ответ в моих ушах раздаются те самые звуки: вскрики ужаса и аплодисменты мщения и злорадства.
И, надо сказать, мне этого достаточно.
0
У записи 9 лайков,
4 репостов.
4 репостов.
Эту запись оставил(а) на своей стене Леонид Филиппов
